Александр Варго - Кристмас

Андрей вздохнул и уставился в потолок. Лилипутка стояла молча.

– Уважаемый Борис Николаевич! – торжественно обратился к Бору бывший патологоанатом. – Мы ценим ваши познания в области мистики, мертвецов, ведьм и всякой всячины. Но, – он поднял кверху указательный палец, – это не дает вам морального права запугивать присутствующих и портить всем праздничное настроение. Как говорили во времена товарища Сталина: «Паникер – находка для шпиона!» Вы, как историк, с базовым образованием, должны знать, что делали во времена Иосифа Виссарионовича с теми, кто сеял панику в коммунистических рядах. Мы, – и он хлопнул себя ладонью по груди и пригладил воображаемые усы, – стоим на тех же позициях.

– Мне кажется, что он уже «под кайфом», – шепнула Ангелина этнографу, – посмотри, какие зрачки расширенные.

У Бора зрачки были не лучше, и он промолчал.

– Больше нет желающих выступить? – осведомился Аникеев-старший, – Хорошо! Слово предоставляется мне. Зачем откладывать удовольствие? Посему предлагаю встречу Нового года начать сейчас. Банкетный зал совместим с операционной, а то молодые люди там, наверное, заскучали. Максим тащит туда ящик с шампанским, Андрей – многострадальную елку из гостиной, Бор… – предводитель задумался, – Бор несет Ангелину, я – фонендоскоп.

– Вам задание, – Борис посмотрел на этнографа и лилипутку, – нарядиться Дедом Морозом и Снегурочкой.

Ангелина нахмурилась, но перечить не решилась.

– Да, еще… – бывший патологоанатом обвел всех хитрым взглядом, – чуть не забыл! Я ведь припас вам подарочки, – и Аникеев-старший обошел присутствующих, вручая ошалевшим подручным кому снеговичка, кому шоколадку.

В подвале послышался шум, и в операционной вспыхнул свет, заставив Сергея и Женю зажмуриться. Потрясенные пленники увидели бывшего участкового, устанавливающего елку, долговязого и костлявого Деда Мороза с миниатюрной Снегурочкой и, самое страшное, своего сослуживца Максима Фирсова бок о бок с садистом-доктором. Аникеев-старший начал с того, что тщательно установил цифровую камеру на треноге и нажал на ней кнопку. Зажегся красный огонек.

– Здравствуйте, мои дорогие, – приветливо обратился Борис к пленникам. – С наступающим вас праздником! На что жалуемся? – Он вставил в уши рогульку фонендоскопа. – Сейчас дядя Боря вас послушает. Печенка, селезенка и все такое…

Бывший патологоанатом подошел к Евгении, приподнял ее левую грудь, отчего она испуганно дернулась, и приложил к нему фонендоскоп. Внимательно послушав, доктор передвинул мембрану правее, затем переключился на Сергея.

– Хочу вас обрадовать, – сообщил Борис Андреевич радостно. – Тоны сердца хорошие, хрипы в легких отсутствуют.

Бывший участковый, очевидно, уже привыкший к причудам ненормального брата, тем временем уже установил елку и вместе с Бором и Ангелиной терпеливо ждал дальнейших указаний.

Аникеев-старший, всем своим видом излучая добродушие, достал откуда-то переносной кардиограф и попросил Фирсова:

– Максим, будь добр, налей в мисочку водички.

Тот посмотрел с недоумением, и бывший патологоанатом пояснил:

– Электроды надо смочить у аппарата.

Когда Макс подавал Борису воду, тот взглянул парню в глаза, и их выражение доктору не очень понравилось.

Сняв кардиограмму, Аникеев-старший внимательно изучил исчерканные самописцем бумажные ленты, хмыкнул и кратко прокомментировал:

– М-да-а… А у меня хуже.

Потом, помолчав, добавил:

– Предварительное обследование показало, что противопоказаний к операции нет.

Внезапно где-то совсем близко, за кирпичной стеной, раздались гулкие шаги. Бывший участковый озабоченно посмотрел на стену и почесал затылок. Максим вытер пот со лба. Кто бы это мог быть? Еще один сюрприз «семейки Адамс»?

Между тем этнограф, выряженный в Деда Мороза, словно невзначай переместился поближе к выходу. Борис уловил его намерение, взял дисковую пилу, работающую от аккумулятора, демонстративно включил и выключил.

– Я же предупреждал насчет паникеров, – проникновенно сказал доктор. – Вернитесь на место. За попытку срыва съемки буду сурово наказывать. Где вы видели фильм без актеров второго плана?

Предводитель что-то вытащил из-за пазухи, и все увидели, что у него на шее висит тройной железный крест. Потом он, держа в одной руке пилу, взял свободной рукой бутылку шампанского. Он нажал на кнопку, взвизгнул зубчатый диск, срезая кончик пробки, и пенистая струя окатила пленников, распластанных на анатомических столах.

– Ювелир, – похвалил себя Аникеев-старший и жадно приложился к бутылке.

За стенкой с грохотом что-то упало. Потом, к ужасу молодых людей, в дверь что-то заскреблось. Однако Борис себя вел так, словно ничего не происходило.

– Он нас всех погубит, – прошептал этнограф бывшему участковому на ухо, – у него жреческий оберег, и его существо не тронет. А нас всех сожрет. Боже, значит, Идол Смерти действительно существует! – Глаза Бора горели, словно после дозы. Аникеев– младший отмахнулся от этнографа, как от назойливой мухи.

Однако Фирсов стоял рядом и хорошо слышал слова Бора насчет креста. Он обнял Снегурочку и чуть слышно сказал:

– Иди незаметно к выходу.

За дверью снова раздался шум… и наконец Борис соизволил обратить внимание на посторонние звуки. На его лице отразилось что-то отдаленно напоминающее раздражение, мол, кто это еще посмел отвлекать его во время операции?!

– Что там такое? – спросил он спокойно, но все молчали. Взор бывшего патологоанатома был устремлен на дверь, в которую уже не скреблись, а мерно стучали, словно молотком.

Борис, продолжая ухмыляться, поправил камеру и подошел к железной двери, ведущей в подземелье.

– Кто там? – стараясь, чтобы голос звучал грозно, спросил Борис, и в ответ раздался утробный рык.

– Это что, чья-то новогодняя шутка? – спросил он, и, прежде чем кто-нибудь успел что-либо сказать, отодвинул тяжелый засов и распахнул дверь. Дыхнуло сыростью и спертым воздухом. Впереди в темноте что-то шевелилось, слышался шорох, словно на пол сыпались опилки.

– Какого хре… – начал Аникеев-старший, и в следующее мгновение его отбросило в сторону, а в операционную тяжело вползло какое-то огромное существо.

Оно медленно выпрямилось, поводя длинным вытянутым, как у крысы, носом. Яркий свет ослепил его, и несколько секунд существо стояло, моргая выпуклыми белыми глазами. Густые черные волосы покрывали его несуразное громадное туловище, узловатые пальцы на лапах заканчивались кинжально острыми когтями, на кривых мускулистых ногах – копыта. Существо открыло пасть, обнажив частокол узких загнутых, как у щуки, зубов, и зарычало. Вместе с тварью из подземелья вполз запах тлена.