Арсений Суворов - Поверьте один раз

— Как ты считаешь, что это все значит? — спросила Лада испуганно.

— Я не знаю, но твердо уверена — нас привезли не на опознание.

— Об этом я и сама догадалась. Что теперь будет! Я думала, такое бывает только в фильмах.

— Пока ничего еще не было. Посмотрим, что будет дальше. Главное, держать себя в руках. Мольбы и слезы здесь, судя по всему, не помогут.

— Дверь открылась и в комнату вошла женщина, одетая весьма двусмысленно. Судя по всему, она была незначительно старше девушек, и, вероятно, нравилась мужчинам.

— Раздевайтесь, туфли не снимать, — произнесла она деловым тоном. Словно девушки пришли на конкурс красоты и задерживают очередь.

— Что значит раздевайтесь? — выпалила Лада и остолбенела, не в силах что-либо дополнить.

— Я не собираюсь вам ничего объяснять, это не входит в мои планы. Если вы не будете выполнять мои указания, то мне придется пригласить помощника. И поверьте мне, вам не покажется эта идея очень хорошей.

— Слушай ее, — решительно произнесла Татьяна. И начала расстегивать кофточку.

— Вот еще. — Лада надменно отвернулась.

— Не дури, — взяв Ладу за руку, — произнесла Татьяна. — Их здесь много и мы с тобой не героини китайских боевиков. Слушай ее и думай.

— Лада нехотя подчинилась.

— Раздевайтесь быстрей, вы мне надоели, — бросила женщина.

Лада, демонстративно глядя надсмотрщице в глаза, стала медленно, словно стриптизерка, с невыразимым превосходством, присущим разве что свергнутым царицам, снимать с себя вещь за вещью.

— Не зли ее. Она здесь вряд ли что-нибудь собой представляет. А нам отсюда надо еще выбираться. — Татьяна произнесла это так спокойно, словно они были вдвоем у нее дома. При этих словах у присутствующей охранницы на лице расползлась злорадная улыбка. Когда девушки разделись до нижнего белья, их остановили.

— Хватит. Так даже лучше. — Она с интересом окинула взглядом обеих. Бюстгальтер и трусики у обеих представляли собой наряд, очень далекий от монастырского, и если что-то и скрывали, то по внешнему виду об этом было трудно догадаться.

— Вы, девчата, случайно шлюхами не подрабатываете?

Вопрос повис в воздухе. И, вероятно, обидевшись на их презрительный взгляд, она зло произнесла:

— Оденьте это. — И бросила каждой по миниатюрному целлофановому пакетику с каким-то материалом внутри. Материал оказался длинным, до пола, платьем, весьма свободным и почти прозрачным. Девушки надели своеобразные балахоны и стали похожи на мифологических нимф.

— Пойдемте.

«Хозяйка» прошла вперед и подошла к стене, которая представляла собой картину живописного горного водопада.

— Не все дома, — тихо произнесла Лада. Татьяна кивнула в знак согласия. Они обе были не правы. Женщина взялась за ручку, которая на фоне картины смотрелась концом ветки падающего в водопаде дерева и открыла небольшую дверь, затем обернулась:

— Что встали, как вкопанные? Вам что, особое приглашение требуется?

Девушки молча пошли за ней. Они поднялись по узкой винтовой лестнице и закружили по узким, как им показалось, подпольным коридорам. Наконец, коридор уперся в обшитую обоженными рейками дверь. Надсмотрщица остановилась, подождала, когда к двери подойдут девушки, и открыла перед ними дверь. В лицо дыхнуло жаром.

— Заходите, — произнесла она с некоторым злорадством и, решительно втолкнув их в помещение, с треском закрыла за ними дверь.

В комнате было жарко, как в парилке, на двух плетеных креслах сидело двое мужчин в простынях, завернутые как древние римляне. Один, с вспотевшей почти на всю голову плешью, кругленьким, одутловатым лицом и маленькими, зажегшимися при виде подруг глазками. Второй был просто страшным и чем-то напоминал орангутанга. Комната была довольно большой и по углам имела что-то вроде ресторанных кабинок.

— Заходите, мои дорогие, — слащаво произнес первый. Второй встал и, подойдя к Ладе, произнес:

— Давно этот кретин не привозил ничего подобного, развлечемся, дорогая! — Он обхватил Ладу и оскалил рот, выставив на обозрение два неполных ряда желтых полустертых зубов. Его идея ей, вероятно, не понравилась, потому что она внезапно потеряла сознание.

— Ничего, это бывает.

Она ему, вероятно, очень понравилась. И он, истолковав ее обморок по-своему, поднял ее на руки, при этом его бычья шея даже не напряглась, сел в кресло. Ну что ты стоишь, моя дорогая? — приглашающе протягивая пухленькие руки, позвал лысенький.

— Так вы женщин ищете? — весело произнесла Татьяна. И радостно подбежав, села к нему на колени. — С этого надо было и начинать. Мы как раз уже устали по городу блуждать, искать каких-нибудь богатеньких старичков. А то пристают одни нищие малолетки. Мороженое купить не могут, не то что в ресторан сводить. До ночи мусолят. А потом через весь город иди домой пешком. Да еще при этом имеют наглость думать, что их сопровождение доставляет удовольствие. Ну, ты нас напугал, пухлячок, — Татьяна с облегчением выдохнула. — Вас бы на наше место. — Она пощадила его по оставшимся волосам и прижалась к нему. — Мы уж думали — не жить нам больше на этом свете.

— Неужели мы такие страшные? — довольная слащавая улыбка на миг остановила его бегающие глазки.

— А ты действительно богатый? Или это все государственное? — отстраняясь, испуганно произнесла Татьяна.

— Я и есть государство! — самодовольно ответил он, и его лицо превратилось в статую. Она расцвела и нежно прижалась к нему. Затем тихо прошептала ему на ухо.

— Ты мне так нравишься, я тебя уже хочу. Только мне пока нельзя.

— Почему? — не понял он.

— Да нет, можно. Только с резинкой. Я тут нечаянно подхватила кое-что. Но это ничем тебе не грозит, мне всего три дня таблетки пить осталось и всего два укола.

— А сколько уже пьешь? — Его лицо перестало излучать радость.

— Два дня. Но мне врач сказал: «с резинкой это не опасно».

— Да-аа? — недовольно произнес «пухлячок», то ли соглашаясь, то ли о чем-то думая.

— А она? Тоже «еще три дня»?

— Нет, у нее просто «женские» начались. Да что ты так испугался? Я уж два раза переболела. Гриппом тяжелей болеть. Здесь ничего не болит. Просто анализы показывают. — У нее на лице отразилось искреннее недоумение. — И с резинкой совершенно безопасно.

— Я уколов боюсь, — произнес он, вставая. Лада зашевелилась на коленях соседа. Тот тупо ухмыльнулся. Толстяк трижды хлопнул в ладоши. Вошел, судя по всему, банщик.

— Отведи обеих к «алтарю», — приказал зло.

— Но Олтор? Я хочу ее, — недовольно прогромыхал «орангутанг».

— Временно обойдешься.

— Чего ты испугался, пухлячок? — Татьяна выглядела растерянной и готовой заплакать.

— Живее! — уже приходя в бешенство, прошипел тот. «Банщик» бросился выполнять приказание. Почти подбежал к Ладе и, забросив ее к себе на плечо, освободившейся рукой схватил Татьяну, и потащил их вон из комнаты.