Роберт Стайн - Лето кошмаров [litres]

Сосиски, поджаренные на углях, обгорели дочерна. Но нам так хотелось есть, что мы их умяли за милую душу, да еще попросили добавки. Я лично сожрал три сосиски за пять минут. Никогда в жизни я не был таким голодным.

Лагерный костер разожгли у подножия холма – на поляне, выложенной по периметру большими круглыми камнями. Мы все расселись так, что склон холма, на котором стоял каменный корпус, остался у нас за спиной. Впереди находилась река, но ее не было видно за густыми деревьями.

Сквозь небольшие просветы между стволами я различал в темноте отблеск другого костра вдалеке за рекой. В той стороне был девчоночий лагерь. Наверное, девочки тоже собрались сейчас у лагерного костра.

Я подумал о Дани и Дори.

Интересно, а здесь бывают какие-то общие костры, так чтобы и девочки собирались, и мальчики. Все вместе. Мне бы хотелось повидаться с Дани и Дори. Они мне понравились. Ничего так девчонки.

Настроение у всех ребят было приподнятым. Ужин вечером у костра – это действительно круто. Из всех собравшихся только Джей выразил неудовольствие по поводу подгоревших сосисок. И тем не менее он умял их штук шесть, не меньше.

Из-за перевязанной руки Майку было не очень удобно есть. Когда он уронил первую сосиску на траву, я думал, что он расплачется. Но потом он «разгулялся» и к концу ужина даже заулыбался. Рука у него немного распухла. Но он сказал, что она уже не болит. То есть немного побаливает, но не так сильно, как раньше.

Вожатые сидели чуть в стороне от нас. Их было очень легко отличить: все в одинаковых белых шортах и зеленых футболках с эмблемой лагеря. Всего ничего, человек восемь-десять. Совсем молодые ребята, лет шестнадцати-семнадцати. В отличие от нас, они не орали и не смеялись. Они просто молча сидели и ели. Я то и дело поглядывал на Ларри, но он даже ни разу не повернулся к нам.

«Странный он все-таки, Ларри, – подумал я. – Какой-то некомпанейский. То ли очень стеснительный, то ли просто не любит общаться со всякой мелюзгой вроде нас. Я совсем по-другому представлял себе вожатого в летнем лагере…»

Так я и размышлял, но тут дядя Эл неожиданно встал и сделал нам знак, чтобы мы замолчали, потому что сейчас он будет говорить. Мы приумолкли и повернулись к нему, приготовившись слушать.

– Прежде всего, я хочу сказать: добро пожаловать в наш замечательный лагерь «У каштанов», – начал он своим зычным голосом. – Я надеюсь, что вы уже распаковали все вещи и удобно устроились у себя в коттеджах. Я знаю, что большинство из вас впервые приехали в летний лагерь.

Он говорил быстро. Частил, как из пулемета, не делая пауз между предложениями. Впечатление было такое, что он произносит эту речь уже раз в пятисотый, что она жутко ему надоела и ему хочется побыстрее ее закончить.

– Хочу познакомить вас с нашими правилами. Их немного, но их следует соблюдать очень четко, – продолжал он. – Правило первое: отбой ровно в девять и ни минутой позже.

Среди ребят пробежал возмущенный ропот.

– Возможно, кто-то из вас сейчас думает, что на него это правило не распространяется, – невозмутимо продолжал дядя Эл. – Возможно, кто-то из вас считает, что ночью можно сбежать из коттеджа и пойти с друзьями купаться на речку или просто полазить по лагерю. Но я вас всех по-хорошему предупреждаю, что после отбоя выходить из коттеджей строжайше запрещено. Мы за этим следим, и у нас есть несколько очень действенных способов заставить вас соблюдать это правило.

Он сделал паузу, чтобы откашляться.

Ребята, по-моему, устали слушать. Кто-то что-то сказал, другой рассмеялся. Тут и там слышалось приглушенное хихиканье. Ребята смеялись над чем-то своим. Джей громко рыгнул, что вызвало очередной приступ веселья.

Но дядя Эл как будто ничего и не слышал.

– На том берегу реки есть еще один лагерь, для девочек, – продолжал он, указав рукой в направлении деревьев. – Отсюда виден их костер. Однако ходить к девочкам в лагерь строжайше запрещено. Ни по мосту, ни на лодках, ни вплавь. Все уяснили?

Кое-кто из ребят возмущенно взвыл. Все остальные грохнули со смеху. Даже вожатые заулыбались. Но дядя Эл оставался все таким же сосредоточенным и угрюмым.

– В лесах вокруг лагеря водятся гризли и другие медведи, – продолжал он, повысив голос. – Они приходят к реке пить и купаться. И обычно они голодные.

Это жизнерадостное сообщение вызвало очередную бурную реакцию ребят. Кто-то испуганно ойкнул, кто-то громко зарычал, подражая медвежьему рыку. А потом все рассмеялись.

– Посмотрю я, как вы посмеетесь, когда медведь оторвет вам голову, – без тени юмора произнес дядя Эл и повернулся к вожатым. – Ларри, Курт, подойдите сюда, пожалуйста.

Они послушно поднялись и подошли.

– Покажите ребятам, что надо делать, когда… э… я хотел сказать, если встретишь в лесу медведя-гризли, – попросил дядя Эл. – Итак, я медведь. И я на вас нападаю.

Вожатые тотчас упали плашмя на землю. Они лежали, не шевелясь и прикрывая голову и шею руками.

– Все правильно, – сказал дядя Эл. – Я надеюсь, вы все всё поняли. – Он обвел нас суровым взглядом. – Лечь на землю. Прикрыть шею и голову. И не шевелиться. – Он сделал знак вожатым. – Спасибо, парни. Вставайте. Медведь ушел.

Они поднялись с земли и вернулись к своему кружку вожатых.

– А что, здесь на кого-нибудь уже нападали медведи? – крикнул я, сложив ладони рупором у рта, чтобы дядя Эл меня услышал.

Он повернулся ко мне:

– В прошлом году дважды.

Кое-кто из ребят испуганно присвистнул.

– Неприятное, должен сказать, приключение, – продолжал дядя Эл. – Очень трудно лежать, не двигаясь, когда здоровенный медведь тычется в тебя мордой. Но если вы пошевелитесь… – Он умолк, не закончив фразу. Специально. Чтобы каждый из нас сам додумал, что тогда будет.

Впрочем, это было и так понятно. У меня по спине пробежал холодок. Я понял, что мне вовсе не хочется размышлять на тему: «Медведи-гризли и как с ними общаться».

«Что же это за лагерь такой?! – думал я. – Интересно, родичи долго его искали, когда решили сплавить меня на лето? Специально, что ли, его подбирали?» Только за сегодняшний день произошло столько всего, что мне уже не терпелось позвонить маме с папой и рассказать им обо всем.

Дядя Эл дождался, пока все успокоятся, а потом указал пальцем куда-то в сторону.

– Все видят этот коттедж? – спросил он.

Уже темнело, но я все равно разглядел небольшой серый домик на склоне холма, примерно на полпути до вершины. Он был вроде бы чуть больше, чем наши коттеджи. И стоял как-то криво, скосившись набок. Как будто его накренил ураганный ветер.

– Я хочу, чтобы все на него посмотрели, – грозно проговорил дядя Эл. Его громкий голос перекрывал даже треск поленьев в большом костре. – Мы его называем Запретным домом. Мы к нему не подходим и на двадцать шагов… и даже не разговариваем на эту тему.