Алекс Норт - Тени теней [litres]

Старый дом Джеймса…

Мне смутно припомнились слова матери, что Карл и Айлин съехали отсюда много лет назад. Возможно, предварительно они пытались продать дом, но кто вообще станет покупать жилье в Гриттен-Вуде? Поселок медленно умирал – дома, словно фонари, гасли один за другим, и перегоревшие лампы никто не заменял. Строение, теперь стоящее передо мной, явно пребывало в полном забросе многие годы, и сердце было вырвано из него задолго до этого.

«Билли мертв», – подумал я.

Эти слова несли в себе совершенно четкий смысл, но почему-то не легли на карту окружающего меня мира так, чтобы я мог его до конца ухватить. Казалось, что эта новость должна была оказаться важной для меня – что полагалось бы испытать какие-то чувства. Наверное, следовало только порадоваться. Испытать удовлетворение по поводу того, что после всего, что он натворил, этот поганец наконец получил по заслугам. Это была бы вполне естественная реакция, разве не так? Но каждый раз, когда я рылся внутри себя в поисках хоть какой-то реакции на это известие, то никак не мог ее найти.

Правда заключалась в том, что во всех отношениях, имеющих хоть какое-то значение, все эти двадцать пять лет Билли и так был для меня мертв. Он был всего лишь старой фотографией, которую я уже давным-давно убрал с глаз долой. Тогда, в те времена, я и сам с радостью убил бы его за то, что он сделал, но со временем это желание полностью перегорело. Теперь, задним числом, я хорошо видел, что им всегда было легко манипулировать. У Билли было трудное детство, и, насколько я мог себе представить, его взрослая жизнь тоже была далеко не сахар. Единственной эмоцией, которую сейчас его смерть у меня вызвала, было странное чувство печали – при мысли о том, сколько жизней разрушило то давнее событие и насколько все это было никчемно.

А теперь убили еще одного подростка.

«Чарли давно нет в живых».

Так я сказал Аманде, но эти слова вырвались чисто инстинктивно. Это то, что я годами твердил себе, потому что просто не мог иначе. Я посмотрел мимо дома в сторону леса. Наиболее вероятным объяснением исчезновения Чарли оставалось то, что он сейчас где-то там, в Сумраках, – что после того, что они с Билли сотворили, Чарли проснулся и побрел куда-то в никуда, и сейчас его кости рассыпаются в прах где-то в самой глубокой чаще, растасканные по сторонам проросшей сквозь них травой и надежно укрытые густой растительностью подлеска.

И все же по коже у меня пробежали мурашки.

Пока вечерняя тьма сгущалась вокруг меня, я думал про стук в дверь в ночи, и про фигуры в лесу, и про слова матери, которая якобы мельком видела Чарли где-то среди деревьев.

Про то, как кто-то в интернете притворяется им.

«Вы считаете, что это и в самом деле он?»

Прямо в тот момент мне очень хотелось обрести такую же уверенность, какую я пытался изобразить в пабе, но реальность заключалась в том, что я по-прежнему ощущал Чарли буквально повсюду. Опять заведя мотор и тронувшись с места, я испугался этой мысли. Если он по-прежнему жив, тогда что тут вообще происходит?

«Билли мертв».

Эти слова опять возникли у меня в голове, когда я выруливал на дорогу. И несмотря на то что, по словам Аманды, никакой связи тут не было, а у следствия уже имелся круг подозреваемых, некий сверхъестественный страх по-прежнему рос во мне. Поскольку измазанные кровью ладони вновь прижались к окружающему меня миру, и я не мог избавиться от ощущения, что должно опять произойти нечто столь же ужасное.

Но больше всего не давали покоя те слова матери.

«Тебе нельзя здесь находиться».

Остановив машину возле дома, я несколько секунд пытался взять себя в руки. Почти боялся зайти внутрь, а это уже никуда не годилось. Возвращение в Гриттен просто разбередило мне душу – вот и все. И хотя самые тяжелые моменты меня еще лишь ожидали, главное – поскорее их пережить. Разделавшись здесь со всеми своими делами, я смогу вернуться к своей нормальной жизни и опять про все это прочно забыть. И ничего удивительного, что в каждом углу мне мерещились призраки из прошлого. Это вовсе не означало, что они и на самом деле там.

«Прошлое – это прошлое».

И теперь оно ничем не может мне навредить.

Дом был темен и сумрачен. Когда я отпер входную дверь и повернул ручку, на секунду дверь за что-то зацепилась, а затем стала открываться с бо́льшим усилием, чем обычно. Что-то застряло в самом ее низу. Я кое-как протиснулся в образовавшийся проем, после чего закрыл ее за собой. То, что мешало двери открыться, теперь отцепилось от нее и валялось на полу.

Я щелкнул выключателем.

И тут же застыл.

«Это еще что?»

Только вот я уже знал, что это такое. Я заставил себя присесть на корточки возле коврика и, пытаясь перебороть отвращение, осторожно прикоснулся к штуковине, которую просунули сквозь щель для почты. Ткань была пыльной и ветхой. Кое-где она отошла, открывая липкие заплаты клея под ней. А когда я повернул куклу в руке и заглянул в ее угольно-черное лицо, длинные «пальцы» из красной тесьмы мазнули по тыльной стороне моей руки.

Какого черта она здесь делает?

Ответ, пришедший в голову, обдал меня холодом, как только я представил себе обширное, темное пространство леса, раскинувшееся сейчас у меня за спиной. Всего одно-единственное слово.

«Инкубация».

Помню, что был еще порядком напуган, когда наутро после кошмарного сна с Красными Руками шел по поселку к дому Джеймса. Я понимал, что все привидевшееся мне в нем – обстановка возле лифта в цокольном этаже школы, появление там Красных Рук – это всего лишь сон, который на тот момент мог показаться осознанным, но на самом деле таковым не являлся. Я не был способен дышать только лишь потому, что это был обычный ночной кошмар, и я вообще никак не контролировал происходящее. Но неважно: как бы настойчиво я ни пытался подобрать ему какое-то рациональное объяснение, его ужасный осадок по-прежнему не давал мне покоя. Подспудная мысль, что Чарли каким-то образом все-таки ухитрился столь глубоко пролезть мне в голову, откровенно пугала меня.

Вид у Джеймса был усталый и настороженный. Когда мы вместе направились к автобусной остановке, стало ясно, что приснившееся ему ночью тоже не шло у него из головы. Никто из нас не упоминал об этом, пока автобус не съехал с магистрали.

– Ну и как все прошло? – спросил Джеймс.

– Что прошло?

– Этой ночью. Эксперимент. Что тебе снилось?

Я заставил себя пожать плечами, как будто и говорить тут было не о чем. Однако утром я исправно записал основной сюжет сна в свой дневник, и если собирался в итоге зачитать эту запись на большой перемене, сейчас не было смысла врать.

– Мне снилась наша комната в подвале, – признался я.