Галина Полынская - Кинжал милосердия

– А я пойду? – уточнил Валентин.

– Ты – да.

– Значит, перчатки нужны. – И бывший десантник демонстративно натянул их на руки.

– Идёмте, – вздохнул Феликс. На директоре были уже ставшие привычными черные брюки и тонкий чёрный свитер, не стесняющий движений.

Спустившись вниз, они сели в машину, и Валя заметил, что вовремя кончился дождь.

– А то, когда вода льётся, помехи могут возникать при работе с металлами, особенно с сигнализацией – всё-таки напряжение.

– Неизвестно, сколько ещё будем там сидеть, может, и опять польёт.

– Лучше не надо.

– Тут уж как повезёт. А есть шансы, что ты не сможешь ничего открыть и отключить под дождём? Предупреждать надо о таких-то особенностях.

– Да нормально всё будет, это я перестраховываюсь.

Подъехав к особняку Кшесинской, чёрная «Тойота» припарковалась в переулке напротив, откуда просматривалась часть дома и стеклянная стена зимнего сада.

– Арина, – обернулся Феликс к сидящей на заднем сидении девушке, – не слишком мы далеко для связи с отражениями?

– Нет, всё хорошо, – девушка сосредоточенно сдвинула брови к переносице, – я чувствую отражения… Сейчас и они почувствуют меня… Есть, вижу Белый зал.

– Скажи, когда там начнут появляться люди общества.

– А они уже все там.

– Что они делают? – Голос Феликс звучал тихо, но внятно, словно он задавал вопросы медиуму на спиритическом сеансе.

– Люди сидят на стульях, на лбах им рисуют кружочки…

– Главный, мужчина в костюме с платком на шее, там?

– Да, он стоит между роялем и странным прибором со сверкающим шаром.

– Зеркала у колонн зимнего сада смотрят прямиком на вход в зал – должен просматриваться и коридор с лестницей. Там есть кто-нибудь или пусто?

– Вроде нет, – не совсем уверенно ответила Арина. – Там дальше темно, ничего не видно.

– Мы пошли. Арина, когда уйдёт публика и останется только главный, позвони мне. – Феликс достал из кармана брюк телефон, выключил звонок, оставив только вибросигнал. – Зал так расположен, что нам придётся оставаться в другом крыле здания, чтобы нас не заметили. Ты всё поняла?

– Да.

Феликс с Валентином вышли из машины, а девушка осталась в салоне наблюдать через свои отражения в зеркалах происходящее в Белом зале.

Первым делом пришлось вскрывать ворота. Когда Сабуркин подносил руку к замку, Феликс думал о курсе препаратов и инъекций – ослабили они его способности или обошлось? Ладонь коснулась личины замка, что-то тихонько заскрежетало, один за другим защёлкали ригели, и ворота открылись.

– Браво, – сказал Феликс, заходя на территорию.

Они обошли главную часть дома и направились к хозяйственному крылу, где прежде располагались кухни и прочие владения прислуги. Невысокая неприметная дверь чёрного входа даже видеокамерой оборудована не была, только сигнализацией, да и то такой простой, что Валентину потребовалось меньше минуты, чтобы отключить её. На замок ушло и того меньше времени. Дверь открылась, и они вошли в особняк.

Прислушавшись к царившей в доме тишине, Феликс тихо сказал:

– Когда придёт сигнал от Арины, я пойду в зал, а ты бери на себя вход. Главному я выйти не дам, но если кто из общества надумает вернуться, не пропускай.

Валя согласно кивнул.

– Они могут быть вооружены.

– Не проблема, – ухмыльнулся Сабуркин. – Я сам и оружие, защитный бастион.

– Идём.

По пути к главной части особняка пришлось вскрыть и снова запереть немало дверей, прежде чем они добрались до мраморной лестницы первого этажа. Не зная, как именно станет расходиться собрание и куда направятся люди, Феликс выбрал небольшое обособленное помещение, похожее на кабинет без двери, в котором располагалась часть исторической экспозиции: портреты вождей революции и письма с прокламациями в рамках под стеклом. Там они сели на деревянные стулья столетней давности и замерли, растворившись в темноте.

Прошло не меньше часа, прежде чем ожил мобильный телефон, который Феликс держал в руке всё это время.

– Да, – шёпотом ответил он.

– Люди ушли, прибор разобрали, унесли, – прошелестел в динамике тихий голосок. – Осталось трое мужчин в костюмах. Они стоят у рояля, разговаривают. Теперь этот, с платком на шее, достал из кармана пиджака маленькую коробочку, трубочку и они через эту трубочку что-то нюхают из коробка. Теперь снова разговаривают.

– Можешь прочитать по губам, о чем?

– Не уверена. Отражению придётся выйти из-за рамы, приблизиться, и они могут меня увидеть.

– Хорошо, не надо. Сообщи, когда двое уйдут, а один останется.

– Похоже, они собираются уходить втроём. Отошли от рояля и медленно направляются к выходу, продолжая разговаривать.

– Ясно. Мы пошли.

Феликс встал со стула, сунул аппарат в карман и сказал:

– Валя, их трое. Главного я оставлю в зале, других выбросим за дверь. Нейтрализуй их по-тихому, желательно не до смерти и без увечий – незачем нам связываться с питерской полицией.

– Понял.

Покинув своё укрытие, они направились к Белому залу и буквально в дверях столкнулись с выходящей оттуда троицей. Никак не ожидая встретить в здании кого-то постороннего, лидеры «Орбиса» замешкались, не успели ничего ни сказать, ни сделать, да и произошло всё слишком быстро. Феликс взял за плечи мужчину с шейным платком и втолкнул обратно в зал, а Сабуркин схватил за пиджаки двоих других, рывком вытащил в коридор и ударом ноги захлопнул дверь.

– Если не ошибаюсь, Михаэль? – сказал Феликс, надвигаясь на мужчину с шейным платком.

Тот по инерции отбежал назад, едва не упал, но схватился за спинку стула и удержался на ногах.

– Допустим, – ответил он, пристально вглядываясь в лицо незнакомца. – А ты кто такой?

– Для тебя никто.

Длинное узкое лицо Михаэля, с мелкими чертами, глубоко посаженными черными глазами и тонким, каким-то полупрозрачным носом, ещё длиннее делала бородка-эспаньолка. Кожа его была бледной, почти белой, но эта бледность была искусственной – её создавал толстый слой пудры.

– И чем же я обязан господину Никто? – с ухмылкой произнёс он, продолжая держаться за спинку стула.

– Задам пару вопросов. Если хочешь жить, ответишь правду.

– Ты не знаешь, с кем связываешься.

– Ты тоже. Вопрос первый: в шестидесятых годах из Русского музея украли два кинжала по заказу Магнуса. Для каких целей? Кого убили?

Продолжая ухмыляться, Михаэль схватил стул, швырнул в Феликса и следом сам бросился на него. Поймав стул одной рукой, а шею Михаэля другой, Феликс произнёс:

– Полагал, что мы поговорим спокойно, но нет так нет.

Входная дверь распахнулась. Заслышав шум, Сабуркин заглянул в зал. За Сабуркиным виднелась пара неподвижно лежащих на полу тел. Движением головы Феликс велел ему стоять, и Валентин остался в дверном проёме.