Ольга Шивер - Страшные истории [litres]

Отец всю свою жизнь положил на поиски жены, но все было тщетно. Матери как след простыл.

Но недавно папа умер, и теперь я стал единоличным наследником старого здания. Твёрдо намереваясь продать мрачный дом, я решил в последний раз осмотреть его.

Когда я вошел внутрь, на меня сразу же нахлынули воспоминания о моём детстве и о матери. Обойдя несколько комнат, я решил заглянуть в комнату мамы. Отец оставил здесь всё так же, как было при ней, словно надеясь, что в один прекрасный день жена вернется…

В задумчивости я споткнулся и со всей силы впечатался в зеркало, висевшее на стене. Зеркало со скрипом ушло вовнутрь, открывая проход. Потайная дверь!

Я включил фонарик на телефоне и сделал шаг навстречу неизвестности. За зеркалом оказалась небольшая комнатка с ведущими в разные стороны коридорами, дверьми. Теперь я понял, зачем столько зеркал в этом доме: они как окна. Из потайных коридоров весь дом просматривался через зеркала как на ладони! Вот и моя старая комната! Как же я был рад уехать отсюда – подальше от этих жутких ночных стуков старого дома…

Приглядевшись к зеркалу-окну в мою комнату, я заметил, что оно было заляпано и чем-то выпачкано.

« Я люблю тебя! Мама » – было написано на толстом прозрачном стекле чём-то темным.

Кровь! Ну, точно. Запекшаяся кровь.

Я огляделся: позади меня лежала высохшая мумия в женском платье, вокруг черепа которой разметались остатки светлых волос.

Мама! Я помнил это платье. Выходит, что она никуда не уходила! Всё это время мама была здесь и пыталась до нас достучаться! Вот что за звуки я слышал по ночам в своей комнате. Значит… она не смогла выбраться.

И тут я услышал, как зеркало в маминой комнате со скрипом встало на своё место. Фонарь на телефоне погас. Кончился заряд.

Меня прошиб холодный пот…

Карина Михайловна проработала воспитательницей в детском саду почти пятнадцать лет.

За эти годы через её добрые руки прошли десятки малышей: капризные и тихони, неуправляемые хулиганы и примерные умницы, драчуны и всезнайки… Но такой ребёнок, как Аня Зуева, не подходил ни под одно определение.

Девочка была молчалива и всегда играла одна, выбирая себе самые укромные уголки группы. Одевалась Аня тоже всегда одинаково: строгое темное платьице с накрахмаленным белым воротничком.

На вид девочка была обычным ребёнком, но, когда Аня улыбалась, у воспитательницы по спине начинали бегать мурашки. Было в этой детской улыбке что-то зловещее…

Рядом с Аней всегда случались неприятности: то ребёнок упадёт на ровном месте, да так что аж нос себе расквасит, то любимая игрушка чья-то переломается в клочья, то одежда после тихого часа пропадёт.

В последнее время девочка стала совсем агрессивной. Больно щипала других ребят до синяков, царапала до крови, одному даже отгрызла кусочек уха, когда тот мешал ей играть своими воплями.

Все дети очень боялись Аню. Настолько, что даже не рассказывали своим родителям, кто нанёс им эти увечья, а значит, сделать воспитатели с хулиганкой ничего не могли.

Но однажды случилось страшное: Аня перешла все допустимые границы…

После прогулки дети вернулись очень расстроенными, некоторые даже плакали. На расспросы Карины Михайловны о том, что произошло, никто не отвечал. Все молчали.

Удалось разговорить только одного малыша – Витю.

– Нельзя говорить, а то меня убьют, как птичку, – плакал малыш.

– Я обещаю, что тебе ничего не будет, ты в безопасности, – заверила мальчишку воспитательница.

Всхлипнув ещё несколько раз и утерев сопливый нос рукавом свитера, Витя рассказал, как они с другими ребятами нашли под горкой воробышка со сломанным крылом.

Аня сначала свернула ещё живой птице шею, а потом заставила всех смотреть, как она делает птичке «операцию». В конце Аня пригрозила, что если кто-то расскажет Карине Михайловне, то она сделает то же самое и с доносчиком.

У Карины голова закружилась от слов Вити. Она была зла и шокирована одновременно. Что же это за тварь такая маленькая? Такое точно нельзя оставлять просто так! Пообещав себе разобраться во всем после обеда, воспитательница принялась разливать суп по тарелкам.

Когда первое блюдо было подано, Карина вдруг услышала громкие хрипы позади себя.

Витя!

Лицо мальчика покраснело и прямо на глазах раздувалось от отёка, мальчик держался за горло и пытался глотнуть воздуха. Рядом с тарелкой Вити валялся фантик от лимонной конфеты.

– Нина! Срочно звони в скорую! У него аллергия на лимоны! – закричала перепуганная Карина нянечке и принялась оказывать ребёнку первую помощь.

Все это время Аня стояла рядом и довольно улыбалась.

Следующим утром в группу «Ромашка» пришли разъярённые родители Вити вместе с участковым.

– Я вам двадцать раз повторяла, что у моего ребёнка аллергия на лимоны! Какого чёрта вы дали ему конфету?! – орала мать на Карину.

– Подождите, сейчас мы во всем разберёмся, – взволнованно затороторила заведующая детского сада. – Карина Михайловна у нас всегда была на хорошем счету, я не понимаю, как это могло произойти. Кариночка, расскажите нам, пожалуйста, как всё было.

– Это все Аня, – всплеснула руками Карина Михайловна.

– Какая Аня?

– Зуева, – ответила Карина и рассказала все, что знала о проделках хулиганки.

– Нина, позовите к нам Аню Зуеву, пожалуйста, и посмотрите в журнале контакты её родителей, пусть тоже приедут, – попросила заведующая.

Нянечка вопросительно посмотрела на Карину:

– Но у нас в группе нет такой девочки. Только Кошкина Аня. Но она дома, уже 2 недели бронхит лечит.

– Как это нет? Вот же её шкафчик, – Карина открыла один из детских шкафчиков, но он оказался пустым. – Я не… Ну как же? Нина, мы с тобой уже больше десяти лет работаем в этой группе, и ты хочешь сказать, что за всё это время не видела ни разу Аню Зуеву?! За все десять лет?

В раздевалке повисла пауза. Заведующая нервно поджала губы.

– Вы же сами просили не занимать этот шкафчик… – начала Нина, но тоже осеклась.

Участковому позвонили.

– Да, я понял. Это точно она дала мальчику конфету? Как она просила её называть? Он уверен? Спасибо, – быстро поговорил молодой участковый и отключил звонок. – Карина Михайловна, подождите нас здесь, пожалуйста, нам нужно кое-что обсудить.

Карина молча опустилась на банкетку.

Рядом с ней присела Аня, положила ей на плечо свою руку и сказала: «Надо было лучше с лестницы сопляка спустить. Зря ты за него вступилась».

– Вас больше не посещают суицидальные мысли?

– Нет. Я понимаю, что моей вины в том, что случилось, нет, – ответила Альбина, пытаясь скрыть ложь за уверенностью в голосе.