Дэн Симмонс - Костры Эдема

Он уже собирался ехать, но охранник умоляюще протянул к нему руку.

– Что еще?

– Мистер Трамбо…

– Что?

– Не могли бы вы вернуть мне пистолет? Это подарок моей первой жены… я очень им дорожу…

– Все с ума посходили, – сказал Трамбо и поехал прочь.

17 июня 1866 г., берег Коны

Мы прятались от дождя в заброшенной хижине возле древнего хеиау, когда лошади начали в панике ржать и рваться с привязи. Мы все вскочили, а мистер Клеменс выхватил из кармана куртки пистолет. Сгрудившись у порога, мы напряженно вглядывались в темноту.

Среди каменных стен хеиау горели факелы. За ржанием лошадей можно было расслышать дробь барабанов и дикие звуки флейт. В каком-то странном оцепенении мы вышли на крыльцо, продолжая смотреть на мечущиеся тени факелов.

«Капу о моэ! – раздался крик из каменного лабиринта. – Капу о моэ!»

– Что это? – прошептала я.

Преподобный Хеймарк, пытавшийся успокоить лошадей, ответил:

– Это приказ зажмуриться и упасть ниц. Он употребляется только во время шествия королей или Идущих в Ночь.

– Идущие в Ночь? – прошептал корреспондент, все еще сжимающий в руке пистолет. – Призраки?

– Туземцы верят, что их знатные предки таким образом выходят из Царства мертвых. – Преподобный повысил голос, чтобы показать свое отношение к подобным суевериям. – Иногда в этих шествиях участвуют даже боги.

Свет факелов и музыка двигались в нашу сторону. Неожиданно оттуда подул сильный ветер, хотя до этого он дул со стороны моря. Несмотря на увещевания преподобного Хеймарка, лошади продолжали рваться с привязи.

– Пойдемте, – неожиданно для себя сказала я и выбежала под дождь.

Мистер Клеменс последовал за мной, а преподобный Хеймарк, немного поколебавшись, проверил, крепко ли привязаны лошади, и быстро пошел за нами.

Пройдя ярдов двадцать, мы укрылись за стеной, за которой находился двор хеиау. Музыка и монотонное пение слышались теперь с другой стороны храма.

– Не похожи они на призраков, – сказала я мистеру Клеменсу.

– Смотрите. – Корреспондент указал на дорогу к жертвеннику, по которой мы только что прошли.

Глина от дождя размокла, и на ней отчетливо отпечатались наши следы. Следов процессии не было, хотя она, несомненно, прошла той же дорогой.

– Нам нужно вернуться, – сказал преподобный, тяжело дыша. С полей его шляпы стекали струйки воды. – У нас нет ни факелов, ни свечей.

Словно в ответ, среди камней храма вспыхнул яркий огонь.

– Я должен увидеть это, – сказал мистер Клеменс и, спрятав пистолет в карман, направился к храму.

Я пошла за ним, и преподобный был вынужден присоединиться к нам, хоть и бормотал что-то неодобрительное.

Когда мы достигли северной стороны храма, процессия уже скрылась в близлежащей роще. Оттуда еще слышались возгласы: «Капу о моэ!» Перед нами громоздились стволы упавших пальм.

– Как они повалили их? – спросил мистер Клеменс. – И зачем?

– По традиции, когда идут боги, ничто не должно возвышаться над ними. Но по той же традиции богов не сопровождает музыка. Под музыку шествуют только покойные вожди.

В призрачном сиянии я увидела, что мистер Клеменс удивленно поднял брови:

– Вы поразительно много знаете о традициях этих язычников.

– Я работал с мистером Хирамом Бингемом на Оаху, когда он собирал материалы о туземцах Сандвичевых островов, – пояснил преподобный, словно оправдываясь.

Мистер Клеменс кивнул и показал пальцем на удаляющуюся процессию:

– Что ж, если мы не последуем за ними, ваши знания останутся неполными. Мы так и не узнаем, что заставило туземцев Сандвичевых островов в такую погоду выйти из домов без зонтиков.

Мы углубились в джунгли в свете молний, которые освещали наши следы на вязкой глине. Следов процессии по-прежнему не было видно. Тропу усеивали ветки и листья, будто невидимая рука сбивала все, что возвышалось над процессией, хотя некоторые деревья достигали высоты шестидесяти футов.

В четверти мили от хеиау мы уже готовы были повернуть назад. Гроза ушла в глубь острова, и ничто больше не освещало нам дорогу. Я выругала себя за то, что забыла взять из седельной сумки свечи. Отсвет факелов еще виднелся вдали, но музыка почти стихла. Наконец прекратился и дождь, хотя его с успехом заменяли потоки воды с деревьев. Мое платье промокло насквозь.

Мы вышли на полянку и остановились, готовые повернуть, когда последняя вспышка молнии осветила сцену вокруг нас. Тропа сворачивала на восток и круто шла вниз, к одному из тех пляжей, что мы видели сверху. Сквозь завесу деревьев был виден удаляющийся свет факелов. В траве вокруг нас валялись ветки и сучья вместе с кокосовыми орехами, похожими на лохматые отрубленные головы. Через минуту я заметила неподалеку настоящую голову, а под ней – белеющие в темноте плечи. Мой крик заставил мистера Клеменса вздрогнуть и схватиться за пистолет.

Вокруг нас на поляне лежало с полдюжины обнаженных тел, застигнутых смертью в самых причудливых позах.

Молния погасла, и все вновь погрузилось в темноту, не нарушаемую даже отдаленным оранжевым светом Килауэа. В этой темноте я внезапно услышала недоуменный возглас преподобного Хеймарка, и тут же за мою лодыжку ухватилась холодная рука.

Хорошо, что Корди Стампф сохранила самообладание и не выпалила в темноту. Элинор была так испугана, что сделала бы именно это, хотя вряд ли сумела бы попасть в того, кто надвигался на них из темноты.

В маленьком круге света появился молодой человек в дорогом костюме, с длинными волосами, связанными в хвост.

– Мистер Диллон! – Человек сразу же устремился туда, где Пол Кукали поддерживал бесчувственного начальника охраны. Он помахал рукой перед глазами Диллона, потом встревоженно оглядел присутствующих. – Что случилось?

– Не знаю, – ответил Пол. – Мы шли, и вдруг погас свет.

– Кто вы? – подозрительно спросила Корди, убирая пистолет обратно в сумочку.

– Я Уилл Брайент, помощник мистера Трамбо. А вы победительница… миссис Стампф, правильно? Что вы делаете с этим пистолетом?

– Подумайте сами, мистер Брайент. Мы ведь с вами в таком месте, где люди исчезают, как бутерброды на вечеринке.

Уилл Брайент что-то пробурчал и повернулся к Полу:

– Не поможете мне поднять мистера Диллона наверх?

– Конечно, но ведь… – В этот момент зажегся свет. Корди, сощурившись, выключила фонарик. – Больница здесь, – закончил Пол.

Брайент покачал головой:

– Служебные туннели на какое-то время придется закрыть. Мы отведем его в медпункт в Большой хале.

– Ему нужно в больницу, – возразила Корди.