Александр Варго - Кристмас

В яме-ловушке царил почти полный мрак. Я присел на корточки и, подняв воротник полушубка, принялся размышлять о возможных вариантах спасения. Незаметно я задремал.

«…Море лениво гладит пенистой волной ослепительно-белый песчаный берег. Вот водяной язык достал чуть ли не до моих ног и выплюнул маленького крабика, который, переваливаясь с боку на бок, поковылял обратно. Кричащие чайки, выписывая немыслимые кульбиты, подставляют бока соленому ветерку. Я ложусь на спину и смотрю в лазурную бездну неба, такую глубокую, что кружится голова. Небо заслоняется, меня обдает песком, и сынишка, смеясь, плюхается мне на голову и грудь. Мы шутливо боремся, вскакиваем и начинаем играть в догонялки. К нам присоединяются жена и дочка. Дочка бежит к подножию огромной горы, нависшей над пляжем, и начинает взбираться по узкой извилистой тропинке. Мы лезем за ней. Сердце выскакивает из груди, и вот наконец маленькая площадка. Со всех сторон нас окружают какие-то искривленные сосны. Земля засыпана хвоей. Мы между небом и землей. Горизонт сверкает расплавленным золотом. Море внизу ярко-зеленое, дальше начинает синеть.

Душа охвачена неземным блаженством и восторгом. Сверху неожиданно падает маленький камешек, потом еще один, покрупнее. Я увлекаю свою семью ближе к отвесной скале. Камни летят все чаще, превращаясь в какой-то адский дождь. С грохотом срываются целые глыбы, подскакивая на выступах и откалывая от них крупные куски. Мы вжимаемся в стену, но камни задевают нас. Я чувствую, как вибрирует скала. Сверху мелькает тень, глыба бьет в жену, и она летит в пропасть.

Нигде не видно детей, вся площадка завалена камнями. Осматриваюсь и вижу ободранную детскую ручку, выглядывающую из-под серой груды. И вдруг я понимаю, что мне все это только снится.

ОНИ ЖЕ И ТАК МЕРТВЫЕ! Чтобы проснуться, прыгаю со скалы вниз, со всего размаха бьюсь о землю…»

Слышу треск и дикий крик, открываю глаза и несколько секунд соображаю: где это я? Наверху виден клочок звездного неба. Перевожу взгляд ниже, вздрагиваю и инстинктивно сжимаю кулаки. Какая-то темная масса шевелится передо мной. Жду нападения и готовлюсь к худшему, но никто не бросается на меня. Набираюсь храбрости и зажигаю спичку. Темнота отступает в сторону, и я вижу женщину, нанизанную на кол.

Кто она такая? Как здесь оказалась? Что-то начинает прорисовываться в памяти, и я опять зажигаю огонек, подношу его к искаженному предсмертной мукой лицу женщины.

«Да ведь это одна из наших гостей!» – осеняет меня. Точно, помню эту девчонку. Все время возле их начальника вилась, Бояринова. Кажется, ее Мариной зовут. Вернее, звали.

Что там могло произойти, заставив ее сбежать оттуда? Перед глазами ярко встает картина: другая мертвая женщина, привязанная к березе. Точно у меня что-то с головой, если забыл такое. А я действительно постоянно что-то забываю. Поэтому Борис и относится ко мне как к больному. Думает, я не понимаю. Что тут обижаться, если ты и впрямь болен. И, судя по всему, серьезно. Сейчас мне кажется, что в прошлом году к нам тоже кто-то приезжал. А куда они делись, когда уехали – не помню!

Как сладко пахнет свежей кровью, приторно даже. Эта девчонка тоже наверняка кого-то любила, строила планы на будущее, мечтала о семье…

Тьфу, что это?! Темнота зашевелилась! Трясущимися пальцами зажигаю очередную спичку и вижу, что руки девушки, ранее свисавшие как плети, подергиваясь, ухватились за кол. Вновь все заливает мрак. Я слышу, как скрипят ее зубы и что-то булькает. Наверняка это агония. Опыт подсказывает мне, что она может длиться долго. Открываю коробок, он почти пустой. Все равно чиркаю спичкой, она ломается, я на ощупь нахожу обломок и зажигаю. На губах женщины пузырится кровь, веки подрагивают. Легкое пробито, раздроблена грудная клетка, вероятно, сломан позвоночник. Сколько она протянет?

– По-моги…те… – шепчет женщина. Я в ответ только горько улыбаюсь. Добить вас, мадам? Рад бы, да руки марать неохота. Да вы и так уже у черты.

Наверху, в пятне неба мелькает что-то светлое. Я не могу поверить в это, но рассудок твердит, что это ОНА. Так и есть: моя знакомая заглядывает в яму.

– Андрей, привет! – Девочка машет мне рукой. – Я искала тебя и нашла . – Она смеется своим серебристым смехом.

– Привет, Принцесса! – Губы помимо моей воли разъезжаются в улыбке, на этот раз искренней и счастливой. Меня охватывает неудержимая радость, я смеюсь вместе с НЕЙ.

– Эти ловушки делает один сумасшедший охотник. Когда-нибудь я доберусь до него! – ЕЕ голос звучит как-то странно, и по мне пробегают мурашки. – Слушай меня внимательно, и ты сможешь выбраться.

Я слушаю, затаив дыхание.

– Сними с женщины куртку, ей она больше не нужна.

Она отдает команды, как заправский командир, и я их четко выполняю.

– Разрежь ее ножом на ленты и свяжи в ремень. Не бойся, твой вес выдержит, это прочный материал.

Я работаю, и мне кажется, что девушка с укоризной смотрит на меня своими безжизненными глазами.

«А как же я, Андрей Андреевич? – вопрошают они. – Вы оставите меня здесь совсем одну, без куртки? Но я ведь могу замерзнуть…»

Словно воочию я вижу, как труп растягивает свои синие губы в улыбке, и читаю про себя молитву.

– Посмотри, около нее должен лежать пистолет, – деловито продолжает ОНА. Неожиданно яма освещается призрачным светом, и я действительно вижу под девушкой какой-то блестящий предмет.

– Привяжи пистолет к ремню и кидай мне. Я привяжу его к дереву.

У меня все получается с первого раза. Какая ОНА умница!

Улыбка нанизанной на кол девушки блекнет, и мне становится жаль ее. ОНА читает мои мысли и вздыхает:

– Хочешь, я попробую вылечить ее?

– Это невозможно, – бормочу я. – Она… она уже мертва.

– Ерунда. Главное – сердце не задето, – уверенно говорит Принцесса. – Протяни ремень под женщиной, сделай петлю… Теперь поднимай!

Даже с моей силой сделать это непросто. Заиндевевшие рукавицы скользят, и я их сбрасываю. Все время кажется, что ремень порвется, но плотная синтетическая ткань выдерживает. Чувствую, как сдирается кожа с ладоней. Еще чуть-чуть! Деревянный кол нехотя, с хрустом, отдает свою добычу, и девушка медленно ползет вверх. Вот она раскачивается и упирается в сучок, и я вижу только ее стройные ноги, обутые в модные сапожки.

– Теперь лезь сам, – командует маленькая фея.

Нестерпимо горят руки. Молю, чтобы выдержал ремень и не развязался узел. Отдыхаю несколько секунд, последний рывок, и… вот я на свободе! Поднимаюсь и наконец разглядываю девушку при лунном свете. Вид ее страшен: разорванная окровавленная блузка не скрывает огромную дыру с торчащими внутренностями. ОНА пристально глядит на нее, и девушка вздрагивает. Или мне показалось?