Роберт Стайн - Смертельный урок музыки [litres]

– Это был не кошмар! – Мой голос снова сорвался на крик. – Вернее, кошмар. Только он мне не приснился. Я ее видел! Правда, видел! Она со мной говорила. Она мне сказала, что это ее дом. И ее пианино.

– Давай сядем и поговорим спокойно, – предложила мама. – Хочешь, я сварю тебе какао?

– Вы мне не верите, да? – распалился я. – Но я говорю правду!

– Мы просто не верим в привидения, – тихо проговорил папа.

Он усадил меня на диван и сам сел рядом. Мама зевнула и присела на подлокотник дивана.

– И ты тоже не веришь в привидения. Правда, Джерри? – сказала она.

– Теперь верю! – воскликнул я. – Почему вы меня не слушаете?! Я же вам говорю… Я услышал, как она играет на пианино. Спустился сюда и увидел ее. Это женщина. Вся серая. И у нее кожа расплавилась на лице. Только череп остался. С глазами. И она… она…

Я заметил, как родичи переглянулись.

Почему они мне не верят?!

– Одна женщина у нас на работе говорила, что у нее есть знакомый хороший врач. – Мама ласково взяла меня за руку. – Очень хороший врач, который знает, как надо общаться с молодыми людьми. Доктор Фрай, кажется. Да. Доктор Фрай.

– Какой еще врач?! Психиатр?! – завопил я. – Вы думаете, у меня крыша поехала?!

– Нет. Нет, конечно, – быстро проговорила мама. Она так и держала меня за руку. – Просто в последнее время ты стал очень нервным, Джерри. Что-то тебя тревожит. И мне кажется, что не будет вреда, если ты с кем-нибудь поговоришь об этом. С кем-то, кто в этом понимает.

– Что тебя так беспокоит, Джерри? – Папа нервно поправил ворот пижамной куртки. – Тебе не нравится новый дом? Или ты переживаешь, что перешел в новую школу?

– Или из-за уроков музыки? – спросила мама и покосилась на пианино, которое блестело в ярком свете люстры.

– Нет. Я вовсе не переживаю из-за уроков музыки. – Я обреченно вздохнул. – Я же вам говорю… я видел здесь привидение.

– Я все-таки запишу тебя на прием к доктору Фраю, – тихо проговорила мама. – Ты расскажешь ему про привидение. Я думаю, он найдет этому объяснение. И растолкует все гораздо лучше, чем мы с отцом.

– Я не сошел с ума, – пробормотал я.

– Тебя что-то тревожит. Ты плохо спишь. Тебе снятся кошмары, – сказал папа. – А этот врач развеет твои страхи. Он поможет тебе успокоиться. – Он зевнул, поднялся с дивана и потянулся. – Ладно. Я пошел спать. Спать хочу, умираю.

– Я тоже. – Мама отпустила мою руку и тоже встала. – Ты как, Джерри? Сможешь сейчас заснуть?

Я покачал головой:

– Я не знаю.

– Проводить тебя в комнату? – спросила мама.

– Я же не маленький!

Я снова орал. Я был зол и ужасно разочарован. Мне хотелось кричать, кричать без остановки. Пока они мне не поверят.

– Ну, ладно, Джерри. Спокойной ночи тогда, – миролюбиво проговорил папа. – Завтра суббота, в школу не надо. Поэтому можешь спать сколько влезет.

– Угу, – буркнул я.

– Если тебе снова приснится кошмар, ты нас разбуди, – сказала мама.

Папа выключил свет, и они с мамой направились к себе в спальню.

А я пошел через зал к лестнице.

Я был зол. Мне хотелось что-нибудь пнуть или ударить. И еще мне было ужасно обидно.

Но пока я поднимался по темной лестнице, моя злость постепенно сменилась страхом. Привидение исчезло. Но это было в гостиной.

А что, если оно поджидает меня в моей комнате?!

Что, если я сейчас войду к себе и увижу, что у меня на кровати сидит эта серая жуть с голым черепом и глядит на меня своими выпученными глазами?!

По коридору я шел черепашьим шагом. Мне действительно было страшно идти к себе. У меня под ногами поскрипывали половицы. Мне вдруг стало холодно. Горло сдавило. Мне показалось, что я задыхаюсь.

Она была там, у меня в комнате. Она поджидала меня.

Я это знал. Просто знал, и все.

Но если я закричу, если я позову на помощь, тогда родичи точно решат, что у меня съехала крыша.

Чего ей надо, этой женщине-привидению?

Почему она каждую ночь играет на пианино? И зачем ей меня пугать? Почему она говорит, чтобы я не подходил к пианино?

Столько вопросов и ни одного ответа. Может быть, если бы я как следует подумал… Но я был так напуган, что ничего уже не соображал.

Я подошел к своей комнате и замер у двери.

Я боялся входить.

Но не мог же я целую ночь простоять в коридоре!

Я сделал глубокий вдох, собираясь с духом, и шагнул через порог.

В комнате было темно.

Но я сразу увидел ее…

Она поднялась мне навстречу с моей кровати.

Серая женщина-призрак.

Я сдавленно вскрикнул и выскочил в коридор. И только потом до меня дошло, что это никакой не призрак, а мое одеяло. Должно быть, я сбросил его на пол, когда мне приснился кошмар про доктора Визка. Вот оно и стояло на полу комом. А в темноте белый пододеяльник показался мне серым.

Я вернулся в комнату, поднял одеяло и положил его на кровать.

Сердце бешено колотилось.

«Может быть, я и вправду схожу с ума, – подумал я. – Да нет, ерунда… Сейчас я напуган, обижен и зол. Но глюков у меня нет. Я действительно видел ту женщину. Она мне не померещилась».

Я забрался в постель и натянул одеяло до самого подбородка. Меня бил озноб. Я никак не мог согреться. Я закрыл глаза и попытался прогнать страшный образ, который никак не шел у меня из головы: серый череп с выпученными глазами. А когда я наконец стал засыпать, то снова услышал музыку.

Как и в прошлый раз, доктор Визк пришел вовремя. Ровно в два. Минута в минуту. Родичи сразу же после обеда пошли в гараж – распаковывать оставшиеся коробки. Я встретил доктора Визка в прихожей, помог ему снять пальто и проводил в гостиную.

На улице было холодно и пасмурно. Вот-вот должен был пойти снег.

Щеки у доктора Визка раскраснелись с мороза. Сегодня он был еще больше похож на Санта-Клауса. С его белыми волосами, седыми усами и необъятным пузом, обтянутым белой рубашкой.

Он потер ладонью о ладонь, чтобы согреть озябшие руки, и сделал мне знак садиться за пианино.

– Какой замечательный инструмент, – радостно проговорил он, проведя рукой по черной крышке пианино. – Тебе повезло, молодой человек. Подумать только, найти такой прекрасный инструмент!

– Да, наверное, – отозвался я безо всякого энтузиазма.

Сегодня я проспал аж до одиннадцати, но все равно чувствовал себя не выспавшимся и разбитым. Весь день я только и думал об одном: о женщине-призраке и ее странном предостережении.

– Ты выучил ноты, которые я тебе задавал? – спросил доктор Визк, листая учебник, который лежал на пианино. – Много практиковался?

– Так, немножко.

– Ладно. Сейчас мы посмотрим, чему ты научился. А ну-ка… – Он расставил мои пальцы на клавишах. – Давай.

Я сыграл ему гамму.

– Изумительные руки, – улыбнулся он. – Еще раз, пожалуйста.

Я опять сыграл.

Урок прошел хорошо. Доктор Визк очень меня хвалил и все повторял, какие у меня замечательные руки, хотя я играл только ноты и самые простенькие гаммы.