Александр Варго - Морок пробуждается

Он лежал и улыбался своим мыслям. Вдруг на него упала чья-то тень, и Макс дернулся от неожиданности.

– Ты предал их! Помнишь? – Сашка раскрыл клубень-кулак, растопырив десять пальцев, потом снова сложил их по одному. – Не забывай, а то… – И достал из-за спины руку с ремнем, завязанным в петлю.

– Я все помню, – прошептал Макс.

– Молодец.

Сашка исчез, а в проеме двери стояла голая Света, державшая в руках бутылку вина и два бокала.

– Что это ты в темноте лежишь?

– Свет, давай поженимся?

– Это что, ты делаешь мне предложение? – Света подошла к кровати и присела на край.

– Ну, типа того…

– А знаешь ли ты, мальчик, что я невеста без приданого? Да и предложение в мое время не так делали. – Она поставила бутылку и бокалы на тумбочку и включила ночник.

– И как же до революции делали предложение? С броневика, что ли?

Он боялся себе признаться, но в присутствии Светки Макс ощущал себя в полной безопасности.

– Ах ты мелочь пузатая, издеваешься над старухой?! – Света залезла на него, придавила бедрами, а руками уперлась в подушку. Ее грудь была в паре сантиметров от лица парня. Он попытался поцеловать ее. Света засмеялась и отстранилась назад. И тут Макс заметил, что в дверях снова кто-то стоит. Он медленно повернул голову. Сашка стоял, скрестив руки на груди, уродливая ладонь с десятью пальцами лежала сверху, и пальцы шевелились, словно черви.

– Не забывай.

Максим перевел взгляд с Сашки на Свету, снова посмотрел на дверь, но там уже никого не было.

– Максим, ты чего? – Света слезла с него. – На, выпей. Опять? – Она налила вина и подала ему бокал.

– Я совесть свою увидел. – Макс взял фужер и залпом выпил.

– Так ты что, жениться передумал? – улыбнулась Света.

– А? Что? Да нет, нет, Свет. Не передумал. Просто нехорошо как-то. – Макс посмотрел ей в глаза. А почему бы и нет? – Понимаешь, Светик, мы с парнями должны были пойти к Ванюхе и посмотреть один очень странный фильм…

И он рассказал Свете все. О диске, о дневнике Саньки, о догадках по поводу смертей Васьки, Димки и Мишки. Когда Макс закончил, бутылка вина была выпита.

– Знаешь, Максим, я видела в каком-то сериале… – Света надела пижаму и сидела на кровати, скрестив ноги. – Девушки там вешались. И следствие вышло на одного гипнотизера. В общем, выяснилось, что все эти три или четыре, точно не помню, девушки перед смертью были у него на сеансе. Он там что-то под гипнозом им в голову запихнул, и вот результат. Они повесились.

– Ну, здесь же не гипноз.

– Нет, я, конечно, с тобой согласна. Фильм не может убить…

– Кто его знает?

Оба замолчали. Первой нарушила тишину Светлана.

– Ладно, давай ложиться спать. С утра мысли посвежей будут. Что-нибудь придумаем. – Она улыбнулась Максиму. – Твоя старушка найдет выход.

Уснули они мгновенно, едва коснулись подушек.

Светлана выключила музыку и свет в кухне и вышла в зал. За служебным столиком сидел Макс. Она подошла к нему и нежно поцеловала. Максим вздрогнул.

– Ты чего? – удивилась Света.

– Да так, задумался. – Макс криво улыбнулся и поднялся. – Ты готова?

– Я вся твоя.

– Ты б это… пузырек прихватила с собой, что ли? Для храбрости.

– А ты что ж, меня боишься, что ли? – в тон ему ответила Света.

Макс обнял ее.

– Нет. Я думал, что это ты себя неловко чувствуешь.

– Хитрец! Хотя после длинного трудового дня выпить и мне не помешает. – Света вернулась в кухню.

«Ничего, что он пьет. Попьет и перестанет. Я не дам ему докатиться…»

– Точно так же ты и о Наденьке думала, – донесся откуда-то из мясницкой голос бабушки.

– Бабушка?! – Света поставила бутылку на алюминиевую крышку стола и пошла на голос.

Шла она медленно. В кафе, кроме нее и Макса, никого не было. Но голос бабушки прозвучал так отчетливо, что Свете на мгновение показалось, будто она вернулась в детство.

– Бабушка? Ты здесь?

«Черт, надо было позвать Максима. Хоть он и защитник не ахти, но вдвоем как-то веселее».

Света повернулась лицом к стеклянной перегородке. Двухстворчатая дверь в помещение была открыта. Она хорошо помнила, что закрывала комнату, но сейчас между распахнутыми створками стояла, уперев руки в бока, мертвая бабушка.

– Яблочко от яблоньки недалеко катится, – произнесла старушка. – Посмотри, что сделало твое воспитание. – Бабушка показала на соседнюю комнату.

Света прошла мимо нее и увидела в обвалочном цеху четверых парней. Они склонились над обнаженной девушкой. Никакого движения, никаких звуков, будто Света просматривала 3D-картинки. Но как только она сделала еще один шаг по направлению к молодым людям, картинка ожила. Один из парней ударил девушку по лицу. Голова ее с глухим звуком ударилась о бетонный пол.

– Подонки, прекратите! – крикнула Света и забежала в цех.

– Парни, хотите еще одну?

Света остановилась, голос принадлежал ее дочери.

– А то вам одной на четверых маловато… Гы-гы-гы-ы-ы.

На разделочном столе, скрестив ноги, сидела Надя, голова безвольно свисала вперед, грязные волосы скрывали руки.

– Гы-ы-ы, трахните мою мамашу!

Только теперь Света поняла, что обнаженная девушка – не ее дочь.

Макс снова думал о друзьях. Он боялся осуждения с их стороны. Боялся больше, чем этого фильма. Он вспомнил загнутые пальцы Котова. Да, все так и было. Он их предавал на протяжении всего того времени, что они дружили с ним. И все потому, что Макс трус. И самое дерьмовое, что он действительно чувствовал себя трусом, ничтожеством и предателем.

«Не все так плохо, Максик, – подбодрил себя Слинько. – Не все потеряно, раз еще можешь себя истязать».

Он всегда был таким, еще когда учился в институте. Обычно в день получения стипендии местные молодежные банды приходили поживиться к институту. Вылавливали таких Максимов и опустошали их карманы. Лешку, Сашку и Ивана не трогали, потому что многие из любителей легкой наживы испытали на себе технику ведения боя троих друзей. Кто мог знать, что Макс их друг? Алексей и Иван вначале попытались разъяснить лихим парням, что Макс платить не будет, но ребята попались не очень сообразительные. Вот Лешка, Ваня и Саша и растолковали им на понятном языке. Объяснили. А Максик, как всегда, забился в пятый угол.

Человек с детства подражает окружающим. По сути, все люди одинаковы, только как хамелеоны пытаются приспособиться к окружающему миру. Вот и Максу приходилось приспосабливаться. Сначала к миру вообще, а потом, когда Иван заступился за него и пригласил к ним в компанию, и к ним.

Максим знал: Иван и Лешка считают его полным ничтожеством. Да, черт возьми, он не похож ни на одного из друзей и тем не менее вот уже шестнадцать лет с ними. Но стоило только им попасть в беду, как Максим-хамелеон-Слинько включил заднюю.