Вячеслав Денисов - Сломанное время

Вот и все, что увидел пока Гоша.

Ах, нет!

– Я забыл о смежной тюрьме! – усмехнулся он. – Или лазарете – как им угодно.

Коридор, сопряженный с лабораторией, уходил влево, за угол (Гоша тут же вспомнил и косяк, о который ломал хребет Арчи). В этом коридоре, который был настолько же долог, помещений было в два раза больше. Если учесть, что в каждой комнате по две пары оков… Но подсчитать все равно не удастся. Конца коридора не было видно. Он уходил в точку, как уходило в точку отверстие люка, в которое он проскользнул за четверть часа до взрыва.

Гоша посмотрел на Арчи. Тот сделал еще одну попытку зевнуть.

Раздался хруст, который раздается в вагоне, когда один из пассажиров ломает куриную ногу, и Гоша почувствовал легкий озноб…

Челюсти Арчи разошлись и словно приплюснулись. С костями черепа добермана что-то случилось. Они странным образом, после зевков пса, изменили свою форму. И новый вид их вызывал отвращение, которое вызывает огромный паук, пытающийся забраться на руку.

«Я не хочу это видеть…» – подумал Гоша. Картина и впрямь была не из привлекательных.

Из пасти Арчи вышла пена. Он деловито слизал ее с пола, и было видно, что управляться языком с новой мордой доберману значительно труднее. Старые рефлексы протестовали против новшеств.

Глаза Арчи утратили блеск. Казалось, и подвижность тоже.

Но когда вдруг он скосил взгляд на Гошу, тот машинально сжал кулаки и напрягся.

Арчи смотрел так, словно думал.

А потом его вырвало. Он сделал попытку подняться. Ему это удалось отчасти. Он встал, опершись на четыре лапы, но тут же лег. Гоша с тревогой наблюдал за тем, как с собаки пластами валится черно-рыжая шерсть. Она отваливалась от собаки, словно не росла на Арчи, а была приклеена. Но вот клей утратил свои свойства, и теперь Арчи предстает в своем первозданном виде.

«Вряд ли первозданном», – возразил себе Гоша.

Он видел абсолютно лысого, оставшегося только с шерстью на морде, Арчи. Складки на его коже лоснились, мышцы вяло шевелились под ней. Казалось, собака находится в наркотическом опьянении.

Не поворачиваясь к Гудзону, Гоша машинально отметил, что, скорее всего, так со своей растительностью расставался и его напарник по заключению…

Арчи снова зевнул. И когда челюсти его разъехались не вверх-вниз, а куда-то вбок, вопреки собачьей природе, Гоша увидел еще одну странность. С того момента, как он увидел перед своим лицом пасть этой собаки – там, в коридоре, когда душил пса, – зубы Арчи по непонятным причинам раздвинулись в стороны под разными углами. И теперь зевок добермана Арчи напоминал зевок длинноногого крокодила Арчи. Крокодила с бессмысленным взглядом, приплюснутой и короткой по крокодильим меркам мордой.

– Он нам голову морочит. Пинка ему дать надо.

Макаров с досадой посмотрел на Левшу. Не обратив внимания на эти слова, Гламур произнес снова:

– Я его купил.

– Ты что, снова под этим делом? – рявкнул Левша, упирая взгляд в Гламура. – У кого ты купил? Я что-то не заметил на авианосце негров-наркодилеров, подпирающих плечами косяки!

– Я же говорил, – разочарованно протянул Гламур. – Я же говорил, что вы снова опуститесь до примитивного сарказма!

– Нет, ну ты сам посуди: мы тебя спрашиваем, где ты берешь наркотик. А ты отвечаешь нам, что купил! Здесь же не Тверская и не Десятая авеню! Ты уж нам помоги как-нибудь, братишка!

Гламур запнулся и несколько метров бежал, разбрасывая ноги в стороны. Однако держался он уверенно. Было хорошо видно, что прием дозы уже произошел, но глаза его ясны.

– Послушайте, Макаров, пообещайте, что не примете мои слова за бредни! Пообещайте, и я, в свою очередь, клянусь, что скажу, где я беру героин!

– Обещаю.

Левша отвернулся и покачал головой.

– Когда мы высадились на Острове, – шелестящим и стремительным шепотом заговорил Гламур, – у меня с собой был пакетик порошка. Я решил не оставлять его на борту. Знаете, эта корабельная прислуга… Выкрадут, а на Бермудах меня же и сдадут. Поэтому я забрал его с собой. Мне его хватило на несколько дней, пока меня не вычислила бывшая наркоманка Дженни…

– Бывшая наркоманка?

– А вы не знали? О! Так я вам ничего не говорил!.. Я поддался ее уговорам и отдал пакет. Она его высыпала. А «Кассандра» ушла. И уже утром следующего дня я понял, что поступил опрометчиво. Меня ломало страшно, до боли… И я понял, что отдам здесь концы. Но когда мне стало совсем плохо, я вдруг очнулся у себя в квартире, в Москве…

– Можно с ним я поговорю?

– Левша, будь добр, отбеги на десяток метров, – попросил Макаров, не отводя взгляда от Гламура. Выждав, пока Левша удалится, он попросил продолжать.

– Спасибо, – поблагодарил Гламур. – Люблю людей, сдерживающих обещания… Так вот, я очнулся на кровати в своей квартире. Долго лежал, пытаясь сообразить, что происходит, а потом плюнул и направился к сейфу.

– В том состоянии у тебя ломки не было?

– В том-то и дело, что была! Я открыл сейф…

– Ты нам еще код замка сообщи.

– Левша! – Макаров резко обернулся, на лице его светилась досада оттого, что Левша продолжал участвовать в разговоре. – Я же попросил!..

– Код замка я тебе сообщить не могу, старик! Там сейчас лежит сто сорок тысяч долларов и бриллиантовая диадема для лучшей актрисы года! А меня уже разок обнесли, так что воробей я стреляный… – Гламур кашлянул. – В общем, открыл я сейф. Взял из него три сотки баксов. Потом вышел на улицу, сел за руль своей тачки и помчал в клуб «Вавилон». Он в получасе езды по пробкам от «Дома Мазинга». В Москве был вечер, тусовка только загудела, и поэтому я без труда нашел Гарика. Купил у него героин – ему, правда, пришлось для этого сбегать наверх, поскольку я не одну дозу просил, – сел в машину и поехал домой. Лег на кровать и…

Левша замедлил шаг и чуть отстал.

– И?

– И утром проснулся на Острове.

– Что было потом?

– Потом меня пытался отутюжить своими конфессиональными заморочками Франческо. Нидо тоже постарался на славу…

– Я не об этом спрашиваю. Что было потом, когда героин закончился?

– Потом началась ломка. И когда я снова стал сходить с ума – ночью, уже на этой барже, – я снова очнулся в Москве. Набрал код на сейфе. Вынул три сотки баксов, приехал в «Вавилон», нашел Гарика, купил героин…

– То есть… – Макаров почесал лоб. – Подожди… ты хочешь сказать, что, когда приходил в себя на Острове, всякий раз обнаруживал у себя в кармане пакетик с героином?

– Именно это я и хочу сказать.

– Левша! – Макаров крикнул так громко, что голос его должен был быть услышан даже на авианосце.

– Что? – тихо ответил Левша, семеня за его спиной в двух шагах. – Я все слышал… Гламур, ты что, в «Доме Мазинга» живешь?