Александр Варго - Гример

– Ты не так меня понял. Я тоже устала и просто хочу лечь спать, – пристально глядя мне в глаза, произнесла Инесс.

Я присел на кровать.

– С тобой не все в порядке.

– Теперь в порядке, – она улыбнулась растерянной и жалкой улыбкой. – У нас всех есть маленькие странности. – Инесс обняла меня свободной рукой. – И, что бы ни случилось, не отдавай мне ключик до утра.

– Даже если ты будешь просить об этом?

– Тем более не отдавай. И ничему не удивляйся. Договорились? Никого не зови, и все будет хорошо, я это тебе обещаю.

– Договорились, – выдавил из себя я, хотя ничего не понял.

Но Инесс выглядела абсолютно вменяемой, если не считать того, что ее правое запястье обхватывал браслет наручника, а второй браслет был защелкнут вокруг трубы парового отопления. Девушка отстранилась от меня.

– Спокойной ночи, – мило проговорила она, закрывая глаза.

Хороший совет, если только знаешь, как им воспользоваться. Легкую сонливость после секса с меня словно ветром сдуло. Да и воспоминания сегодняшнего дня вернулись: окровавленный Петруха с рассеченной губой, Рамирес, «спортсмен»…

Зря я не удосужился дождаться нашего патологоанатома, когда он вернется из хирургического отделения. Расспросил бы. Только сейчас я сообразил, что он знает, кто такой Рамирес, во всяком случае, знает о нем больше, чем я. Никогда раньше не боялся в собственной квартире, а теперь вот страх наведался и ко мне. Поневоле я стал прислушиваться к ночным звукам. Мне показалось, что кто-то осторожно прохаживается перед дверью на лестничной площадке. В ванной чуть слышно журчал неплотно закрученный кран. И даже мысль о том, что Инесс не успела его закрутить, поскольку спешила ко мне, не принесла покоя.

Девушка уже спала, об этом свидетельствовало тихое посапыванье. Мило устроилась, по-детски подложив ладонь под голову, чему-то улыбалась во сне и изредка вздрагивала, поджимала ноги. Я прикрыл ее одеялом, она глубоко вздохнула. Так и не проснувшись, повернулась на другой бок – лицом к стенке. Спать не хотелось. Я сходил в ванную и закрутил кран, потом стоял у приоткрытого окна и курил, выпуская дым тонкой струйкой на улицу. Затем принялся собирать и развешивать на спинке стула свою разбросанную по полу одежду. Из кармана на паркет выпал пластиковый номерок из морга – тот самый, что был на ноге у Инесс, когда она пряталась от Рамиреса. Не самая приятная находка посреди ночи. Я положил его на столик рядом с чехлом от наручников. Плоская металлическая фляжка стояла так близко, что просто грех было не взять ее в руки.

«Интересно, чем это ее мои мартини и коньяк не устроили?» – подумал я и отвернул пробку.

Нехорошо, конечно, интересоваться чужими вещами, но, с другой стороны, не стоит их оставлять на виду. Любопытство всегда пересилит и пристойность, и осторожность. Внутри булькнуло, фляга была наполнена до половины. Понюхал. Спиртным даже не пахло. Я вылил несколько капель на ладонь. Насколько мог рассмотреть в темной комнате, жидкость была зеленоватая, как сок свежей травы. Да и пахла она соответствующе – непросохшим сеном; ощущался еще и какой-то слабый болотный запах. Все вроде бы становилось на места. Алкоголизмом Инесс не страдала, скорее всего, пила какой-то лечебный травяной настой. Мало ли болезней на свете, особенно женских? А может быть, это и народное противозачаточное средство? В любом случае пробовать его у меня не было желания. Выкурив еще одну сигарету и полюбовавшись блестящей фляжкой на подоконнике, я лег в постель. Думать уже совершенно не хотелось. Рядом мерно дышала Инесс. Последнее, что я видел, перед тем как провалиться в сон, был край полной луны, выползающий из-за крыши высотки напротив моего дома. Полоса призрачного света пробилась сквозь неплотно задернутые шторы и медленно двигалась по полу, подбираясь к разложенному дивану…

Сон длился недолго и был не освежающим, а гнетущим, как бывает во время болезни. Я открыл глаза. Вновь мерно тикали настенные часы, их звук доносился из кухни. Инесс дышала у меня под боком, и было такое чувство, будто мы засыпали с ней в одной постели уже не первый день. Ее округлое незагорелое плечо возвышалось над одеялом. Волосы уже высохли и в живописном беспорядке рассыпались по подушке; казалось, что их разметал налетевший из ниоткуда и туда же ушедший ветер. Я привстал на локте и поцеловал мою новую подругу в плечо; она лишь заворочалась, замурлыкала во сне, доверчиво прижалась ко мне. Давно уже не было так хорошо. Я даже забыл о недавних неприятностях, о том, где работаю и чем занимаюсь. Забылся и погибший клиент, и его супруга, и метания по ночному лесу в поисках убийцы… Или же в поисках своей смерти? Нераскрытая тайна просто отошла на второй план. Казалось, что вот наконец я нашел то, чего мне не хватало. Какой же все-таки обманчивой бывает реальность! Никогда нельзя расслабляться и доверять тем знакам счастья, которые она тебе посылает. Никогда нельзя забывать о том, что еще не окончилось и не получило своего объяснения. А мне было хорошо. Каждому хочется верить в счастье.

Инесс повернулась на бок и забросила мне руку на грудь. Пальцы с длинными ухоженными ногтями несильно впились в мою кожу – и тут же вновь отпустили, опять превратившись в мягкую кошачью лапку. Я ощущал прикосновения женского обнаженного тела. Инесс прижималась ко мне во сне. Полоса лунного света уже вползла на разложенный диван, позолотила простыни, коснулась плеча девушки. В разрезе штор появился огромный, красноватый от пыльного городского воздуха диск луны.

Инесс резко открыла глаза. Ее до предела увеличенные зрачки неподвижно смотрели на меня. Мороз пробежал у меня по коже. Это не был взгляд человека – так может смотреть только дикое хищное животное. Губы растянулись в подобие улыбки. Именно в подобие, ведь звери не умеют улыбаться. Рука, лежавшая у меня на груди, рванулась к шее. Пальцы мгновенно сдавили мой кадык. Откуда столько силы взялось в этом хрупком теле? Я рванулся, но то, что еще несколько мгновений тому назад было моей любовницей Инесс, не отпускало меня. Металлический браслет наручника скользил по трубе парового отопления, царапал ее, сдирая краску. Существо, с которым я оказался в одной постели, скалило зубы, пробуя дотянуться до моей руки; неясные, но однозначно грозные хрипы вырывались из груди. Никогда раньше не бил женщин, даже легонько по щеке не ударял, хотя иногда и бывало за что. И все же инстинкт самосохранения сработал. Я ударил, скрестив руки, по запястью Инесс. Пальцы на долю секунды ослабили хватку. Этого времени и хватило, чтобы оторвать ее руку от моей шеи и скатиться с дивана на пол.

Меня словно парализовало. Я сидел и, содрогаясь, смотрел на рвущуюся ко мне девушку. Так, наверное, смотрит на несущееся в долине цунами человек, которому посчастливилось взбежать на гору. Передо мной было не лицо, а звериный оскал; широко открытые глаза вспыхивали беспричинной злобой в призрачном лунном свете, а из искривленных губ вырывались грубые испанские слова. Я не узнавал этот голос, еще недавно шептавший мне нежные слова – теперь я слышал низкий, мужской рык, никак не вязавшийся с изящным женским телом. Мне казалось, что еще немного, и тонкая цепочка наручника лопнет или сорвется с муфты труба отопления. Существо в моей постели завыло; из-под браслета, врезавшегося в кожу, брызнула кровь, послышалось утробное урчание, заскрежетали зубы.