Алексей Атеев - Аватар бога

– Боюсь, это ничего не даст. Если все действительно обстоит так, как он представил, ни мама, ни папа не помогут. Люди за Райским серьезные, а собственная жизнь дороже.

– Нет, погодите, – упорствовал Дамкер. – Вы Капитолину не знаете. Она горы своротит, если нужно.

– Допустим, это один из вариантов. А не можете предложить что-либо еще?

– Еще… еще?..

– И оставьте в покое нос, – грубовато заметил Суворов. – А то в Америке вас не узнают.

– Ценю юмор, – захихикал Дамкер. – Вы, я вижу, человек веселый.

– Да уж, куда веселей.

– Ничего я в компьютерной премудрости не понимаю, – удрученно промолвил Дамкер. – Это надо же додуматься – из людей идиотов делать. Каково! Я говорю, времена нынче… Ладно, думай, Изя, думай. К тебе пришли люди за советом, им нужно помочь. И я-таки помогу.

Вид и поведение Дамкера развеселили Суворова. Он уже понял: никакого толку от него не будет, но продолжал сидеть и слушать забавного старика.

Дамкер забегал по комнате, натыкаясь на разбросанные вещи, время от времени хватая себя за нос, но тут же отдергивая руку.

– Есть один ход! – неожиданно выкрикнул он. – Я страшно не хочу уезжать из Москвы. Уедешь – сдохнешь на чужбине. Думал-думал, как отделаться от Америки, и, кажется, надумал. На верную мысль натолкнул ваш приход. Наконец понял, что нужно делать. Надо жениться!

– Чего? – недоуменно пробормотал Толя.

– Именно! Женюсь! На Капе. Я один, она одна… – Он торжествующе взглянул на Суворова. – Вы, молодой человек, улавливаете ход моих мыслей?

– Не совсем.

– Да как же! Тогда Юрка Райский как бы становится моим сыном, и мы все решим по-семейному.

– Бред какой-то!

– Ничего не бред. Все очень логично. Ведь вдвоем, я и Капа, мы на него воздействуем и убедим оставить вас в покое.

– Ну, вы даете! – засмеялся Суворов. – Довольно оригинальный выход из положения. Да он и слушать вас не станет.

– Станет, еще как станет! Я не потерплю сыночка-уголовничка. Человек я крутой, если что, и поколотить смогу.

– А мать Райского пойдет за вас? – вмешался Толя.

– Да куда ж ей деваться? Мы столько лет вместе… А поездку в Америку можно по такому поводу и отложить.

Суворов поднялся.

– Ладно, – сказал он с усмешкой. – Решайте ваши матримониальные проблемы, а мы пошли.

– Нет, не пошли, не пошли! Сидите и ждите. Сейчас я позвоню Капе, приглашу ее сюда и при вас официально сделаю предложение.

– Да мы-то тут при чем?

– А разве нет? Сейчас, сейчас… – Он схватил телефонную трубку. – Капа, золотко мое, срочно, сию минуту приходи ко мне… Вопрос жизни и смерти. Да, немедленно! Умоляю, дело не терпит отлагательств. Все узнаешь, когда придешь… Важно, очень важно. Абгемахт, – сказал Дамкер, положив трубку, и повторил: – Сделано.

– Рано радуетесь, – хмыкнул Суворов, – а вдруг она не согласится?

– Молодой человек, вы оскорбляете во мне мужчину. Еще ни разу в жизни я не получал от женщины отказа. Подход важен, подход! А пока по такому случаю можно и чуть-чуть пригубить. – Дамкер отправился на кухню и скоро явился, неся объемистую бутыль. – Пейсаховка, еврейская водка, – прокомментировал он, разливая напиток по старинным, зеленого стекла, рюмкам. – Рекомендую, благотворно воздействует на сердце, расслабляет аорту или что-то там еще.

Все происходящее напоминало Суворову водевиль. И, как ни странно, на душе у него вдруг стало легко и свободно. Словно и не было ночных погонь, кошмаров и зловещих угроз. А может, и действительно ничего не произошло? Иллюзии продолжаются? Он пригубил свою рюмку. Водка отдавала изюмом и сластила, но в общем-то оказалась неплоха. Вот и жизнь, как эта водка, и сладкая, и горькая одновременно. Тем, наверное, и хороша.

Раздался звонок в дверь, и на пороге появилась видная осанистая старуха, сохранившая, несмотря на годы, статность и привлекательность. Она строго оглядела присутствующих и остановилась на Дамкере:

– Выкладывай, Изя, зачем звал? Или вам не хватает четвертого? – Она выразительно щелкнула себя по горлу. – Алкашом на старости лет заделался?

– Не нужно причитать, Капа. Послушай! Я позвал тебя, чтобы сделать предложение.

– Какое еще предложение?

– Выходи за меня замуж.

Мадам Райская вытаращила на Дамкера яркие голубые глаза.

– Ты, бедолага, видать, сбрендил. Или водочки перебрал.

– Совершенно официально, при свидетелях, заявляю: находясь в здравом уме и твердой памяти, предлагаю вам стать моей женой.

Капитолина захохотала:

– Значит, замуж зовешь? В синагоге, что ли, венчаться? Я, между прочим, православная.

– Не надо синагоги. Запишемся в загсе. Так ты согласна?

Старуха села и насмешливым взглядом обвела присутствующих:

– Поясни, почему такая спешка?

– Не хочу я, Капа, уезжать.

– Ах, вон оно что! Вы, евреи, обязательно свою выгоду в каждом деле имеете. Не пойду я за тебя, Дамкер. Не по-людски ведешь себя. Разве так предложение делают?

– Прости меня, старого дурака, Капа, за все прости! – На глазах у Дамкера выступили непритворные слезы. Он неожиданно упал перед старухой на колени. – Понимаю, глупость сморозил. Но ведь от чувств! Выходи за меня, не отказывай старику в последней просьбе. Один я остался… один как перст.

– У тебя сынок имеется.

– Да где он? За семью морями! А ты здесь!

– Раньше надо было думать. – Капитолина явно начинала поддаваться на уговоры.

– Лучше поздно, чем никогда, – встрял Толя и хлопнул еще одну рюмаху.

Старуха презрительно взглянула на парня.

– Еще один советчик выискался. Ведь это ты моего Юрку искал? Рассказала я ему про выкрутасы. Он только посмеялся над глупцами. – Она выразительно посмотрела на Дамкера.

– Так ты согласна? – закричал Дамкер, не вставая с колен.

– Подумать нужно. Когда улетаешь?

– Послезавтра, сахарная моя, послезавтра. Некогда думать. А через месяц-другой с тобой вместе за океан отправимся.

– Нет, Изя. Не нужен мне твой «заокеан». Да и ты сам…

– Капа, если не выйдешь за меня, я повешусь! Представь, входишь ты сюда, а я болтаюсь… – Дамкер обвел глазами комнату, – вон хоть на крюке для люстры. Ты этого хочешь? Я не шучу!

– Евреям их бог вешаться запрещает.

– Только не нужно про бога! Умоляю, не бери грех на душу. Ка-па!

– Ладно, старик, – хмуро произнесла Капитолина. – Будь по-твоему. – Но глаза ее смеялись. – Уважу очередную блажь.

– А эти господа – мои свидетели. – Дамкер указал на своих гостей.

– Я так и знала. Нашел себе друзей. Хотя какая разница.

– Ловко вы, однако, все повернули, – произнес Райский, с уважением глядя на Суворова.

Слова произносились во время ужина в ресторане «Прага». Кроме них двоих, за столом сидели Толя и новобрачные. Мероприятие, как несколько официально выражался Дамкер, посвящено было только что состоявшемуся бракосочетанию. Заиграла негромкая музыка, и жених пригласил невесту танцевать. Подвыпивший Толя тоже сорвался со своего места и отправился на поиски приключений. До сего дня он ни разу не посещал «Прагу» и, потрясенный роскошью заведения, непрерывно вертел головой. Райский начал разговор, когда за столом они остались одни.