Сергей Кириенко - Гулы

Отец Винченцо покачал головой.

— Синьор Аз Гохар, сейчас я ничем не могу вам помочь. В архиве нет фотографий членов муниципалитета того времени… — Священник помедлил.— Правда, там есть собрание газет начала века. Возможно, в них можно отыскать эти фотографии? Но для того чтобы их найти, нужно время, у меня его не было.

— Ну, хорошо…

Аз Гохар подумал, что не стоит снова посылать отца Винченцо в муниципалитет,— фотографиями он должен заняться сам. Но в архив муниципалитета его не пустят, тогда…

— Скажите, где еще в Террено можно найти газеты начала века?

Ненадолго задумавшись, отец Винченцо ответил:

— Я думаю, в публичной библиотеке. Там должны храниться экземпляры всех газет, выходивших в Террено в течение столетия.

— В библиотеке? — Аз Гохар вытащил из кармана карту Террено и развернул ее.— Где она находится? Покажите.

— Вот здесь,— священник ткнул пальцем в маленькое пятно чуть ниже центра города,— на пьяцца дель Пополо.

Аз Гохар молча кивнул. Затем сунул бумаги в карман куртки и повернулся, словно собираясь идти. В этот момент отец Винченцо, нахмурившись, произнес:

— Синьор Аз Гохар, могу теперь я задать вам вопрос?

Аз Гохар поднял на священника вопросительный взгляд.

— Что происходит в Террено? Несколько секунд Аз Гохар всматривался в лицо священника, ничего не отвечая, потом сказал:

— Вы боитесь смерти, святой отец?

Лицо священника потемнело, но ответил он твердо:

— Жизнь наша в руках Господа.

— Конечно,— кивнул Аз Гохар.— Жизнь наша в руках Господа… Но боитесь ли вы смерти? Готовы ли вы умереть ради веры?

Священник заглянул в глаза Аз Гохара, словно пытался найти в них скрытый смысл его вопроса.

— Дайте мне вашу руку,— сказал Аз Гохар,

— Зачем? — нахмурился отец Винченцо.

— Я хочу кое-что узнать.

Священник колебался мгновение. Затем протянул правую руку стоящему перед ним человеку.

Тот взял ее, перевернул тыльной стороной вниз и одним быстрым движением растер ладонь. Она налилась кровью, отчего линии на ней проступили по-особенному четко. Аз Гохару не потребовалось и секунды, чтобы увидеть на ладони отца Винченцо зловещий знак — линия головы была разорвана под холмом Сатурна, на самом холме алела маленькая звезда, еще один разрыв был на линии жизни… Аз Гохар понял, что этот человек не станет ему союзником в его борьбе против Зла в Террено.

Он отпустил руку священника и спросил:

— Святой отец, где вы обыкновенно ночуете?

— В церкви,— ответил отец Винченцо.

— Вы ночуете там один?

— Когда как… Но к чему вы об этом спрашиваете? — насторожился священник.

— Я дам вам совет,— сказал Аз Гохар,— на тот случай, если до вечера вас не увижу… Не ночуйте сегодня один. Это же относится и к вам, отец Федерико.— Худощавый священник вздрогнул, услышав слова Аз Гохара,— Лучше, чтобы вместе с вами в церкви находились другие люди… И еще. Если сегодня ночью в церковь будет кто-то стучаться, не впускайте его. Если же вы услышите в своей голове голоса, читайте Библию. Не имеет значения, что именно,— читайте и не думайте ни о чем другом — только о том, что читаете.

Аз Гохар поднял глаза и посмотрел на священников, которых его слова поразили, кажется, до глубины души. Отец Винченцо повторил:

— Синьор Аз Гохар, скажите, что происходит в Террено.

— Не думаю, что вам это понравится,— покачал головой Аз Гохар.— Возможно, для вас намного лучше не знать этого. Единственное, что вы можете сделать сейчас для этого города — молиться о спасении Душ его жителей.

На мгновение он замолчал.

— Сейчас я иду в библиотеку. Если я найду там то, что ищу, я вернусь сюда. Если нет, мы увидимся завтра утром. Помните о том, что я вам сказал.

На секунду Аз Гохар задержал взгляд на бледных лицах священников, затем повернулся и вышел из церковного дворика.

Сидя в «Луого ди Риджи», Доминик Пальоли барабанил пальцами по крышке стола. Напротив него гипсовым изваянием застыл Сандро Чиголо.

В голове Доминика мысли исполняли дикую латиноамериканскую самбу. Впервые в жизни он чувствовал, что по-настоящему выбит из колеи. Такого с ним не случалось даже во времена Большого передела Террено, когда кровь была дешевле воды и лилась рекой. Ведь тогда он знал, с кем воюет, теперь он об этом мог только догадываться…

То, что произошло на Кальва-Монтанья, подействовало па него, как ледяной душ в знойный полдень. То, что они выкопали у Глаза Черта, разумному объяснению не поддавалось. Разве, что кто-то опередил их и, вырыв из могилы все кости покойников, закопал одежду и пули на прежнее место? Доминик в это не верил. Слишком уж подобное объяснение было натянутым и не имело особого смысла. Но тогда чем объяснить отсутствие костей в могиле на Кальва-Монтанья?

Доминик не знал этого и чувствовал себя, как мальчишка, только что посмотревший ужастик и неожиданно оказавшийся на кладбище в полнолуние…

Тридцать минут назад позвонил Черри и сообщил, что «феррари» и «баркетту» Сборцы нашли у Мертвых холмов. Кто-то отогнал обе машины за шесть километров от города и, облив бензином, поджег. Лука Таллья ездил к Мертвым холмам и видел кучу карабинеров рядом с еще дымящимися остовами двух спортивных машин.

Это известие не улучшило Доминику настроения. Такой поворот дел ему вовсе не нравился. Он мог бы понять, если бы неизвестный сжег машину Сборцы. Но сжигать сумасшедше дорогой «феррари»? В этом отсутствовала нормальная человеческая логика…

Его мысли прервал зазвонивший телефон.

Сандро Чиголо поднес трубку к уху и, выслушав сообщение, сказал:

— Это Черри, босс.

Доминик взял трубку из рук Чиголо и прижал ее к уху.

— Босс, мы нашли их! — весело проорал в трубке Просперо Черри.

— Что? — На секунду Доминик решил, что ослышался, и повторил: — Что ты сказал, Просперо?

— Мы нашли их,— прокричал Черри.— Гарроту и длинноволосого!

— Где?

— На виколо Гарибальди, напротив магазинчика Тоте Перкоцце!

— Ты уверен, что это они?

— Конечно! — Голос Черри звучал возбужденно — я сам их видел! Они на втором этаже трехэтажного дома! Я наблюдал за окнами в бинокль и видел этого типа!.. Босс, я чуть не уделался, когда этот парень подошел к окну! Точная копия Гарроты! Я разглядывал его секунд десять — все, как у Бьянки! Вместе с ним и второй!

— Знаешь его?

— Нет, никогда прежде не видел! У него длинные волосы и лошадиное лицо!

— Больше в квартире никого?

— Точно не знаю!.. Во всяком случае, мы больше никого не видели!

Сжав трубку мокрой от пота ладонью, Доминик вдруг почувствовал, как внутри него заворочался комок ледяной ярости, и подумал: «Если ублюдки кончили Пепе, до вечера они не доживут…»

— Вот что, Просперо,— сказал он,— следите за ними. Не спускайте с них глаз ни на секунду. Понял?