Алексей Атеев - Тьма

«Видимо, его подкупили, – решил Огурец. – И дали, судя по всему, весьма прилично. Иначе, чем объяснить такое поведение?»

Он попытался связаться с мятежным майором, однако из этого ничего не вышло. Дома Плацекина, естественно, не оказалось, а сотовый телефон не отвечал, поскольку был заблокирован. Еще одним рычагом воздействия на майора могла стать его жена, та самая толстая медичка, которая констатировала смерть Толика Картошкина. Однако и она отсутствовала. Тогда Огурец позвонил руководителю горздрава, но и тот не располагал никакой информацией. Мадам Плацекина в командировку не направлялась, отпуск не брала, в отгулы не уходила. Куда она делась – оставалось загадкой.

Конечно, то обстоятельство, что начальник милиции самовольно устранился от выполнения служебных обязанностей и, более того, повел себя весьма странно, чтобы не сказать противоправно, особого восторга у Огурца не вызывало, но и ничего невероятного он в этом не видел. Возможно, Плацекин и «оборотень в погонах», но остальные милиционеры продолжали нести службу. Именно из недр этой почтенной организации на рабочий стол Степана Капитоновича исправно поступали сводки о положении в городе. Огурец мог бы приказать – и пресловутого чудотворца и всю его компанию арестовали бы сию же минуту, но старый номенклатурный волк на этот раз вел себя куда осмотрительнее, чем вначале. К чему дразнить гусей? Он только что прочитал очередную служебную записку, в которой говорилось о трагедии в семействе Соколовых и об их попытке реанимировать умершего ребенка с помощью чудотворца. Естественно, ничего из этого не вышло, чего и следовало ожидать. Но это хороший повод показать населению, что оно стало невольной жертвой обычного шарлатана, и даже с помощью общественности извести с корнем эту нечисть. Чего уж проще. Нужно только запустить в массы несколько провокаторов, которые должны подстрекать народ расправиться с «чудотворцем» и его компанией. Конечно, это может привести к кровопролитию, но не ликвидируй шарлатана немедленно, события будет невозможно контролировать. И это еще хуже. А так можно просто выгнать мерзавца из города, предварительно обваляв в дегте и перьях, а затем прокатить на шесте, и дело с концом. Причем инициатива должна идти снизу, из масс.

Но вначале Огурец решил лично пообщаться с чудотворцем, чтобы убедиться в правильности своих замыслов. Он распорядился подать машину к подъезду, вышел из здания и плюхнулся на заднее сиденье «Волги».

– Куда? – спросил верный Вася.

– А расскажи мне, Василий, что в городе творится?

– Вы об этих чокнутых, Степан Капитонович?

– Именно, Василий, именно!

– Ну, что творится… Последнее, что я слышал: к Картошкиным таскали умершего мальчонку Генки Соколова. Оживить хотели. Тут облом вышел… То есть неудача. Этот парень, который в джинсухе ходит, Шурик который… Не взялся! Душа, говорит, на тот свет отлетела – назад не вернешь. Генка ему и деньги давал, и золото совал, какое у них имеется. Не берет. Не могу, говорит, и весь сказ.

– Как думаешь: почему же он этого Картошкина смог оживить, а мальчика нет.

– Тут все просто, – заявил Вася. – Картошкин – алкоголик, а соколовский ребенок – невинное дитя.

– И что из этого следует?

– А то! Невинная душа сразу к Богу отлетает. Незамедлительно! Тем более что соколовский пацан крещеный.

– А Картошкин разве нет?

– Не уверен. Может, и нет. Но я же говорю: алкаш он. А у ихнего брата душа отягощена напитками. Сразу не отлетает. Водка не дает.

– При чем тут водка? – полюбопытствовал Огурец, оторопевший от подобной трактовки метафизических проявлений.

– А при том! Слышали, наверное, выражения: «душа легкая», «душа тяжелая». Вот от водки она и тяжелеет. Когда приходит ее срок расстаться с телом, никак улетать не хочет. Покойник уже в земле гниет, а она его покинуть не может и над могилой в виде синего огонька трепыхается.

– Сам придумал?

– Нет, не сам. Бабушка, царствие ей небесное, рассказывала. Раньше, говорила, тех, которые от пьянства померли, – опойцев, значит, на кладбищах старались не погребать. Хоронили за оградой, как удавленников.

– Самоубийц?

– Ну! Вот я и говорю: этого Толика Картошкина оживить было проще, чем соколовского пацана.

– Уяснил ход твоих мыслей, – хмыкнул Огурец.

– Так куда ехать?

– А вот к Картошкиным и отправимся. Знаешь, где их дом?

– А то… Сейчас это самое известное место в городе. А чего вы там забыли?

– Посмотреть хочу.

– Чего на них смотреть. Одно слово, уроды!

– А главного их видел? Шурика этого.

– Ага. Неказистый такой. Соплей можно перешибить. На улице вчерась встретил. Идет себе, а вокруг эти… Картошкин, близнецы Сохацкие, плацекинская девчонка… Вся шайка в сборе.

– А Плацекин?

– Нет. Этого не было.

– Ладно, поехали.

Возле дома Картошкиных, как всегда, толпился народ. Огурчиков и Вася вышли из машины. Вася бесцеремонно растолкал толпу, и Степан Капитонович приблизился к калитке. Чудотворца он увидел сразу. Тот сидел на скамейке возле крыльца и строгал перочинным ножом какую-то палку. Тут же присутствовали и почти все вышеперечисленные. Не было только Толика, зато имелся майор. Соратники джинсового Шурика, судя по их виду, предавались безделью, совершенно не обращая внимания на таращившихся на них людей. Кто-то курил, кто-то ковырял в носу… Даша Плацекина расстелила чуть поодаль старое одеяло и загорала на нем, а сам Плацекин кормил голубей. Все вокруг дышало негой и покоем.

– Здорово, Михаил Кузьмич! – не отворяя калитки, крикнул Огурец Плацекину.

Тот оторвал взор от копошащихся под ногами птиц и взглянул на вновь прибывшего.

– Пташками забавляешься, – продолжил Огурец. – А почему не на службе?

Плацекин промолчал, однако птиц кормить перестал и взглянул на предводителя. Шурик, не обращая на Огурца никакого внимания, продолжал строгать деревяшку.

– Чего молчишь? – продолжил допрос Огурец. – Что ты вообще тут делаешь?!

Плацекин пожал плечами.

– Ты тут дурачка не изображай! – разозлился Огурец. – Тебе что было приказано? Разогнать эту шатию! А ты?!

– А я не разогнал, – наконец отозвался майор. – И не собираюсь.

– Так! Ясненько! Значит, записался в их ряды?

– Ага.

– Ну, молодец! А не думаешь ли ты, что это грубейшее нарушение должностной дисциплины?..

Плацекин вновь безразлично пожал плечами.

– …И далее последует твое увольнение и отдача под суд!

– Да ради Бога… – ничуть не испугался майор. Он резко взмахнул рукой, и испугавшиеся голуби с шумом и треском взвились в воздух.

– Вот ты как! – зловеще проговорил Огурец.

– Почему во двор не заходите? – неожиданно спросил Шурик, оторвавшись от своего занятия.