Ольга Дзюба - Черный Оборотень и другие ужасные истории [сборник litres]

В глазах защипало. Я проморгался, справился с собой и вернул альбом тете Рите.

– Вот еще, – она перевернула еще пару страниц.

На большой фотографии пара. Вокруг выведена красивая рамка завитушками, внизу нарисовано сердечко, а в нем надпись: «Лилия + Константин».

Мои папа и мама. Настоящие. И я тут же оборвал себя – а те, которые живут со мной сейчас, они что – ненастоящие? Закружилась голова.

– У тебя глаза Костины. И мои, мы с ним двойняшками были, – вдруг сказала тетя Рита. – Хочешь, я тебе эту фотографию подарю?

Я хотел. Я очень хотел получить это фото.

Но вдруг представил, что мама может случайно найти ее у меня.

– Не надо, – глухо ответил я. – Пусть у вас будет.

– А знаешь, мы, наверное, обратно переедем, – сказала мама Вити. – Школа там хорошая. Здесь тоже ничего, но… Там мы сможем часто видеться. Ты меня с родителями познакомишь, да?

– Конечно! – обрадовался я.

– Вот и ладно. А с папой я вечером поговорю, – повернулась она к Вите. – Оттуда и ему на работу было удобнее ездить. Может, не сразу, но к лету точно переедем.

Витя тоже улыбнулся, хлопнул меня по плечу:

– Братан!

– Ну, – спохватилась тетя Рита. – Вы голодные, наверное. – И, не дожидаясь ответа, встала: – У меня антрекоты есть, сейчас пожарю.

И вышла из комнаты.

– Вот это номер! – я не мог успокоиться. – Ты мне, оказывается, брат! Двоюродный! Вот как так вышло, что из всех школ Москвы тебя в наш класс записали? Ведь если бы тогда я не пришел к тебе, и твоя мама не дала мне тот сок…

– Тихо ты, – оборвал меня Витя и покосился на Виолу. Но та сидела опустив глаза и, похоже, ничего не слышала. – Про это не надо. Это… в общем, не говори никому, ладно?

– Ладно. Я никому и не собирался говорить… – пожал я плечами. – А вообще классно, что мы встретились.

Мы помолчали. Я думал, как было бы здорово, если бы тетя Рита тогда жила в Москве, когда я остался один. Я бы вырос с Витькой, считал себя его родным братом, мы бы играли вместе, вместе лазили по развалинам графского поместья…

И вдруг я понял – мы бы там не лазили. Нас бы там не было. Я ездил туда на каникулы к дедушке и бабушке. К родителям моего папы. Папы, которого тетя Рита не знала совсем – ведь он был не из Стаи. И мама не из Стаи… А если бы тетя Рита меня забрала тогда, я бы о них мог ничего и не знать. Ведь не знал же я о родной тете до сегодняшнего дня.

– А ведь если бы мама тогда тебя забрала, – неожиданно сказал Витя, – ты бы не знал, где находится Хранилище. Я же не знал.

Мысли он читает, что ли?

– Мои родители не хотели, чтобы я знал, что не родной, – возразил я, – а твоя мама могла поступить иначе, и мы бы вместе могли ездить в Дьяконово, к родителям моего папы. Ну, тогда бы он не считался папой, а был дядей, например.

– Нет, – покачал головой Витька. – Я свою маму хорошо знаю. Она бы тебя спрятала еще почище, в другой город бы уехала! Она ни за что не стала бы тебя делить с неволками.

– Так это получается, что у нас ничего не вышло бы с Черным Оборотнем? Ведь про Хранилище никто, кроме меня, не знал! – Я даже похолодел от догадки. – И мы до сих пор прятались бы в Логове? И рано или поздно погибли бы все?

Мы помолчали.

Виола взяла свой телефон и набрала какой-то номер. Долгие гудки, и наконец трубку взяли.

– Скажите, как состояние Павла Лебедева? – спросила она.

Выслушала ответ и опустила телефон на колени.

– Что? – не выдержал я.

– Все так же, – неслышно ответила Виола. – Спит.

Ясно. Он все еще ходит где-то в закоулках Логова и не может выбраться оттуда.

– Слушай, – спокойно ответил ей Ви-тя, – он в больнице, кругом врачи, пропасть ему не дадут. Он просто спит! Наверняка они знают, как сохранить ему жизнь.

– А если он никогда не проснется? – заплакала девочка.

– Он не проснется, пока не выйдет из Логова. А мы поможем ему найти выход, – тоже спокойно сказал я. Правда, я не был в этом уверен, но не мог же я сказать ей, что понятия не имею, как это сделать!

– Как?

– Надо у мамы спросить, может, она знает, как Логово устроено, – задумчиво сказал Витя.

– Если бы она знала, она бы ему помогла, – покачала головой Виола.

Я не был в этом уверен. Я уже убедился – Волки не так сильно держатся друг за дружку. По крайней мере, вряд ли станут рисковать жизнью, чтобы вывести оттуда одного из своих.

При мысли, что это может быть смертельно опасно, мурашки пробежали у меня по спине.

– Ну да, – подтвердил Витя. – Но знает она точно побольше, чем мы.

– К тому же Волчата могут там пробыть дольше, чем взрослые Волки, – вспомнил я. – Кстати, почему? И как это узнали?

– Может, в книге об этом написано? – предположил Витя.

Мы с Виолой переглянулись и помчались в прихожую за рюкзаками.

В коридоре нас поймала тетя Рита.

– Куда несетесь? Идите обедать! Уже все готово. Руки только помойте.

Я хотел сказать, что недавно ел, но неожиданно понял, что жутко голодный! Это что, у меня теперь всегда будет такой аппетит? Или все из-за вчерашней битвы?

Мы с Виолой переглянулись и пошли мыть руки.

«А Витькина мама отлично готовит», – подумал я, когда доедал вкуснющий жареный кусок мяса – нежный, мягкий и немного с кровью в середине. Моя мама тоже хорошо готовила, но такого мяса я еще ни разу не пробовал, и оно мне ужасно понравилось!

Потом тетя Рита налила нам чай и поставила на стол жестяную коробку с сухим печеньем – рассыпчатым и сладким. Такого я тоже еще не ел.

– Миша сказал, вы Ворона уничтожили, – неожиданно произнесла она. – Это точно?

Я чуть не подавился. Умеют же взрослые так спросить – в лоб!

– Да. Он превратился в камень, и мы его кинули в реку.

– А как вы узнали, что надо делать?

– Ну, мы… – и я рассказал ей все.

Витька, правда, пнул меня ногой под столом, наверное, чтобы я все ужасы не рассказывал. Но я и так был осторожен и, что Витька еле выжил, говорить не стал. Но про зеркало времени и старый свиток, который «подскажет порядок», как было написано в учебнике, сказал.

– Ты видел эту фразу? – удивилась она. – Где?

– В своем учебнике. Там иногда в середине книги строчки появляются, не всегда подряд текст возникает.

Она недоверчиво покачала головой, но промолчала.

– «В помощь им будут цветок, кристалл и стрела» – вот как-то так. И Виола догадалась, что цветок – это она. Ее имя переводится как «фиалка». Стрела – это был такой ключ к шкатулке, он на полу в Хранилище валялся. А кристалл лежал в шкатулке вместе с зеркалом и свитком, и мы…

– Как ты догадался, где Хранилище? – прервала меня тетя Рита.

– Я не догадался, – признался я, – просто предположил, и мы решили проверить. Недалеко от графской усадьбы село Дьяконово, там у моих дедушки и бабушки, папиных родителей, – дача, старый дом такой. На каникулах я всегда у них жил, и мне местные ребята легенду про Черного Оборотня рассказывали и показывали склеп. И подземный ход мы тоже с ребятами нашли, только никто туда в тот раз не полез…