Алексей Атеев - Обреченный пророк

– Отчего же, – откликнулся Корытов, – по-моему, на картине все предельно ясно.

– Что же вам ясно? – недовольно возразил Ситников. – Вы считаете, рыцарь обречен? А на мой взгляд, он – победитель.

Старик пожал плечами.

– Я, конечно, рыцарь, – не обращая на него внимания, продолжал разглагольствовать Ситников, – ну, а вы, безусловно, дьявол. – Он театральным жестом указал на старика рукой. – Только вот кто – смерть? Неужели этот юнец? Простите, не поверю! – Он неестественно засмеялся и снова уселся за стол.

– А ведь вы не ошиблись, – в первый раз за вечер нарушил молчание Олег.

– То есть? – не понял Ситников.

– Смерть – это я!

Старик бросил на Олега пронзительный взгляд.

– Ну-ну, – захохотал Ситников, – продолжай…

– Вы не проживете и суток, – вкрадчивым тоном проговорил Олег.

– Что ты такое мелешь? – Ситников не знал, сердиться ему или смеяться. – Не знаю, какими уж судьбами ты здесь оказался, но уверен, выполняешь роль «шестерки». Помнишь, как мы тебя в Монастыре прихватили? То-то перетрухал, а? Или не так, юноша?

– Позвольте вашу руку, – не обращая внимания на насмешку, попросил Олег.

– Руку? – удивленно переспросил Ситников. – Что, погадать мне собираешься?

– Попробую, – проговорил Олег.

– Ну давай, пробуй, – Ситников положил на стол руку ладонью вверх. Олег подсел к нему и положил свою ладонь поверх его ладони. Он всмотрелся в лицо главврача, и ему показалось, что между ним и лицом старика есть неуловимое сходство. Но что было еще более странным, оба они напоминали ему кого-то третьего. Кого? Олег сосредоточился и почувствовал, как окружающее растворяется и он словно переносится в совершенно другое измерение. Перед ним, как в калейдоскопе, мелькают события других жизней, повороты чужих судеб. Нечто подобное он уже испытал: в Тихореченском краеведческом музее, в квартире у Аделаидки, на даче…

Странное щемящее чувство сладкой тоски постепенно стало таять, и он очнулся.

– Вы, случайно, не страдаете эпилепсией? – ехидно спросил Ситников. – У вас было такое лицо, точно вот-вот начнется припадок.

– Так вы, значит, родственники? – по-прежнему не обращая внимания на Ситникова, обратился Олег к старику.

– Какие родственники? – недовольно произнес Ситников. – Чего ты мелешь?!

Старик с острым интересом смотрел на Олега, но сохранял молчание.

– Я могу говорить? – снова обратился учитель к Корытову.

Тот кивнул.

– Итак, вы родственники, и притом ближайшие, – сказал Олег, глядя на Ситникова. – Вы приходитесь племянником этому господину.

– Каким племянником?! – почти закричал тот.

– Он родной брат вашего отца, Казимира Карауловского.

Ситников недоуменно посмотрел на старика.

– Не знаю, что их развело, – продолжал Олег, – но ваш отец погиб не без его участия. Кстати, фамилии у них были одинаковые, но ваш хозяин почему-то сменил свою на Корытов.

– Корытов, конечно, звучит не так благозвучно, как Карауловский, но не привлекает к себе особого внимания, – спокойно заметил старик.

– Что все это значит? – срывающимся голосом выкрикнул Ситников.

– Наш гостеприимный хозяин, – продолжал Олег, – имел на вас свои виды. Как же, ведь вы родственники! Он, кстати, никогда не забывал о вашем существовании. Но…

– Что «но»? – Ситников, казалось, задыхался.

– Вы его разочаровали, – усмехнулся Олег.

Старик в подтверждение этой мысли кивнул.

– Поэтому не бывать вам прорицателем, – заключил Олег.

– Значит, моего отца уничтожил ты, – сказал Ситников, обращаясь к старику.

– Его расстреляли по приговору тройки, – спокойно пояснил старик.

– А он говорит… – Ситников кивнул на Олега.

– Он недалек от истины. Твой отец хоть и приходился мне родным братом, но худшего врага у меня не бывало. Когда он подался в большевики, то ради своей революционной карьеры решил уничтожить то исконное, чему издревле служит наш род. Он был отступником, а с отступниками всегда поступали одинаково – их уничтожали при первой возможности. И, как я вижу, яблочко от яблони недалеко падает. Но твой отец, хотя и был отступником, в отличие от тебя не был дураком.

Ситников страшно побледнел. Видно, что ему стало трудно дышать, потому что он хватал губами воздух, как рыба, выброшенная на берег. Наконец он справился с собой и нарочно спокойно произнес:

– Однако убить вам меня не удастся, – он с хрипом перевел дыхание, – помните, что в случае моей насильственной смерти письмо со всеми данными будет передано куда следует. И то, что не сделал мой отец, – сделаю я!

– А если вы умрете естественной смертью? – поинтересовался старик.

– Тогда письмо будет уничтожено.

– А ведь у вас плохое здоровье – вот мне докладывали, что по дороге сюда вам стало плохо. И это может повториться. А ведь есть множество средств, которые при попадании в организм могут вызвать летальный исход. Причем без признаков отравления. Вот вы сегодня довольно активно налегли на коньяк и не заметили, что, кроме вас, его никто не пил.

Ситников схватил свою рюмку и понюхал содержимое.

– Вы меня обманываете?! – закричал он.

– Итак, мой друг, – не обращая внимания на вопли главврача, обратился старик к Олегу, – я сообщу ему то, чего не договорили вы. Настал твой смертный час! – громко сказал он, обращаясь к Ситникову.

И Олег едва не засмеялся от нарочитой театральности реплики.

При этих словах несчастный главврач в ужасе посмотрел на старика и схватился рукой за сердце. Черты лица его исказились. Он силился что-то сказать, но только хрипел. С минуту он просидел на стуле, потом упал лицом на стол.

Старик поднялся и вышел. Вскоре он явился с одним из своих приближенных. Подошел к неподвижно лежащему Ситникову.

– Еще дышит, – констатировал он. – Отнеси его в машину и вези в ближайшую реанимацию. Там скажи, что подобрал его на улице. Постарайся уехать оттуда незаметно, но, если попросят сообщить твои данные, назови настоящее имя. Ты понял? – Тот кивнул. – Ну вот, – заметил Корытов, когда Ситникова унесли, – одним лжепророком на свете станет меньше.

– Вы его отравили? – спросил Олег.

– Нет, – ответил старик, – в этом не было необходимости. Он – сердечник. Это мне было известно, а тут такая обстановка! Такие речи! Не выдержало сердце. – Старик выжидательно посмотрел на Олега.

– И все-таки, зачем вы его убили?

– Я его не убивал, – сказал тот, – но, если тебе так хочется считать, запретить не могу. Племянник мой оказался глуп. Ты же видел, как он держал себя, как со мной разговаривал. Разве умный человек так себя ведет? Я действительно возлагал на него некоторые надежды, но оказалось – зря. Кроме того, еще до его сегодняшнего появления ко мне поступило известие, что к его появлению вместе с дневником отнеслись весьма холодно. Времена, понимаешь, нынче не те. А он и там вел себя, как павлин в курятнике.