Александр Варго - Гример

– А что я могу сделать? – сразу же принялся он оправдываться. – Но, оказывается, ее брат. Приехал забрать тело. Тебя только здесь не хватало… Ну что бы ты стал делать? Снова морды бить? Быстро бы утихомирили.

– Куда ее повезли? – схватил я приятеля за полы халата.

– Откуда я знаю? Все, забудь и успокойся.

– Она же живая!

– Тебя, Марат, только могила и исправит.

Крыша автобуса тем временем уже еле виднелась, медленно ползла над бетонным забором больничного двора.

– С тобой позже поговорим! – крикнул я, бросаясь к машине. Мотор взревел. Никогда не лихачу, но тогда мои желания опережали возможности машины и ограничения, наложенные законами физики.

– Стой, сумасшедший! Открой сейчас же, – Петруха рвал на себя заблокированную дверцу автомобиля. – Никуда тебя не пущу!

Слава богу, он не успел стать у меня на пути. Потому как ничто не могло меня остановить в ту минуту – во всяком случае, мне так казалось. Колеса шумно провернулись по сухому асфальту, даже в салоне запахло горелой резиной. Автомобиль рванул вперед, навстречу опускающемуся шлагбауму. Полосатая пластиковая доска легко отлетела, сбитая капотом, и скрылась в кустах. Я еле успел притормозить перед поворотом на улицу, прямо передо мной проплыл борт двухсалонного автобуса. Я выскочил за ним, обогнал по встречной – благо такси, мчавшееся на меня, в последний момент вильнуло в сторону.

Похоронный автобус маячил далеко впереди. Мчаться дальше не получалось: слишком много машин, того и гляди врежешься. А как потом догонять? Пришлось сбавить скорость.

– Главное, я их вижу, – шептал я.

Как назло, светофоры переключались в самый неподходящий момент. Всегда находился кто-нибудь передо мной, кто не мог вовремя тронуться с места или вообще глох. Я уже с трудом различал впереди траурный кортеж.

– Ну же, ну… – Я уже разговаривал сам с собой в полный голос.

Моя нога нервно вдавливала и отпускала педаль газа. Передние колеса стояли прямо на пешеходном переходе, прохожие боязливо обходили меня, косились и тут же ускоряли шаг. Наверное, я казался им безумцем, севшим за руль. Да так оно в общем-то и было. На светофоре еще даже не зажегся желтый сигнал, а я уже стартовал. Повезло: водитель, двигавшийся по перпендикулярной улице, догадался не тормозить и ускориться. Мой передний бампер чуть-чуть не коснулся его багажника, но все-таки мы разъехались. Удалось выиграть квартал.

Я не мог понять, каким образом похоронному автобусу удается так быстро продвигаться по городу. Ведь его водитель не делал головокружительных финтов на перекрестах, не нарушал правил… И тем не менее я никак не мог догнать его. Вообще, по городу ездить непросто, а еще сложнее, если пытаешься ехать быстрее других. Из этого ничего не получится. В лучшем случае выгадаешь пару минут, пробираясь из одного конца города в другой. Но мне и нужны были именно несколько минут, чтобы догнать кортеж, остановить его. Ведь они увозили в гробу живую девушку! И, скорее всего, не знали, что она жива.

Мы все удалялись от центра.

– Куда вы везете ее? – спрашивал я, глядя на то появлявшийся впереди, то исчезавший автобус. – Куда?

Под эстакадой уже поблескивала россыпью машин Кольцевая. Кортеж, свернув на кольцевой съезд, начал спуск к ней. Передо мной двигались одна за другой две дальнобойные фуры, их никак нельзя было обогнать. Думал, на магистрали пойдет легче, но я вновь попал в плотный поток машин. Меня словно несло течение, с которым было бессмысленно бороться. Проносились мимо рекламные щиты, упирались в наплывавшие на город низкие облака шпили новомодных высоток, ажурной вышивкой вписывались в небо металлические фермы вышек мобильной связи. Кортеж ехал не так уж быстро, но приблизиться к нему все равно не получалось. Другие водители не спешили обгонять его. Оно и понятно, плохая примета – вырываться вперед покойника. Словно ты спешишь попасть раньше его на тот свет. Меня не покидало смутное чувство, что этой дорогой я ехал совсем недавно. Если бы задумался как следует, вспомнил бы, когда и куда. Но преследование захватило меня, и «лишние» мысли отсекались сами собой. Лишь бы догнать, перегнать и, развернув машину поперек дороги, остановить кортеж. Я заставил бы их открыть гроб.

Похоронный автобус ушел на боковой съезд с Кольцевой, я – следом за ним. И тут вспомнилось, именно по этой узкой асфальтированной дороге таксист вез нас с Петрухой к даче неизвестно кем задушенного Дмитрия Петровича.

– Сейчас, сейчас… – шептал я, увеличивая скорость. – Сделаю вас.

Победа казалась уже такой близкой… И тут впереди показалась неподвижная патрульная машина дорожной инспекции. Как всегда бывает в таких случаях, она открылась глазам в последний момент, до этого ее скрывал бугор земли. Инспектор шагнул к асфальту и взмахнул жезлом, требуя остановиться. Я глянул на спидометр. Конечно же, гнал я выше положенных здесь восьмидесяти километров в час. Инспектор с поднятым жезлом промелькнул мимо. Я еще колебался, тормозить или нет. Но когда милиционер бросился к патрульной машине, все же нажал на тормоз.

– Куда спешим? – вполне благожелательно осведомился офицер, подходя к моей машине.

Я решил не тратить время на объяснения, да вряд ли бы он мне поверил. Чем проще оправдываешься, тем скорее тебе поверят.

– Извините, но я от колонны отстал, нагоняю. Вон, похоронный автобус. А дорога здесь пустая, просматривается хорошо, вот и превысил…

Милиционер смотрел на меня, склонив голову. Близость смерти всегда делает людей сговорчивее. Мое объяснение было не из проходных.

– Это не повод нарушать правила дорожного движения.

– Я знаю, но не успел спросить, на какое кладбище они едут, – торопил я инспектора. – Если надо, я сейчас отдам вам документы, а потом заеду, все оформим. Я не могу отстать от них. Вы мне не верите?

– Ладно, поезжайте. Похороны – не свадьба, это святое. Единственное мероприятие, на которое нельзя опаздывать, – смилостивился офицер и даже козырнул. – Конечно же, верю. Такими вещами не шутят. На вас смотреть тяжело…

– Спасибо вам.

Я нагнал похоронный кортеж, когда он стоял у того самого старого кладбища на подъезде к дачному поселку. Чуть не упавшее на крышу нашего такси дерево уже успели распилить на дрова. Теперь от него остался лишь десяток чурбачков, успевшие завять зеленые ветви да горки золотистых опилок. Чурбачки складывал на тачку моложавый мужчина в грязном камуфляжном ватнике, на его плече висела компактная бензопила.

Закрытый гроб уже вынесли из автобуса. Его держали на плечах шестеро парней, судя по униформе – служащие похоронного агентства. Следом за ним выстраивалась немногочисленная процессия. Рамирес держал деревянный крест. Впереди гроба стал католический священник в сутане. Меня сразу поразило, что он мулат; несколько мулатов было и среди тех, кто нес цветы за гробом. Затесался среди них и «спортсмен» с каменным лицом и еще несколько ему подобных типов. Они резко выделялись на фоне остальной публики, состоявшей в своем большинстве из иностранцев. То ли испанцев, то ли латиноамериканцев, хотя попадались среди них и чисто славянские лица.