Лес Дэниэлс - Желтый туман

– Чем же? – спросила Фелиция.

Увлеченно следивший за разговором Каллендер о ней почти забыл.

– Тем, что руки мои были в крови, юная леди, а еще тем, что воспоминания не покинут меня, пока еще живо мое старое тело. Я училась мастерству у моего дяди, и по приказу вождей революции мне приходилось делать восковые слепки с голов, только что брошенных палачом в корзину. Только что отсеченных вот этим орудием!

Мадам Тюссо выразительным жестом протянула руку и дрожащим пальцем указала на мрачные очертания сооружения из деревянных брусьев и веревок. Даже при таком слабом освещении скошенное стальное лезвие тускло поблескивало.

– Гильотина! – ахнула тетя Пенелопа.

Она слегка качнулась в направлении орудия казни, как будто в трансе, и уставилась на острый край. Можно было подумать, что она опасается, не рухнет ли нож гильотины на плаху, подойди она чуточку ближе. Сначала она опускала взгляд все ниже и ниже, а потом наклонилась, разглядывая экспонаты у подножия гильотины. Тетя Пенелопа напоминала Каллендеру хозяйку, разглядывающую куски в мясной лавке.

Восковые головы с упреком глядели вверх. Для негодования у них было три причины: когда отсекают головы, и так хорошего мало, но еще хуже, когда с твоей головы снимают слепок, и уже совершенно невыносимо, когда зеваки покупают билеты, чтобы на этот слепок поглазеть. Тетя Пенелопа как-то сникла под пристальными взглядами слепков. И издала странный звук.

– Мне очень нехорошо, – проговорила она. – Мне, я думаю, лучше отправиться домой.

– Нам всем пора по домам, – сказал Каллендер.

– Нет-нет, мой мальчик, я вовсе так не считаю. Мистер Ньюкасл – давнишний приятель мадам Тюссо. Отвезите меня, а остальные пусть побудут здесь еще.

Тетя Пенелопа снова начала пошатываться, вот-вот готовая упасть на руки Каллендеру; эта ее манера все больше его раздражала.

– Очень мило с твоей стороны, Реджиналд, – тактично завершила обсуждение Фелиция. – Со мной здесь будет мистер Ньюкасл, а значит, мне ничего не грозит.

Каллендеру ужасно хотелось возразить, но он понимал, что спорить тут бесполезно. Тому, кто хочет выглядеть джентльменом, ничего и не остается, кроме как вывести старую дуру на улицу и нанять для нее кэб. Стараясь сохранять хладнокровие, он неуклюже попятился к выходу, а трое оставшихся в Мертвой Комнате улыбались ему; вряд ли ему удалось бы сдержаться, заметь он, как тетя Пенелопа подмигивает своей племяннице.

– Похоже, с возрастом разума прибавляется даже у таких, как она, – заметил Ньюкасл.

– Она на самом деле такая душка, хотя частенько и трещит без умолку. Она знала, как мне хочется остаться здесь еще немножко, но Реджиналд обязательно устроил бы какую-нибудь сцену.

– Так вы желали бы увидеть другие мои работы? – спросила мадам Тюссо.

– Нет, – поторопилась ответить Фелиция. – То есть, я хотела сказать, конечно же, но сейчас мне хотелось бы побольше узнать о том джентльмене, который, как вы рассказывали, был так похож на мистера Ньюкасла.

– Возможно, это был один из моих предков, – предположил человек со шрамом.

– Такие раны тоже передаются от отца к сыну? – спросила пожилая дама. Она протянула руку к Ньюкаслу и погладила его по щеке. – Я с удовольствием изобразила бы такое лицо в воске.

– Для Мертвой Комнаты в вашем музее, мадам? – спросил Ньюкасл.

– Мистер Ньюкасл имеет некоторое отношение к мертвым, – сказала Фелиция. – Он разговаривает с ними. Он медиум.

Ей казалось, что она должна что-то сказать, пусть ей и мешали задать интересовавший ее вопрос отчасти обыкновенная вежливость, отчасти – необычайный страх. Тех двоих объединяло некое взаимопонимание, к которому ей не терпелось приобщиться.

– А этот джентльмен из Парижа, – спросила она наконец. – Вы не помните, как его звали?

– Он был испанским грандом… дон Себастиан… не поможете мне, мистер Ньюкасл?

– Думаю, да. Конечно же, я же изучал подобные явления. Его звали дон Себастиан де Виллануэва, [2]кроме того, я припоминаю, что все его заявления по поводу собственного бессмертия не имели под собой оснований. Разве так и не было обнародовано известие о его смерти? Пожилая дама на мгновение задумалась.

– Нашли одну девушку, почти сумасшедшую, и она рассказала, что видела, как он то ли рассыпался, как разбитое стекло, то ли рассеялся, обернувшись облачком дыма, или что-то в этом роде, так что я полагаю, что он умер. С другой стороны, знаток черной магии вполне мог устроить подобные фокусы, если ему было необходимо на какое-то время исчезнуть…

– Совершенно верно, – согласился Себастиан Ньюкасл, и Фелиция Лэм вздрогнула. Она услышала, как где-то неподалеку звонит колокол.

– Час уже поздний, – сказала Мадам Тюссо, – а я стара. Я вынуждена просить вас оставить меня одну, среди моих друзей.

– Конечно же, мадам, – ответил Ньюкасл. Из жилетного кармана он достал серебряные часы и глянул на циферблат. Корпус часов имел форму черепа. – Время позднее, музей закрывается, а человеку моей профессии недопустимо навлекать на себя обвинения в том, что задержал юную леди до неприлично позднего часа. Мы должны удалиться, мисс Лэм. Доброй ночи, мадам.

Ваятельница восковых фигур сделала реверанс, медиум поклонился, и Фелиция почувствовала, как ее торопливо уводят из Мертвой Комнаты, но, как только она вышла, Ньюкасл остановился.

– Прошу вас, подождите меня здесь. Мне нужно на пару секунд вернуться. Я забыл заплатить нашей провожатой за экскурсию.

В полумраке возле гильотины его ожидала мадам Тюссо.

– Дон Себастиан, – обратилась она к нему.

– Мадам, – ответил он. – Я надеюсь, что вы сохраните в тайне мой секрет.

– Вряд ли вам стоит рассчитывать, что о нем вскоре не узнает эта девушка.

– Это почти не имеет значения. Она станет моей ученицей. Она этого желает.

– Это она вам так сказала?

– Ей не нужно говорить, я и так все знаю.

– А много ли у вас было таких учеников за те полвека, что вы обитаете в Лондоне?

– Ни одного, – признался дон Себастиан. Он обвел пристальным взглядом восковые фигуры вокруг. – Но у меня, как и у вас, есть свои мертвецы, и находятся те, кто готов заплатить, чтобы увидеть их. Доход небольшой, но и потребности мои скромны.

– Мне кажется, что вам нужно то, чего не купишь ни за какие золотые, не так ли?

– За золотые можно порой купить больше, чем мы полагаем. А когда кое-что купить оказывается невозможно, я стараюсь ограничиться легким перекусом, так что моя жертва лишь несколько дней чувствует недомогание и вскоре обо всем забывает. И дважды из одного ключа я не пью никогда. Я крайне редко забываюсь настолько, что перенасыщаюсь на своем пиршестве, а когда такое случается, что же, и это поправимо.