Ольга Дзюба - Черный Оборотень и другие ужасные истории [сборник litres]

Я взлетел по ступеням и заглянул в кристалл. Там внизу все так же, как и в том моем сне, бился плотный комок. Он то замирал, то увеличивался в размерах, с глухим звуком опадая и поднимаясь. Кристалл еле сдерживал его биение. Он действительно разрушался.

Витька был от меня шагах в пяти. Он подгребал песок и мелкие камни к одной из сторон, которая просела от ударов. Он изо всех сил старался, а я глядел на него и не мог избавиться от мысли, что в Витьке сейчас есть часть Ворона.

Может, я ошибся? Может, вечером мне это просто показалось? Я огляделся – никто не обращал на меня внимания – и снова мысленно заключил Витьку в прозрачную оболочку, проговорил «Гррэхнкгр» и, применив «Силу Ветра», толкнул его.

И снова на этой оболочке отразились перья Ворона. Сейчас они были еще ярче и темнее, чем ночью, и их было больше, они закрыли фигуру Витьки почти целиком. Может, это потому, что мы в Лесу, а может… Я испугался, что Ворон начинает прорастать в Витьке, становится сильнее, и что будет, когда он завладеет им целиком? И когда это случится?

Раздался оглушающий хруст. Волки засуетились, пытаясь удержать кристалл, но тот рушился, разваливаясь на части.

Снизу в разломы кристалла ринулся сильный горячий ветер – я помнил его по прошлому сну – и смел всех нас со ступеней круглой пирамиды.

Кроваво-красные стекла, превращаясь в воздухе в мелкие осколки, посыпались в траву. А в середине каменного колодца вырастал огромный пульсирующий цветок. Волны жара хлынули от него. Я почувствовал, как шерсть потрескивает на боках, запахло паленым. Мы сейчас все сгорим заживо, если не спрячемся куда-нибудь! Но куда? Все проходы запечатаны…

Не все!

Я закричал: «Все за мной! Скорее!» – и рванулся к отмеченному выходу, единственному, в котором можно укрыться. Краем глаза увидел, что сразу за мной бежит Виола, она оглядывается и что-то кричит, но у меня в ушах пульсирует кровь от напряжения и жары, и я ничего не слышу. Оглянулся – остальные тоже бегут. Они поверили мне!

У выхода в пылающее озеро я остановился и обернулся – так и есть, все тут, у всех ходят бока от стремительного бега. А далеко позади, приближаясь, идет волна оранжевого пламени.

Медлить нельзя, но я помнил, как испугался первый раз, потеряв ощущение тела, и не знал, каким буду выглядеть со стороны, смогут ли меня видеть, чтобы двигаться следом. Я должен был предупредить!

«Выход по ту сторону светящегося тумана, там огненный круг, в него надо войти. В тумане пропадает тело, но можно ускорять движение мыслями».

Я не был уверен, что объяснил доходчиво, очень уж торопился. Но меня, похоже, поняли. По крайней мере, все кивнули. Я повернулся и первым прыгнул в светящуюся пыль.

И снова это странное ощущение полета и невесомости. Меня не было, и в то же время я был тут. Не могу передать словами. Это было как чудесный сон.

Я хотел оглянуться, чтобы посмотреть на остальных, но боялся, что потеряю направление, и только изо всех сил ускорил движение. Туман был настолько плотным, что я все никак не мог увидеть светящийся круг и занервничал. А вдруг прошлый раз, когда я благополучно выбрался отсюда, был просто сном, обманкой. Что, если выхода нет?

И тут туман разошелся, стал редким, а сияющее кольцо оказалось почти перед носом. Я еще немного ускорился, рванулся вперед – и проснулся.

Сразу открыл глаза и сел в кровати – да, это та самая маленькая комнатка в Витькиной квартире. За окном светает. А сколько времени?

На часах половина седьмого. Точно как вчера, когда я прошел в сияющий круг в первый раз. Интересно, это совпадение?

Я сидел и не двигался, словно только что пробежал кросс три километра на лыжах. Ощущение, как будто меня провернули через мясорубку и слепили котлету.

В ушах звенело.

Постепенно звон прошел, и я прислушался: что там у ребят? Но в квартире была полная тишина. Я испугался: а вдруг они не смогли выбраться? Мало ли, заблудились, потерялись, да просто не успели нырнуть в туман до того, как волна огня их настигла?

Я вскочил и помчался к Витьке. Он лежал на кровати. «Спит!» – ужаснулся я, но тут он повернул ко мне голову.

– Мы прошли, – тихо сказал он.

– А Виола? – спросил я и бросился к ней в комнату.

Витька вскочил и побежал за мной.

Виола сидела на кровати с телефоном в руках, и слезы текли у нее по щекам.

– Папа? – спросил я.

– Не проснулся, – заплакала она в голос. – Он все-таки не проснулся!

Мы с Витькой переглянулись и опустили глаза. Значит, все было напрасно. Получается, они сгорели? Да, а остальные двое – тоже не прошли?

Мы повернулись и вышли из комнаты. Я не знал, как утешить Виолу и что ей сказать.

– Наверное, она у вас теперь останется? – спросил я Витьку.

Тот пожал плечами. Ну конечно, решать ведь будут его родители. Одно дело – взять к себе чужого ребенка на несколько дней и совсем другое – оставить его насовсем.

Но ведь меня оставили! И считали своим. И я решил: если тетя Рита не станет удочерять Виолу, я попрошу своих родителей взять ее к нам. И у меня немного отлегло от сердца.

В коридор вышла Витькина мама.

– Не спите? – хмуро спросила она.

Ну вот, опять она сердитая с утра.

– А что на завтрак? – спросил Витька.

– Есть хотите? – обрадовалась она. – Сейчас приготовлю.

И бодро пошла на кухню, а Витька шепнул мне:

– Она кормить любит.

И тихонько рассмеялся. Тут я догадался, что это Витька нарочно про завтрак сказал, чтобы маме настроение поднять, и посмотрел на него с уважением. Ну и хитрый же он!

Витька пошел к себе в комнату, а я отправился к себе. Надо было подумать.

А подумать было о чем! Получается, я был на этой поляне раньше. Причем раньше, чем папа Виолы попал в больницу, – ведь я его на поляне не видел. И попал я на эту поляну не из Леса, а со стороны выхода, из пещеры, заполненной светящимся туманом.

Что-то мне это напоминало – светящийся туман, огромная пещера, в которой не видно дна…

И тут меня осенило – как я мог это забыть! Я же читал об этом в том старом свитке из Хранилища, когда захотел посмотреть, нет ли более ранних записей, пока еще не разбилось зеркало времени. Я закрыл глаза, сосредоточился, и перед моим взором возникли написанные четким почерком слова: «Пройдешь сквозь пламя серой пыли в бездонном озере и в сверкающем обруче найдешь выход».

Вот именно! Ну я и балбес – мог бы сразу вспомнить и не гадал бы тогда, где выход. Сквозь пламя серой пыли – ну да, так и можно назвать этот светящийся туман – пламя серой пыли. И ясно же сказано, выход – в сверкающем обруче!

Значит, мы сделали все правильно!

Да, но папа Виолы не вышел с нами. Может, этот выход не для всех? Я тяжело вздохнул.

Оставался еще один вопрос: когда я был на поляне, в кристалле были трещины, и тот огненный цветок в колодце постепенно их расширял. Сегодня ночью трещин почти не было. Такое ощущение, что они как бы заросли, стянулись, склеились. И Волки работали не покладая лап, укрепляли края.