Алекс Норт - Тени теней [litres]

«Вы хотите сказать, что моего сына убили из-за какого-то призрака?»

– Не знаю, – произнесла она.

Чердак был практически пуст, если не считать пирамиды из трех картонных коробок. Они были аккуратно поставлены друг на друга и возвышались прямо в центре пола, словно алтарь. Рядом с ними пристроилась открытая банка с засохшей красной краской, а вокруг были разбросаны обрывки бумажных кухонных полотенец, настолько ею перемазанных, что казались пропитанными кровью бинтами.

Моя мать, предположил я, вытирала о них руки после создания того дикого орнамента, что сейчас окружал меня.

Я опасливо подошел к коробкам, продолжая видеть краем глаза эти безумные красные руки. У меня возникло неуютное ощущение, будто те двигаются, когда я не смотрел на них, – что все это время, эти последние несколько дней, что я пробыл в доме, они молчаливо перепархивали с места на место под внутренними скатами крыши.

Сняв первую коробку, я уселся на пол.

Она была заклеена скотчем, и я воспользовался одним из своих ключей, чтобы взрезать ленту по стыку. Внутри я увидел стопку потрепанных газет. Вытащил верхнюю. Это был старый экземпляр «Гриттен Уэлли таймс» – местной газеты нашего района в те времена, когда я был еще школьником. Теперь я разложил ее на досках пола и всмотрелся в жирный заголовок посреди пожелтевшей первой полосы:

ГРИТТЕН ПОТРЯСЕН ПОДРОСТКОВОЙ РЕЗНЕЙ

Печатный текст под заголовком смазался под чьими-то пальцами и выцвел от времени, но зернистые фотографии были по-прежнему хорошо различимы. С верхней на меня мрачно и даже с каким-то вызовом смотрел Билли в пятнадцатилетнем возрасте – густые черные волосы расчесаны на прямой пробор, щеки усыпаны юношескими прыщами. На нижнем фото был Чарли. На лице его застыла отсутствующая улыбочка, крашеные черные волосы откинуты назад, глаза пустые и холодные, как у акулы.

Я хорошо помнил оба этих портрета. Они были вырезаны из группового фото класса, снятого примерно за полгода до убийства, и я знал, что тут есть и мы, все остальные, за пределами кадра. Фрагменты были сильно увеличены, что объясняло качество изображения. Имелись, конечно, и другие фотографии Чарли и Билли, лучшего качества, но в средствах массовой информации тогда в основном использовались именно эти. В то время я не понимал почему, но теперь осознал, что они лучше всего подходили к основному сюжету газетного материала – запечатлевшие не только убийц самих по себе, но и их роли в разворачивающихся тогда событиях.

Чарли, ведущий.

Билли, ведомый.

Я не видел фотографии обоих долгие годы, и теперь при виде них меня охватило странное оцепенение. Полагалось бы ощутить что-то, подумал я, но какое-то время никакие чувства не приходили. Несколько пустых секунд я неотрывно смотрел на размытое фото Чарли, и тут наконец что-то щелкнуло внутри меня – как будто некая жила в моем сознании вдруг лопнула, не выдержав чрезмерного натяжения, и эмоции вырвались наружу. Чувство бессильного гнева затопило меня с головой.

«Ненавижу тебя!»

«Как же я тебя, тварь, ненавижу!»

Руки дрожали, когда я вытаскивал газеты из коробки. Там нашлись и другие номера «Гриттен Уэлли таймс», но были также и центральные газеты, все с материалами об убийстве в Гриттене и последующем расследовании. В них во всех подробностях расписывались арест Билли и суд над ним. Розыски Чарли. Горестная реакция местного сообщества, потрясенного тем, как черный цветок зла расцвел в самой его сердцевине.

Моя мать сохранила все эти газеты.

Но зачем? Помню, как она не давала мне тогда следить за прессой, пытаясь меня от всего этого уберечь. Я игнорировал ее увещевания, естественно, и каждый газетный репортаж, который я сейчас просматривал, теперь толчком отзывался в памяти. Была здесь и фотография детской площадки, огороженной полицейскими лентами, со стоящими вдоль кустов полисменами, а также эффектно оформленная отдельная врезка, посвященная одержимости Чарли и Билли дневниками сновидений.

Перевернув страницу, я обнаружил фотографию ножа, запекшаяся кровь на котором напоминала ржавые потеки, и прочитал подпись внизу:

Орудие убийства – нож, который использовали Чарльз Крабтри и Уильям Робертс, чтобы зарезать жертву из числа своих одноклассников. Всего на теле насчитали пятьдесят семь ножевых ранений, а голова была практически отделена от тела.

Я быстро отложил газету в сторону.

Теперь я ощущал в глубине души пустоту, а в теле – легкую скованность, словно воздействие от увиденного вновь оказалось скорее физическим, чем ментальным. И все это время красные руки по-прежнему мерцали где-то на самом краю моего поля зрения.

Что же в других коробках?

Почему-то показалось, что вопрос этот не терпит отлагательства. Переставив на пол вторую коробку, я открыл ее. В ней тоже оказались газеты, но на сей раз куда более свежие. Первая, которую я вытащил, оказалась всего лишь четырехлетней давности.

И все же заголовок оказался пугающе знакомым:

ЧЕТЫРНАДЦАТИЛЕТНИЙ ШКОЛЬНИК УБИТ ОДНОКЛАССНИКАМИ

Рядом – снимок какого-то парнишки. У него была копна непослушных светлых волос и россыпь веснушек, а у края кадра проглядывал воротник его школьной формы. Он приветливо улыбался в объектив. Подпись подсказала мне, что его звали Эндрю Брук. Выглядел он намного моложе четырнадцати, и на миг этот парнишка настолько напомнил мне Джеймса в том же возрасте, что у меня перехватило дыхание.

Пока я продолжал одну за другой вытаскивать газеты, все вокруг меня казалось чужим и перекошенным, словно чердак повернулся на несколько градусов и мир теперь расположился под каким-то диким, сбивающим с толку углом. История, случившаяся с Эндрю Бруком, фрагмент за фрагментом проявлялась в заголовках.

В ХОДЕ РАССЛЕДОВАНИЯ УБИЙСТВА АРЕСТОВАНЫ ДВОЕ

«ИЗГОИ» КЛАССА ОБВИНЯЮТСЯ В ЖЕСТОКОМ УБИЙСТВЕ

В КАЧЕСТВЕ ОДНОГО ИЗ НАПРАВЛЕНИЙ СЛЕДСТВИЯ РАССМАТРИВАЕТСЯ ВЕРСИЯ РИТУАЛЬНОГО УБИЙСТВА

Имена убийц в репортажах не назывались, но из поверхностного изучения статей стало ясно, что на Эндрю Брукса напали двое парней из его школы – ребята, которых он считал друзьями, – и что полиция сочла его убийство какого-то рода ритуалом. Упоминались дневники и другие материалы, изъятые из их домов для криминалистической экспертизы.

Я придвинул к себе третью коробку и открыл ее. Опять газеты. Эти были всего двухгодичной давности, и репортажи освещали еще одно убийство, на сей раз пятнадцатилетнего подростка по имени Бен Холсолл. Двое его товарищей по школе были арестованы, и обоим предъявили соответствующее обвинение.

В НЕДАВНЕМ УБИЙСТВЕ ПРОСЛЕЖИВАЕТСЯ СВЯЗЬ С КУЛЬТОМ СНОВИДЕНИЙ