Александр Варго - Саркофаг

Участковый наконец отпустил руку Романа и, присев на напружиненных ногах, отрывисто бросил:

– Прикрывай спину и не отставай.

Затем, пригнувшись как под обстрелом, стремительно бросился к разбитой «Мазде». Его товарищ, чуть замешкавшись, со всех ног кинулся следом и стал свидетелем моментальной стычки.

Из-за покореженной «Мазды» неторопливо выплыл высоченный громила. Широко раскинув руки и разъяренно шипя, он враскачку двинулся наперерез Алексею. Тот, не снижая скорости, легко поднырнул под летящий в висок пудовый кулак и воткнул колено в солнечное сплетение. Бугай, утробно хрюкнув, рухнул на карачки, а участковый добавил ему локтем в основание черепа.

Больше не обращая внимания на поверженного противника, он легко перемахнул через капот «Мазды» и рванул водительскую дверь. Внутри Алексей увидел завалившуюся на пассажирское сиденье совсем еще девчонку с разбитым в кровь сработавшей подушкой безопасности лицом. С первого взгляда определив, что она без сознания, участковый выдернул бесчувственное тело из тесного салона и перекинул на руки подоспевшему Роману.

– Жми домой! – Тычковым ударом ноги назад Алексей отправил в нокаут еще одного погромщика.

– А ты? – растерялся Роман, едва не уронив неожиданную ношу.

– Отставить разговорчики! – рявкнул участковый. – Бегом! Я за тобой!

Парень нехотя повернулся и медленно потрусил по направлению к дому. Алексей же, двигаясь спиной вперед, сбил ударом ноги выпрыгнувшего из-за прицепа фуры тонко подвывающего полуголого мальчишку, а ковылявшего вслед за ним изможденного мужика неопределенного возраста срубил прямым в челюсть.

Продолжая отступать, он с изумлением увидел, что лежавший лицом вниз у переднего колеса «Мазды» бугай зашевелился и начал медленно подниматься.

– Да что же это творится? – со смятением пробормотал под нос участковый, продолжая вертеть головой во все стороны. – После таких ударов уже не встают. Я ж его сто пудов убил… Заколдованные они, что ли? – И уже в полный голос заорал: – Ромка, шевелись! Быстрей, быстрей!

Только заскочив в подъезд и заклинив ручки дверей очень кстати забытой уборщицей шваброй, он перевел дух, вытирая дрожащей рукой выступившую на лбу испарину.

Бледный как полотно Роман опустился на ступени, продолжая держать на руках так и не пришедшую в себя девушку. Алексей, критически глянув на друга, подошел и аккуратно перехватил ее. Затем буркнул:

– Чего расселся? Вали наверх, двери открывай.

На площадке перед входом в квартиру встревоженно металась Ольга. Увидев поднимающегося сына, она, всхлипнув, запричитала:

– Где тебя носит? Дома не сидится? Обязательно нужно приключения искать?

Однако пыхтевший сзади Алексей, не давая раскрыть другу рта, перебил ее:

– Позже, теть Оль, Ромку воспитывать будете. Пациентку вон принимайте. Похоже, барышню здорово приложило, как бы «Скорую» не пришлось вызывать.

Женщина осеклась на полуслове, рассмотрев, что сосед несет девушку без сознания и с залитым кровью лицом. Однако она была настоящим профессионалом и собралась моментально.

– Где вы ее нашли? – Протискиваясь вслед за соседом в коридор, Ольга подхватила безвольно свисающую тонкую руку, пытаясь нащупать пульс на запястье, и не дожидаясь ответа, скомандовала: – В мою комнату давай, на кровать.

Алексей, споткнувшись о стоящую у порога обувь, чертыхнулся, затем, запинаясь при попытках перехватить так и норовившее выскользнуть из рук обмякшее тело, начал рассказывать:

– В аварию она попала, тут рядышком, на проспекте. Фура в тумане на встречную выскочила и в лоб ее тачке влепилась.

– Тогда клади ее очень аккуратно. – Ольга помогла парню мягко опустить пострадавшую на разобранную кровать. – Запросто могут быть переломы.

– Не, – мотнул головой Алексей, поочередно массируя натруженные бицепсы. – Вряд ли. Судя по повреждениям, скорость была небольшая. Салон совсем не деформировало. Даже спинка сиденья назад не сложилась. Ее так подушкой безопасности приложило. Эта зараза, хоть жизнь и спасает, но бьет не слабее мастера спорта по боксу.

– Дай бог, чтоб так и было, – вздохнула Ольга. – Рома, принеси мне аптечку и тонометр, потом ждите на кухне. Здесь я сама справлюсь.

– Точно? – хитро прищурился Алексей. – А то я запросто могу за медбрата подсобить. Снять там что-нибудь, осмотр провести…

Ольга, хмыкнув, положила на стол принесенную сыном коробку с косо нарисованным красным фломастером крестом и потертый футляр с прибором для измерения давления. Затем, вытолкав парней из комнаты, плотно закрыла дверь.

Приятели, как и было сказано, отправились на кухню, где участковый первым делом схватил трубку телефона, висевшего на стене возле входа, но тут же брякнул ее обратно на рычаги.

– Что за черт? – в сердцах выругался он. – Не работает. Попробую от себя.

Вернулся Алексей с зажженной сигаретой в зубах, на ходу давя тонко пикающие кнопки мобильного телефона.

– Вот непруха, – сокрушался милиционер, – городской, как назло, глухо молчит. А на счету три копейки осталось – заплатить все руки не доходили… Да и хрен с ним, пусть отключают. – Он поднес мобильник к уху.

Дежурный по райотделу очень долго не отвечал, а взяв наконец трубку, нервно посоветовал Алексею не паниковать и спокойно болеть дальше.

Участковый озадаченно присел к столу, не замечая, что стряхивает пепел мимо пепельницы. Роман подвинул ближе к нему наполовину заполненный окурками прозрачный куб из толстого стекла и спросил:

– Как думаешь, там, на улице, кто они такие? И чего на всех подряд кидаются?

Но вместо неопределенно пожавшего плечами товарища ему ответила как обычно неслышно вошедшая в кухню мать:

– Потому, что они вампиры.

– Кто?! – в один голос переспросили огорошенные друзья.

Ольга горько улыбнулась, глядя на их вытянутые от изумления лица. Вынула из пальцев Алексея наполовину выкуренную сигарету и жадно затянулась.

– Девочке повезло. В аварии она почти не пострадала, не считая разбитого носа и, может, легкого сотрясения. Сознание потеряла скорее от страха. Я дала ей успокоительное. Пока она спит, слушайте, во что мы все вляпались…

18 августа 2007 года. 10 часов 11 минут.

Санкт-Петербург. Набережная реки

Монастырки, дом 1 (Александро-Невская лавра)

Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, предупредив только одного игумена, секретаря епархии, ранним утром прибыл в Лавру из загородного санатория, в котором проходил реабилитацию после сердечного приступа. Ненадолго задержавшись в рабочем кабинете, где сделал всего один короткий звонок со стоящего особняком красного старомодного телефона без диска для набора номера, он в одиночестве неторопливо спустился на первый этаж. Чуть подволакивая ноги, прошел через загроможденную пыльным хламом кладовую, скудно освещенную единственной лампочкой в жалкие сорок ватт. Позвякивая внушительной связкой ключей на железном кольце, отпер малоприметную дверь и по потайной лестнице спустился в сводчатый, чисто выметенный подвал.