Ольга Дзюба - Черный Оборотень и другие ужасные истории [сборник litres]

Мы еще посидели немного, поболтали о моих новых возможностях и о газетной заметке про загадочное убийство. Странно, но теперь у меня не было ощущения, что я потерял своих родителей. Наоборот – мне казалось, что я их приобрел. И от этого стал еще сильнее.

Потом Сережка засобирался домой, а я решил его проводить и заодно взять у него читы к «Террарии». Бросать игру не хотелось, но ломать голову еще и над этими загадками совершенно не было желания. Мне теперь и своих загадок хватало. В жизни.

На улице темнело. Опускались сумерки. Самое противное время – везде тени, и кажется, что кто-то крадется за кустами. Я немного ускорил шаг. Сережка посмотрел на меня, но ничего не сказал и тоже пошел быстрее.

Дома у Сережки уже были родители. Наверное, и мои сейчас придут. Я заторопился домой. Сережка хотел меня проводить, но мама его не пустила. Напомнила, что он еще уроки не делал. А с его мамой не поспоришь. Сережка сказал только:

– Ты осторожнее иди, а то птички всякие летают, – и скосил глаза на маму.

– Ничего, не съедят его птички, – весело сказала она.

Я вздохнул и пошел домой. На улице окончательно стемнело. Фонари горели тускло, почти не давая света. Резко потеплело, и из-под земли поднимался пар. Но он почему-то не был похож на тот пар, который я видел много раз до этого. Он был гуще, плотнее и не поднимался выше человеческого роста, а туманом зависал над землей. Света фонарей не хватало, чтобы пробить этот туман. И создавалась впечатление, что земли под ногами нет вовсе и я бреду по колено в облаках.

Я решил срезать путь и свернул к соседнему дому. Обычно я этой дорогой не хожу, потому что в аллейке возле дома часто гуляет бультерьер, тот еще зверюга! Но сегодня он вряд ли окажется на улице: его хозяин не выходит из дома в такую погоду. По крайней мере, я на это надеялся.

Туман сгустился еще сильнее. Удивительно: февраль, а погода совсем весенняя. Стало почти жарко. Соседний дом растаял в тумане. Я шел по памяти, от дерева к дереву. Вот сейчас будет перекресток, и затем мне налево.

Странно – я шел довольно долго, а поворота все не было. Сначала мне показалось, что он вот-вот появится, но я шел и шел, а деревья не кончались. Наверное, свернул не туда. Тогда я решил выйти к ближайшему дому, чтобы сориентироваться, где нахожусь. Я резко повернул, рассчитывая, что вот сейчас наткнусь на здание, но я шел, а вокруг меня были только деревья. Мне стало страшно. Да еще этот туман…

И все равно я упрямо шел вперед, наугад. Вдруг деревья расступились, и хотя я все еще ничего не видел, понял, что нахожусь на открытой площадке.

Я остановился. Глупо идти дальше, когда не знаешь, что впереди. Тем более что я почувствовал: сейчас что-то произойдет. Так что я просто стоял и ждал. Собрался, весь напружинился – и ждал.

Порыв ветра разметал туман вокруг меня, и я увидел, что стою напротив баскетбольного щита, шагах в десяти. А на щите, сверху, сидит огромная черная птица. Ворон. Черный Оборотень.

Холод прошел у меня по спине. Но теперь я хотя бы знал, где нахожусь: это была спортивная площадка за школой. Как меня сюда занесло? Но об этом можно будет подумать позже. Если, конечно, останусь жив…

Ворон повернул голову набок и впился в меня глазками. Расправил крылья, бесшумно снялся с места и не спеша стал спускаться ко мне. Я вздрогнул, хотел убежать, но не смог – ноги не слушались. Мне вдруг показалось, что перед глазами сверкнула молния, а Ворон все спускался и спускался.

Он планировал так медленно и так долго, что я успел за это время испугаться, прокрутить в голове последние события, и мне стало ужасно себя жалко. Но тут я вспомнил, что он убил моих родителей. Что вся Стая в Зачарованном Лесу трясется от страха, как только видит тень от его крыльев. И еще я вспомнил, что здесь его сила не так велика, как в Лесу. И я решил дорого продать свою жизнь.

Ворон был только на полдороге ко мне. Я даже удивился, почему он так медленно летит. Но это было мне на руку. Я не мог убежать от Оборотня – куда от него денешься! Но зато у меня было время сообразить, что делать дальше. Конечно, не так много я и мог: усвоил только три урока из большой книги. И все-таки побороться стоило!

Я собрался с силами, напрягся и решил спрятаться от него. Замаскироваться. Сделал все как надо и отбежал в сторону, но Ворон все равно повернулся ко мне, хотя и очень медленно.

Не сработало!

Ну конечно, ведь он – не просто наблюдатель, а маг. А маскировку от мага я еще не проходил.

Что ж, осталось только применить силу. Есть, правда, еще ускорение, но оно, судя по всему, уже действует. Как иначе объяснить то, что Ворон летит так медленно? Это просто я стал быстрым. Значит, у меня осталась только сила. Как там в книге?..

Я выпрямился, как только мог. Потом припомнил, что нужно сказать, произнес: «Гррумм» – и представил, что мои мускулы каменные. Как у Халка. И сразу почувствовал, будто стал великаном. Ну, не ростом, конечно, а силой. Потом я сказал «Гаррн», поднял руку и ударил Ворона. Он качнулся в воздухе, чуть не потерял равновесие, но выправился и продолжал спускаться ко мне. Я повторил удар, на этот раз как можно сильнее, у меня даже дух захватило. Я понимал, что его нельзя подпускать к себе близко ни в коем случае. Его клюв и когти… Да мне и минуты против них не выстоять!

Оставалось одно – держаться от него подальше и бить. Бить на расстоянии. Потому что если не хватит сил драться, тогда придется бежать. Но это будет означать, что я буду бегать от него всю жизнь. А я не хотел!

Потом я подумал, что он отнял у меня моих родных, и сил вдруг прибавилось. Как будто сила моих родителей перешла мне! И я снова ударил его. Наотмашь. Так, что он покачнулся, и на землю полетели перья. Два-три перышка, не больше, но главное, что я его достал! Я обрадовался и снова ударил, пока он не пришел в себя. Потом еще и еще. Ворон закувыркался в воздухе. Конечно, не так быстро, как мне бы хотелось: ведь время для меня теперь текло совершенно иначе. Но Оборотень потерял меня, это точно!

И вдруг я почувствовал, что слабею, и очень испугался. Что теперь делать? Если я не смогу продолжать бой, то погибну. Оборотень намного сильнее и опытнее меня.

Тут у меня перед глазами как будто появилась страница книги, и я прочел пылающие в воздухе буквы:

«Если почувствуешь, что слабеешь, произнеси слово “Гахх”».

– Гахх! – крикнул я и снова обрел силу.

Но за то время, что я колебался, Оборотень выровнял полет и как будто тоже ускорил движение. Он приближался все быстрее, и я уже чувствовал на лице дуновение ветра от его крыльев.

Тут я собрал все свои силы, крикнул:

– Мама! – и ударил Оборотня. Словно всем телом. В этот удар я вложил и ненависть к нему, и любовь к родителям. К тем, что ждали меня сейчас дома, и к тем, о которых я даже не знал.