Линкольн Чайлд - Кабинет диковин

Брисбейн смотрел на Кастера с таким видом, словно не верил своим ушам.

– Почему вы не хотели, чтобы Пак помогал Норе Келли в ее, как вы выразились, не относящихся к музею делах?

Ответом ему было молчание.

– Вы боялись, что они смогут что-то обнаружить? Что-то найти?

– Я... я... – пролепетал Брисбейн.

И в этот момент Кастер нанес решающий удар:

– Почему вы стали подражать серийному убийце девятнадцатого века, мистер Брисбейн? Может быть, вас толкнула на это какая-то находка в архиве? Может быть, мистер Пак что-то узнал?

К Брисбейну наконец вернулся дар речи.

– Да как вы смеете?! – выкрикнул он, вскочив с кресла.

– Сержант Нойс? – не повышая голоса, позвал Кастер.

– Да, сэр, – мгновенно откликнулся коп.

– Наденьте на него наручники.

– Нет! – выдохнул Брисбейн. – Вы совершаете чудовищную ошибку, глупец, я...

Кастер поднялся с кресла – к сожалению, это было сделано менее внушительно, чем он надеялся – и зачитал его права:

– Вы имеете право хранить молчание...

– Это возмутительно!

– ...вы имеете право на услуги адвоката...

– Я протестую!

– ...у вас есть право...

Он прогудел всю формулу до конца, заглушая протесты Брисбейна. Глядя на то, как радостный Нойс застегивает браслеты на запястьях генерального советника, Кастер испытывал полное счастье. Такого эффектного ареста капитан припомнить не мог. И если честно, то это вообще был самый большой успех во всей его полицейской карьере. Это дело станет легендой. Пройдет много-много лет, но копы по-прежнему будут рассказывать друг другу, как капитан Кастер надел наручники на Хирурга.

Пендергаст широко шагал по Риверсайд-драйв, полы расстегнутого черного пиджака развевались за его спиной. Нора поспешала за ним. Ее мысли снова обратились к Смитбеку, пропадающему в одном из этих ободранных зданий. Девушка гнала этот образ прочь, но он постоянно возвращался. Она ощущала почти физическую боль, думая о том, что может произойти или уже произошло.

Как она могла так злиться на него? Нельзя, конечно, отрицать, что большую часть времени он был просто невыносимым – строил какие-то химерические планы, дергался, искал новые подходы, постоянно при этом влипая в неприятности. Но в то же время многие из этих отрицательных черт делали его чертовски привлекательным. Нора припомнила, как он изобразил бродягу, чтобы помочь ей добыть старое платье из раскопа. Как рвался к ней, чтобы сообщить о ранении Пендергаста. Нет, она была с ним слишком жестокой.

Девушке с большим трудом удалось подавить готовое вырваться рыдание.

Они проходили мимо некогда элегантных, а ныне разрушенных и опустошенных особняков, ставших притонами для наркоманов всех сортов. Пендергаст внимательно смотрел на каждый дом и каждый раз, покачав головой, продолжал путь.

Теперь мысли Норы переключились на самого Ленга. Невозможно представить, что он до сих пор жив и скрывается в одном из этих рассыпающихся зданий. Она снова окинула взглядом Риверсайд-драйв. Хватит размышлять о постороннем. Следует сосредоточить все внимание на поисках дома. Вычислить убежище Ленга среди других развалин. Где бы он ни обитал, дом должен быть комфортным. Человек, живший полтора века, должен особенно заботиться о своих удобствах. Но внешне его убежище, вне сомнения, будет выглядеть необитаемым. И оно должно быть тщательно защищено от проникновения извне. Любые незваные гости Ленгу совершенно не нужны. Эта округа идеально отвечала его целям – заброшенная, но со следами былой элегантности. Дом внешне должен выглядеть жалким, но внутри оставаться пригодным для комфортного проживания. Кроме того, он должен стоять чуть в стороне от других зданий.

Проблема состояла в том, что слишком много домов отвечало этим критериям.

На углу Сто тридцать восьмой улицы Пендергаст остановился как вкопанный. Затем он медленно повернулся и уперся взглядом в очередное заброшенное здание. Это был большой разрушающийся особняк, все еще хранящий на себе следы славного прошлого. Дом стоял чуть в глубине, и с улицы к нему вела небольшая подъездная аллея. Все окна первого этажа, как и во многих других зданиях, были тщательно заколочены. Этот дом выглядел так же, как и десятки других, мимо которых они только что прошли. Однако Пендергаст смотрел на него с таким напряжением, которого Нора в нем до этого не видела.

Он молча свернул за угол Сто тридцать восьмой улицы, и Нора последовала за ним. Агент ФБР двигался медленно, глядя себе под ноги и лишь время от времени бросая взгляд на здание. Они прошли весь квартал до Бродвея. Пендергаст заговорил, лишь свернув за угол:

– Это то, что нам надо.

– Почему вы так решили?

– По знаку на гербовом щите над дверью. Три аптекарских шара над веточкой болиголова. Если позволите, то я объясню вам все позже. А пока следуйте за мной. И прошу вас соблюдать максимальную осторожность.

С этими словами он возобновил путь вокруг квартала. Когда они оказались на углу Сто тридцать седьмой улицы и Риверсайд-драйв, Нора посмотрела на здание с любопытством и одновременно со страхом. Это было большое четырехэтажное строение из камня и кирпича, занимающее весь короткий квартал. Со стороны фасада вдоль всего здания тянулась кованая железная ограда. Остроконечные ржавые прутья ограждения оплетал плющ. Зеленая поляна за оградой превратилась в пустырь. Газон заняли буйные заросли сорняков, кустарника и горы отбросов. Аллея для проезда экипажей, обходя дом с тыла, выходила на Сто тридцать восьмую улицу. Окна первого этажа были тщательно заколочены, однако на всех верхних этажах они оставались целыми. Впрочем, одно из них, на втором этаже, было разбито. Нора взглянула на герб, о котором говорил Пендергаст. В камне действительно были выбиты три шара и ветка болиголова. По краю щита шла надпись на греческом языке.

Ветви мертвых деревьев качались под порывами ветра. В разрывах облаков то появлялась, то исчезала луна. Ее неровный свет отражался в стеклах окон верхних этажей. Казалось, что старый дом заселен призраками.

Пендергаст зашагал по подъездной аллее, и Нора последовала за ним. Оглядевшись по сторонам, он подошел к массивной дубовой двери, почти невидимой в тени нависающего козырька. Пендергаст едва прикоснулся к замку (во всяком случае, так показалось Норе), и тот сразу открылся с легким щелчком. Дверь бесшумно распахнулась на хорошо смазанных петлях.

Не теряя ни секунды, они вошли в дом. Пендергаст осторожно закрыл дверь. Оказавшись в полной темноте, они напряженно вслушались в тишину дома. Старинный особняк молчал. Через минуту тьму прорезал узкий луч фонаря Пендергаста.

Луч обежал стены, и Нора поняла, что они находятся в небольшой прихожей. Пол здесь был мраморным, а обоями служила тяжелая бархатная ткань. Все вокруг было покрыто слоем пыли. Пендергаст стоял неподвижно, ведя лучом вдоль линии следов на полу. Следы говорили о том, что здесь прошли два человека – один в обуви, а другой в одних носках.