Елена Обухова - Человек за чёрной дверью

Нина и сама всхлипнула и поджала губы, прерываясь ненадолго. Соболев не стал ее торопить, поэтому продолжила она не сразу.

– Женька сказал, что Колю какой-то страшный человек затащил в кладовку. Мой сын обычно не закатывает истерики и ничего не выдумывает! Да и потом я увидела, что куртка Коли на вешалке осталась, а дверь на задвижку была изнутри заперта! Не мог он уйти никуда… Но его нигде не было. С тех пор и не видела его.

– А сын ваш, значит, продолжает видеть какого-то страшного человека, выходящего из кладовки? – стараясь выглядеть как можно серьезнее, уточнил Соболев.

Однако Нина все равно заметно сникла.

– Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей? Я понимаю, звучит бредово, но мне кажется, что я его тоже видела.

– Правда? Когда?

– Вчера вечером как раз. Я ведь не дала Женьке кладовку заколотить. Он спать не хотел ложиться, плакал, все твердил, что страшный человек и его заберет. Я разрешила ему лечь со мной, чтобы успокоить. Сказала, что никакому человеку его не отдам. Он только в моих руках и задремал. А я, уже когда засыпала, увидела… как кто-то прошел мимо дверного проема. Может быть, конечно, мне это приснилось или нервы сдали… Потому что, когда я вскочила и зажгла везде свет, в квартире никого не оказалось. Но я вот думаю: может, в кладовке этой какой-то потайной ход есть? Ну, в другую квартиру, например? Я ничего такого не нашла, но вдруг? В соседней квартире хозяева комнаты сдали разным людям, там теперь коммуналка и проходной двор. Кто угодно может войти! И если там есть какой-то проход тайный, то человек может к нам проникнуть…

Соболев кивнул, соглашаясь, хотя слабо представлял себе подобный «тайный ход». В конце концов, они не в тюремном замке, чтобы ходы потайные делать.

– А где вы живете?

– Так в старых домах, на Широкой. Знаете?

Соболев, конечно, знал. К его сожалению, это было очень далеко от очерченной Нурейтдиновым промзоны. Вероятно, он ошибся, но история с дверью не давала ему покоя. Он достал смартфон, посмотрел на фотографию рисунка. Нет, эта дверь никак не могла находиться в чьей-то квартире и вести в кладовку.

– Что мне теперь делать? – спросила женщина, так и не дождавшись никакой реакции от него.

Ответа на этот вопрос Соболев не знал, поэтому предпочел задать свой:

– А где ваш муж был в тот четверг, когда так заметно переменился? Он работал в тот день?

– В первой половине, – кивнула Нина. – Я ждала, что он придет пораньше, но он куда-то ходил с одним парнем с работы. С Лешей. Сказал, дело у них было, но какое – не сказал. Когда Коля пропал, я сама у Леши спросила, что за дела такие, но ничего внятного тот мне не ответил. Но очень испугался, я уверена.

Соболев, услышав это, насторожился, как ищейка, почуявшая след. Может быть, эти двое как раз ходили куда-то в нужном ему районе?

– А контакты этого Леши можете мне дать? Я сам у него спрошу, уверен, мне он расскажет больше.

Нина с энтузиазмом продиктовала ему номер телефона, а потом тихо попросила:

– Может быть, вы съездите со мной?

– Куда?

– К нам домой. Взглянуть на кладовку. Вдруг вы найдете этот тайный ход? Иначе мне придется все-таки заколотить дверь.

Соболев посмотрел в ее несчастное, растерянное лицо. Попытался представить себе испуганного зареванного Женьку, но фантазия сумела лишь вызвать из памяти лицо его собственного сына. Он был чуть младше, но это не имело особого значения. Отцовское сердце дрогнуло, и Соболев кивнул.

– Давайте взглянем.

Никакого тайного прохода или хотя бы намека на него Соболев не нашел. Да и кладовка была настолько крошечной и захламленной, что даже если бы в противоположной стене зияла огромная дыра, никто не смог бы пробраться через завалы к двери. По взгляду Нины он догадался, что женщина это прекрасно понимает, просто ей нужно было, чтобы кто-то другой посмотрел и пришел к тому же выводу.

– Если хотите, я могу помочь вам заколотить эту дверь, – неожиданно предложил Соболев. – Пока мы разбираемся в происходящем.

Нина активно закивала, и следующие полчаса у них ушли на то, чтобы найти гвозди, молоток и подходящие доски. Что бы ни увидел в воскресенье мальчик Женя, заколоченная дверь должна успокоить его.

Выйдя от Нины, Соболев собирался сразу связаться с Алексеем и выяснить, куда же они все-таки ходили с пропавшим позже мужчиной в тот четверг, но входящий вызов опередил его. Звонил Нурейтдинов.

– Михаил Петрович велел связаться с вами, если я что-то найду, – вежливо сообщил он в трубку.

– И вы нашли подходящую легенду? – с замиранием сердца поинтересовался Соболев, прижимая смартфон плечом к уху и закуривая.

– Даже несколько, – огорошил его исследователь. Видимо, у их конторы действительно есть опыт в подобных делах и свои источники информации. – Мне наиболее перспективной кажется история с пустырем, она и чисто географически больше других подходит…

– А истории с дверью там есть? – перебил Соболев. Пустырь никак не мог быть связан с рисунком Федорова.

– Хм… Есть, – немного удивленно протянул Нурейтдинов. – Черная дверь на ткацкой фабрике. В предполагаемую зону попадает, хоть и по краешку. Но подходит.

– Вы знаете, что это за ткацкая фабрика? Конкретный адрес?

– Да, у меня есть свидетельство очевидца. И вполне конкретная точка на карте.

– Можете мне ее сбросить?

Собеседник смог, там они и договорились встретиться.

Когда Соболев подъехал к обозначенному на карте месту, уже начало темнеть. Дни в январе короткие, едва проглянет солнце – так сразу уже закат, а внутри заброшенного обесточенного здания и того темнее. На такие случаи он возил с собой пару фонарей, которые теперь пришлись очень кстати.

Нурейтдинов подъехал на такси буквально пару минут спустя. К удивлению Соболева, у него тоже имелся фонарь.

– В нашей работе это вещь необходимая, – улыбнулся он. – Постоянно приходится лезть туда, где темно.

Соболев заметил, что в таком случае их работы похожи.

Больше они не стали терять время. Предстояло еще найти, как попасть на территорию заброшенной фабрики: глухие ворота оказались прочно заперты. К счастью, довольно быстро обнаружилась дыра в заборе, в которую людям их комплекции не составляло труда пролезть.

– А дальше-то куда? – поинтересовался Соболев, с тоской поглядывая в сгущающихся сумерках на несколько мрачных корпусов разной степени обшарпанности. Ему совершенно не улыбалось устраивать обыск во всех, этак можно и до шестого числа включительно провозиться, ища подходящую дверь.

– Нам нужен главный цех. Думаю, вот тот, – Нурейтдинов указал на одно из зданий, которое, на взгляд Соболева, никак не выделялось среди трех похожих.

– Почему оно?