Алексей Атеев - Пригоршня тьмы

– Неужели он хочет эмигрировать?!

– Представь себе, хочет. И еще как хочет! Даже, по его словам, документы начал оформлять.

– И ты поедешь?

– А куда я денусь, – спокойно и как-то обреченно произнесла Марта. – Конечно, поеду. Сейчас-то я – ни в какую. Но наступит момент – потащусь за ним как верная собака. В Америку так в Америку. Хоть на острова Фиджи! Я вот его сейчас ругаю, а в общем-то он мужик неплохой, добрый, и совесть кое-какая у него осталась. Может быть, он и прав? Что нас ждет в этой стране? Только бы Машка нашлась. Только бы нашлась! Послушай, – она посмотрела на Галину, – я, наверное, совсем тебя заговорила, ты же с работы, давай хоть кофе выпей.

Пока на кухне закипал кофе, Галина раздумывала над услышанным. Очень жаль, что она не узнала этого раньше. Впрочем, что бы изменилось? Скорее всего – ничего. Девочка в этой, с позволения сказать, семейке вроде игрушки, и обращаются с ней, как с игрушкой: то носятся, то за ненадобностью отбрасывают в угол. А может, она просто завидует чужому счастью? Вот ругает Марта своего Павла, а ведь сама сказала, что поедет за ним на край света.

Пока Галина предавалась размышлениям, зазвонил телефон.

Марта стремглав кинулась к аппарату и схватила трубку.

– Да, да, это я, – закричала она, – тебя очень плохо слышно! Что, что, я ничего не слышу!.. Говори громче!.. Как похитили?.. – Она, широко раскрыв глаза, смотрела на стоящую рядом Галину. – Есть свидетели? – Марта смертельно побледнела. Некоторое время она ничего не могла произнести и только судорожно хватала ртом воздух. – Да, да, я слушаю, – наконец еле слышно произнесла она. – Молодой… – Она покачнулась, трубка выпала из рук и стукнулась об пол.

Галина подхватила Марту и осторожно опустила ее в кресло. Потом подняла трубку и поднесла к уху.

– Алло, где ты, Марта?! – Она узнала голос Павла.

– Слушаю, – произнесла она.

– Марта? – закричал Павел.

– Это не Марта.

– А кто, черт побери?!

– Это Галина Касьянова, я сейчас нахожусь у вас.

– А-а, Галина… А где Марта?

– Ей стало дурно, она сидит тут, рядом.

– Ясно. Это хорошо, что вы у нас. Помогите ей, пожалуйста, ей так сейчас нужна помощь. Машу, по-видимому, похитили. Свидетели видели, как вчера вечером она разговаривала с каким-то молодым человеком, нездешним. То есть это я думаю, что похитили, местный участковый считает, что она просто заблудилась в леcу. Пока я остаюсь здесь, вечером, наверное, приеду домой. За поиски нужно браться всерьез.

Павла действительно было очень плохо слышно, и по тону трудно было разобрать, в каком он состоянии, но по тому, как прерывался его голос, Галина поняла, что он очень взволнован.

– Вы уж побудьте с ней, – снова просительно произнес Павел, – до моего приезда. – Разговор прервался.

Галина положила трубку и взглянула на Марту.

Та сидела в кресле и широко раскрытыми, совершенно бессмысленными глазами смотрела в пространство. В лице ее не было ни кровинки. Наконец она поднялась и почти без сил побрела в комнату, там улеглась на диван и застонала. Галина села рядом и тихонько погладила ее по голове.

– Что он тебе сказал? – еле слышно спросила Марта.

– Наверное, то же, что и тебе. Что Машу похитили и что он вернется скорее всего вечером.

– Вечером?! – неожиданно взвизгнула Марта. – Ах он гад!!!

– Зачем ты так? Он хочет организовать поиски. По-настоящему организовать.

– Пускай сидит там и ищет ребенка, а если приедет, я его собственными руками задушу!

– Но он-то в чем виноват?

– Говорила я: не место Маше в этой паршивой деревушке. Мало ли что, отдыхал он, видите ли, там в детстве, и от этого отдыха у него остались самые лучшие воспоминания! Я хотела поехать с ней в Сочи, так он не разрешил, зачем, говорит, девочке смотреть на этот блядоход? От меня бы не похитили, а там бабка глухая, еле ходит. Конечно, у такой не то что ребенка, дом собственный из-под носа сопрут – и то не заметит!

Она с неожиданной энергией вскочила, схватила стоящую на журнальном столике бутылку коньяка и налила себе полный фужер.

Галина с испуганным изумлением смотрела, как Марта одним махом опорожнила фужер и следом закурила сигарету. Глаза ее вмиг посоловели.

– А может, он прав, что приедет в город, – довольно спокойно заключила она.

– Конечно, прав, – подтвердила Галина.

– Конечно, прав! – передразнила Марта. – Ты всегда следовала логике, правильная была… А по логике тебе самой давно пора родить, тогда бы узнала, что значит собственный ребенок и каково его потерять.

Галина поднялась и холодно взглянула на Марту.

– Извини, мне надо идти, – и направилась к выходу.

– Не уходи! – закричала Марта. – Прости меня, дуру, болтаю невесть что, прости меня, Галочка, – и она схватила ее за рукав платья. – Ты же видишь, что со мной творится, хоть раз в жизни отбрось свою принципиальность и прости. Если ты уйдешь, я знаешь, знаешь… – Она не договорила.

Галина молча села.

– Спасибо, – сказала Марта и потянулась к бутылке.

– Нет, хватит! – Галина схватила бутылку и убрала за спину.

– Хватит так хватит, – спокойно согласилась Марта. Она закурила и, выпустив клуб дыма, насмешливо посмотрела на Галину. – Твои принципы хороши для вегетарианцев.

– Опять начинаешь?

– Не буду, не буду. А все же дай мне выпить!

– Не дам!

– Ладно, не надо. Я всегда знала, что с Машкой произойдет нечто подобное, – неожиданно заявила она.

Галина равнодушно слушала пьяный лепет, жалея, что не отобрала бутылку раньше.

– Да, знала! – крикнула Марта.

Галина кивнула.

– Чего ты киваешь, ты ведь ничего не знаешь. И никто не знает, по крайней мере в этой стране.

– А в какой стране живет тот, кто знает? – чтобы отвязаться, спросила Галина.

– В Израиле.

– Это что-то новое.

– Ты помнишь Люську Лошадь?

– Какую лошадь?

– Люську Буланую. Фамилия такая: Бу-ла-на-я. Вспомнила?

Галина пожала плечами.

– Училась с нами на одном потоке. Красивая девка, высокая, русая, правда, плоская, как доска, и попа – словно по ней лопатой ударили.

– Что-то такое припоминаю. – Галина действительно вспомнила девушку, о которой говорила Марта. – Бойкая такая?

– Вот-вот. Именно бойкая. Она теперь в Израиле живет. Окрутила какого-то еврея и смоталась на историческую родину.

– Она же вроде русская была?

– Какая разница: русская – не русская. Так говорят: на историческую ро-ди-ну.

– И при чем же здесь Буланая?

– После распределения Люська Буланая работала в третьем роддоме. А я как раз там рожала.

Галина, ничего не понимая, уставилась на Марту.

– Беременность у меня проходила очень тяжело. Достаточно сказать, что последние три месяца я лежала на сохранении. Долго лежала… Этот мудак даже начал погуливать, как мне потом доложили. Но не в этом дело. С Люськой я, в общем-то, никогда не была близка, а тут сдружилась. Она навещала меня, в дежурство обязательно подойдет, спросит, как, что, а то и просто болтали с ней по нескольку часов подряд, особенно вечерами или ночью. Она в этот момент еще не была замужем, но парней у нее хватало. Вот и рассказывала о своих романах. Ей, в общем-то, не везло. И она мне душу изливала.