Алексей Атеев - Код розенкрейцеров

– Тогда ладно.

Валек, целясь в край, ударил пятаком по горке мелочи. Две трети монеток перевернулись на «решку».

– Учитесь, сявки, – небрежно произнес он.

– Так нечестно! – заорала ребятня.

– В натуре?! А ну-ка ты, – он обратился к бойкому, – я, что, смухлевал?!

Тот оглядел своих приятелей.

– Все правильно, не базлайте!

– Ладно, – Валек усмехнулся, – не буду вам масть перешибать. Шпиляйте дальше. Только скажите-ка мне, не знаете такого Коломенцева?

– Не-а! – загалдела пацанва. – А он кто?

– Старик. Ну, такой, вроде интеллигент, высокий, седой… Ходит как кот.

– На мельнице который работает?

– Ну!

– В нашей квартире живет, – сказал яйцеголовый мальчонка с зеленой соплей под носом.

– Вожжи подбери, а то проглотишь, – усмехнулся Валек. – В какой квартире?

– Вон подъезд, на четвертом этаже, направо, – и сопливый указал рукой нужное направление.

– Бывайте, пацаны. – Валек махнул рукой и направился к подъезду.

– А червонец?

– Оставьте себе на мороженки.

Умиляясь собственной широте души, он бодро поднялся по грязной лестнице и остановился перед нужной квартирой, прищурившись, глянул на табличку со списком жильцов и количеством звонков. «Коломенцеву – 6». Рука было потянулась к кнопке, но Валек передумал и толкнул дверь. Она оказалась незакрытой. Где-то в недрах квартиры раздавались возбужденные голоса, переходящие в крик. Валек прислушался. По воплям типа «Сама такая…», «Лахудра драная», «А ты – потаскуха» он догадался, что временное затишье на коммунальном фронте кончилось и вновь открыты военные действия. Впрочем, скорее всего, баталии здесь носили перманентный характер.

Стены полутемного коридора были увешаны многочисленными предметами старины: цинковыми корытами, допотопными велосипедами; здесь имелись даже лошадиный хомут и прочие атрибуты упряжи. Взгляд бывалого домушника равнодушно скользнул по всей этой рухляди. Навстречу попалась не то девчонка-недомерок, не то старушонка.

– Коломенцев где живет? – спросил ее Валек.

– Третья дверь слева, – буркнуло существо, даже не подняв головы.

Двустворчатая дверь обрадовала. Отжать ее не составляло труда. Так и оказалось. Валек оглянулся. В бескрайнем коридоре было пусто. Он мгновенно прошмыгнул внутрь и проделал обратную манипуляцию. Теперь дверь снова была на замке.

Как и каждого, кто сюда попадал впервые, Валька поразило убранство комнаты, особенно кровать под балдахином.

– Ничего себе! – произнес он вслух. Взгляд упал на старинное кресло. Валек плюхнулся в него, пару раз подпрыгнул и вновь поднялся.

– И такие гады ходят по советской земле, – сказал он с омерзением.

Письменный стол заинтересовал еще больше. Он выдвинул несколько ящиков.

Ничего интересного в них не оказалось: какие-то бумаги, книги, старые тетради. Но Валек нюхом чуял – есть здесь чем поживиться.

«Погоди, не суетись, – одернул он себя, – не за этим пришел… Когда дело провернем, тогда можно и пошарить, а пока не стоит». Он оглядел полки с книгами. Вид разноцветных корешков оставил его равнодушным, он только усмехнулся – ученый! Сейчас он разберется с этим ученым. Дождаться бы только. А где спрятаться? Да вот же – на барской кровати. Самое место… Эти портьеры, надо же! Кровать портьерами завесил!

Валек разулся, чтобы не оставлять следов, залез под балдахин и улегся в кровать, укрывшись одеялом.

Кровать оказалась мягкой и уютной, и Вальку вновь вспомнилась приходившая к сеструхе краля. Сейчас бы ее сюда! И покувыркаться!

Размышляя о времяпровождении со знойной девицей, Валек пригрелся и задремал. Разбудили его голоса. В комнате разговаривали двое.

«Вот зараза, – подумал Валек, – похоже, дело может сорваться. Кого там черт принес?» Он прислушался.

– А вы, собственно, кто? – в говорившем Валек узнал Коломенцева.

– Я? – второй голос был незнаком. – Я из краеведческого музея, моя фамилия Седов. Пришел к вам за консультацией. Наслышаны о вас. О ваших, так сказать, исторических изысканиях.

– И что же вам угодно? – доброжелательно спросил Коломенцев.

– А про революцию… Тема Гражданской войны. «Каховка, Каховка, родная винтовка…» – пропел неизвестный.

– О Гражданской войне? – удивился мукомол. – Да я, собственно… так сказать… Я, знаете ли, был по другую сторону баррикад.

– Это как? – не понял представитель краеведческого музея.

– Да очень просто. Не воевал я на стороне красных.

– Еще и лучше, – весело сказал Седов, – «Так за царя, за родину, за веру…» – вновь пропел он. – Расскажите о своих встречах с представителями белого движения. С Колчаком, например, или с Петлюрой…

«Экий музыкальный», – подумал Валек.

– Вы, товарищ, в своем уме? – тон Коломенцева стал ледяным.

– В своем, очень даже своем.

– А покажите-ка документы?

– Пожалуйста. «Я достаю из широких штанин…». Вот мои документы. Довольны?

– Так, – растерянно сказал Коломенцев. – И что же в конце концов вам нужно?

– Мне нужны бумаги… Тетради, что ли? Ведь вы на днях получили тетради?

– Откуда вы знаете? Ах да…

– Мы все знаем, – строго произнес Седов. – Давайте, старичок, тетрадки, и расстанемся друзьями.

– Но ведь ваш товарищ, кажется, его фамилия Жданко, собственноручно отдал их мне, сказав, что они ему больше не нужны.

– Жданко погиб при невыясненных пока обстоятельствах. Скорее всего он стал жертвой преступления. И не вы ли организовали его смерть? а, господин белогвардеец?

– Но позвольте!

– Где тетради?!

– Ах, теперь уж все равно! Забирайте! – Послышался звук выдвигаемого ящика. – Они перед вами.

– Замечательно. Теперь вот еще что. Книга.

– Какая книга?

– Вон та, большая, на верхней полке.

– Зачем она вам?

– Вопросы здесь задаю я! Достаньте!

– Ну, бог с вами…

Загремели стулья, потом Валек услышал звук удара, приглушенный стон, и чье-то тело рухнуло на пол.

Забыв про осторожность, Валек выглянул из своего убежища.

Неизвестный ему гражданин склонился над распростертым мукомолом.

«Вот тебе раз! – мгновенно пронеслось в голове. – Меня опередили. Этот, в костюме, грохнул старичка. Ах, ты!..» Но почему?! За что?! Ведь говорил: из музея. Может, урка? Не похоже. Какие тетради?! Что за базар?! Почему он прикончил мукомола? Ведь это его, Валька, дело.

Незнакомец выпрямился и направился к письменному столу. Коломенцев лежал без движения.

«Неужели угрохал, – продолжал лихорадочно размышлять Валек. Удивление внезапно перешло в досаду, а досада в злость. – Что же получается? Даже тут его опередили. Мужик этот попросил достать книгу с полки и, когда старый пень отвернулся, тюкнул его кастетом по голове. Ах ты, падла! Стариков мочишь, да еще втихую! Да кто ты такой?! Старик был мой! И я никому не позволю… Так. Ладно!