Алла Озорнина - Ты – в игре! и другие ужасные истории [сборник litres]

– Слава Богу, живой!

Матрена Ивановна побледнела еще больше и откинулась на спинку стула.

А Митрофан Ильич уже пересекал гостиную:

– Господи… Ванька, Веретенников… – он подбежал к вошедшему и схватил за плечи. – Как? Василь Васильич сказал, что ты давно умер…

– Этот наговорит… – сказал Веретенников, презрительно взглянув на Булдыгерова-старшего. Тот громко взвизгнул:

– Не говорил я такого! Митрофан не понял!!

– Да я не один, – сказал Веретенников, – совсем не один.

И, словно фокусник, щелкнул пальцем, и в гостиную вошел… Никита. Рита и охнуть не успела, как Веретенников продолжал:

– Вот этот, – он бросил гневный взгляд на Арсения, – вчера сбросил пацана с висячего моста. Думал, утонет… Хорошо, пацан плавать умеет, да и я рядом оказался.

Рита подскочила к Никите и, обняв, неловко уткнулась ему в щеку – заплакала.

– Врет он все! – Арсений кинулся с кулаками на Веретенникова.

– Не верю! – закричал Хохряков. – Быть такого не может, чтобы Арсений жизнь чужую решил погубить!

– Он не то еще может, – сказал Веретенников. – Хорошо, что у меня с юности привычка ходить на речку по ночам. Помнишь, Митрофан? – Тот кивнул. – Когда просто так на берегу посидеть, когда искупаться.

– Подожди, – перебил его Хохряков, – так ты когда приехал-то? Почему сразу ко мне не пришел? Тоже мне, друг называется!

– Я, Митрофан, вернулся в Берёзовку два дня тому назад. И тотчас бы к тебе прибежал, кабы хворь не подцепил по дороге. Вчера поздно вечером стало легче, вот и я дернул на речку. Юность, молодость захотелось вспомнить. Но не успел. Едва пристроился на бережку, как услышал громкие голоса. Затем – как здесь говорят, сатанинский хохот. Луна была огромная, я увидел, что на мосту стоят две фигурки. Потом одна из них перелетела через перила и упала в речку. Я вскочил и нырнул в воду. Неплохо пацан плавает, только вот если бы не я – силенок доплыть до берега у него точно бы не хватило. Это, как вы догадались, был Никита. Пошли мы с ним ко мне домой, переоделись, он мне все и рассказал. Прости уж, что сразу с утра к тебе не отпустил – кое-какие дела нужно было сделать. – Он повернулся к двери, крикнул: – Входите!

В гостиную вбежало несколько полицейских.

– Булдыгеровы – Арсений и Василий, вы арестованы! – сказал один из них. – Пройдемте в отделение!

Арсений рванулся к двери.

– Ну-ну-ну, – произнес полицейский, – куда ты, милок? Поди, без наручников-то не обойтись. Наручники сюда!

– А вот еще приобщите к делу! – вмешалась Рита и, сделав шаг вперед, протянула тетрадь полицейскому. – Пригодится!

– Вот, оказывается, чьих это рук дело! – закричал Булдыгеров-младший. – Селедка копченая!

– Гниль вонючая! – крикнула Рита.

– Вы узнайте сначала, кто эти двое! – закричал Булдыгеров-младший. – Ненашенские они!

– Вижу, что ненашенские, – сказал полицейский. – Придет время – и с ними разберемся.

Его взгляд упад на Дуньку.

– А вообще, если б не эта девушка, Евдокия, березовцы еще долго бы боялись выходить из дома. Ведь это они с Григорием, братом ейным, стали первыми делать вылазки по ночам, выслеживать злоумышленника. И, конечно же, они-то и догадались, что нет никаких вурдалаков, что кому-то из наших выгодно, чтобы люди по домам сидели. Зачем это делали – еще предстоит узнать.

– Узнаете! – вмешалась Рита. – В тетради все написано!

– И Гришке ведь удалось задержать и даже сорвать с головы черный мешок, – продолжал полицейский, бросив благодарный взгляд на Риту, – только вот этот, – он гневно посмотрел на Арсения, – тут же с ним расквитался. А у Гришки не было уже никаких сил сказать сестре, кто это.

На другой день эта девушка пришла в полицию, принесла черный мешок, который Григорий сорвал вот с этого, все рассказала, – он снова бросил взгляд на Арсения. – Мы хотели сразу приобщить мешок к делу, но она почему-то не дала… Тогда договорились, что когда будет суд – а рано или поздно мы бы все равно поймали негодяев, – мы используем его в качестве вещественного доказательства.

С тех пор кто-нибудь из полицейских по очереди каждую ночь патрулировал поселок, и всегда вместе с ним, как на дежурство, выходила Евдокия. Мы все удивлялись: зачем? И без нее бы справились!

– Отомстить хотела! – выкрикнула Дунька, глотая слезы.

– Правда, патрулирование, можно сказать, результатов не принесло, не встречали мы никого в маске-то…

– Вы не встречали, а я вас не раз видел, – воскликнул Арсений и засмеялся страшным сатанинским смехом.

Хохряков перекрестился.

– Нет, этого не может быть, чтобы Арсений… Но ведь ты-то, Васильич, не знал об этом, ведь так?

– Вот это-то Евдокии жизнь и спасло, – произнес полицейский. – То, что она была не одна… Уведите Булдыгеровых!

– Ничего не понимаю! – не унимался Хохряков, когда полицейские вместе с Булдыгеровыми ушли. – Не верю! Выдумки все это! Произвол! Нужно срочно ехать в отделение, потребовать объяснений… – Он вскочил. Остановился. Схватился за грудь. Дунька метнулась к нему, приобняла, подвела к креслу.

– Ничего не надо делать, – сказал Веретенников, – сейчас я все объясню.

– Что-то голова раскалывается, – схватившись за лоб, слабым голосом проговорила Матрена Ивановна, – пойду, пожалуй.

– Маменька, помочь? – подбежала к ней Настена.

– Нет уж, пожалуй, не уходи, – повысил голос Веретенников. – Тебя это тоже касается, Матрена. И хватит прикидываться больной. Всю жизнь только и делала, что Митрофана разыгрывала!

– Опять эсэмэска! – тихо сказала Рита. – Кажется, я знаю, что там написано.

И все же достала смартфон, открыла сообщение.

«Вы выиграли. Чтобы вернуться в свою реальность, срочно зарядите батарею!»

Рита с Никитой молчали. Никита думал о том, что он все сделал правильно – даже пусть ценой того, что теперь он уже никогда не вернется в XXI век.

Рита думала о том, что она все-таки молодец, что не нажала на три звездочки.

Они сидели рядом, взявшись за руки, и каждый думал о том, что совесть его чиста… А значит, можно жить дальше. Неважно, в каком времени.

ОН сидел перед компьютером, схватившись за голову, в кабинете директора библиотеки. На мониторе светились буквы: «Игра завершена по причине разрядки батареи. End».

Дверь распахнулась. На пороге появилась Екатерина Александровна.

– Вот интересно, а ты зачем здесь спрятался?

– Я не прятался. Я работал.

Екатерина Александровна заглянула в монитор.

– И это называется работа?

– Подожди, Катя. Послушай меня внимательно. Дело очень серьезное.

– Да что может быть серьезнее, чем пропажа детей? Исчезли и все. Удивительно, что никто пока не хватился. Думают, где-то в библиотеке.