Тим Ваггонер - Сверхъестественное. Обряд посвящения. Свежее мясо. Врезано в плоть [сборник litres]

В другое время он бы вышел встретить Диппеля, но сейчас боялся, что если оторвет руки от подлокотников, то начнет впиваться ногтями в плоть и не сможет остановиться. Так что он сидел, вцепившись в кресло еще сильнее, и ждал. В дверь негромко постучали. Питер попытался сказать «Войдите», но получилось какое-то болезненное ворчание. Впрочем, смысл передать удалось. Дверь открылась, и вошел Конрад.

– Привет, Питер. Как всегда, рад тебя видеть. Пожалуйста, не вставай. Я вижу, что ты… пытаешься сосредоточиться.

Питера заново изумила сила присутствия Конрада. Каждый раз, когда мужчина входил в комнату, всё словно притягивалось к нему. Внимание людей прежде всего. От него было чертовски трудно отвести взгляд. Даже моргнуть стоило усилия. Более того, даже воздух стремился к нему, отчего в комнате становилось жарко и душно, а еще свет, и тогда Конрад оказывался под более ярким освещением, а остальное погружалось в тень. Как будто он обладал собственной силой притяжения, по природе своей скорее медицинской, чем физической. Идея казалась смехотворной – Питер был ученым, черт побери! – но из головы не шла.

Конрад, как всегда, была одет в костюм с галстуком и выглядел гораздо более по-деловому, чем Питер. А еще на вид он был мертвеннее, чем в прошлый раз, насколько это вообще возможно. Питер в который раз задумался, не сражается ли Конрад с какой-нибудь болезнью – раком, к примеру. Но, несмотря на внешний вид, он всегда казался оживленным и энергичным. А после трех десятков лет, в течение которых люди вначале видели шрамы и только потом замечали, что к ним прилагается человек (если вообще замечали), Питер научился не судить по внешности. Что ему действительно нравилось в Конраде, так это то, что того не беспокоили его шрамы. Не то чтобы он мирился с отвращением, как делали многие люди, считающие себя просвещенными. Конрад прекрасно сознавал наличие шрамов, просто они не вызывали у него отторжения. Он всегда смотрел Питеру в глаза и не отводил взгляд. Иногда у Питера даже возникало неловкое ощущение, что Конраду нравится смотреть на его шрамы.

– Извини, что не отзывался на твои сообщения, – продолжал Конрад. – В последнее время я был чрезвычайно занят. Я надеялся найти тебя в добром здравии, но, увы, вижу, мои надежды не оправдались. Я так понимаю, запас моей особенной мази пришел к концу?

«Ты об этом прекрасно знаешь, ублюдок! Я отправил тебе достаточно сообщений!»

Но вслух Питер просто сказал:

– Да.

Конрад улыбнулся:

– Ну, тогда мой визит действительно кстати.

Из внутреннего нагрудного кармана пиджака он достал стеклянный пузырек со старомодной пробкой. Содержимое его было бледного зеленовато-желтого цвета, непривлекательное на вид, но Питера не заботило, как выглядит мазь, если она работает.

Конрад поставил пузырек на стол, но когда Питер попытался схватить его, снова взял в руки.

– Плата как обычно? – поинтересовался он.

«Да, да, ДА!» – закивал Питер.

Успокоенный, Конрад передал ему пузырек. Питер выхватил его, вытащил пробку зубами и выплюнул на столешницу. Потом безо всякого стеснения содрал рубашку и бросил на пол. Красноватые шрамы покрывали правую сторону его тела от нижней половины лица до середины живота, включая три четверти правой руки, плечо и лопатку. По идее, воздух должен был принести облегчение обнаженной коже, но зуд – и так уже сводящий с ума – только усилился. Питер вытряхнул немного густой мази на ладонь и принялся интенсивно размазывать ее по коже.

– Не наноси слишком много, – предупредил Конрад. – Небольшого количества хватает надолго.

Питер, не слушая его, продолжал растирать мазь по телу.

Облегчение пришло почти мгновенно. По испещренной шрамами плоти начало распространяться прохладное покалывающее ощущение, прогоняя на своем пути зуд. Питер выдохнул и снова обрушился в кресло, не заботясь о том, испачкается ли обивка. Должно быть, он представлял из себя то еще зрелище: полуголый, покрытый шрамами, блестящими под пленкой маслянистой желто-зеленой гущи. Но его это не волновало. Главное – зуд ушел.

– Спасибо, – сказал Питер.

Конрад принял его благодарность медленным кивком.

– Знаю, что уже говорил это раньше, но я хотел бы получить формулу этой штуковины. Я готов заплатить любую цену.

– Не хочу обижать тебя, но, принимая во внимание текущее состояние твоего бизнеса, такое предложение кажется нереальным.

Питеру стало обидно, хоть он и понимал, что с таким заявлением не поспоришь. Он разрабатывал «НюФлеш» – продукт, а не бизнес, названный в его честь, – для таких, как он. «НюФлеш» – искусственная кожа, которую парамедики могли бы использовать для временного латания ран, пока пострадавший не попадет в больницу. С этой точки зрения продукт получился удачным. Искусственная кожа действительно затягивала раны и ожоги, защищая их от инфекции. К сожалению, через час, максимум два она начинала разлагаться, и исследования показывали, что она, вероятно, токсична, а это делало невозможным долговременное использование. Так что, даже если Питер умудрится решить проблему разложения – что было его текущей задачей, – потом придется заняться вопросом токсичности.

Ко всему этому добавлялась низкая прибыльность «НюФлеш Биотек», так что Питер и его сотрудники отнюдь не купались в деньгах. Именно по этой причине он вел дела в Бреннане. Аренда офиса здесь стоила дешево. Если бы он заставил свою искусственную кожу работать, то изменил бы мир медицины навсегда, а в придачу стал бы бессовестно богат. Но, как говорится, если бы да кабы.

– Кроме того, даже если я дам тебе формулу, сомневаюсь, что ты сможешь успешно ее восстановить. – Конрад улыбнулся: – Разве ты не делал попыток, а?

Питер смущенно покраснел. Все верно. Он несколько раз пытался исследовать мазь, довольно легко сумел вычленить ингредиенты и пропорции, но как ни пытался, не мог создать проклятую штуковину, которая бы действовала.

– Ты говорил, что мазь составлена по древнему рецепту и ею когда-то пользовались египтяне, чтобы защитить кожу от сухого жара.

– Формулу я немного изменил, но по сути верно, – подтвердил Конрад.

Питер выдавил улыбку:

– Дай-ка угадаю. Чтобы воспроизвести ее, мне не хватает капельки волшебства.

Конрад улыбнулся шире:

– Именно.

Питер бросил на него сердитый взгляд. Он терпеть не мог, когда ему казалось, что Конрад его разыгрывает.

Конрад подошел к нему несколько месяцев назад, сказал, что прочитал про «НюФлеш» на сайте компании и заинтересовался тем, что там обещали. Он желал приобрести двадцать килограммов продукта для собственных неизвестных исследовательских нужд. Питер еще не успел получить патент на последнюю версию формулы «НюФлеш», поэтому поначалу прохладно отнесся к идее отдать потенциальному конкуренту так много материала. Потом, когда Конрад сказал, что у него есть средство, способное облегчить периодически возникающий у Питера зуд, тот не особенно поверил (как Конрад вообще об этом узнал, Питер понятия не имел). Но Конрад принес мазь, и Питер был только счастлив отдать ему в обмен килограмм искусственной кожи, помноженный на двадцать. С тех пор Конрад, который поначалу казался эдаким старомодным джентльменом, становился все более коварным и даже жестоким, и Питер был бы рад разорвать отношения… если бы так сильно не нуждался в его таинственном лекарстве.