Олег Кожин - Игра в куклы [litres]

Ведь это понарошку, не взаправду, и на самом деле ничего плохого случиться не может. Так думала Варя, и Двор в круговерти вечного снегопада молчаливо с ней соглашался. Там странно, там жутко – но я хочу туда снова. Так думала Варя по дороге из школы домой, и шумная улица гудела, подтверждая, что было бы неплохо вновь окунуться в тишину заоконного мира. Вот бы рассказать кому-нибудь, сводить туда Аню или маму. Маму было бы здорово. Так думала Варя в троллейбусе, возвращаясь с тренировки по скалолазанию, но скользящие по проводам металлические рога громко клацали, говоря: рано, рано еще, им еще рано!

Конечно, Варя вернулась туда. В Национальной библиотеке завертелась карусель предновогодних мероприятий, и мама приходила поздно. Усталая, готовила нехитрый ужин, принимала душ и падала на диван перед телевизором. Одним ухом слушая канал «Культура», а другим Варю, мама быстро начинала клевать носом, а вскоре и вовсе засыпала. Варя укрывала ее одеялом, заботливо подтыкая каждый уголок – почему-то это казалось особенно важным, – выключала телевизор и шла в свою комнату. У нее был свой телевизор – рябое от снежных помех окно, за которым раскинулся Двор.

К ночи ветер всегда усиливался, размазывая желтые кляксы фонарей по пешеходным дорожкам. Окна загорались и гасли, подмигивали гирляндами, мельтешили силуэтами незнакомых людей. В настоящем Петрозаводске снег все никак не мог лечь нормально. То заметал дороги и дома, словно спешил отдать долги сразу за весь месяц, то растекался в жидкую кашицу, что по ночам схватывалась в тонкую ледяную корку, на которой ломались ноги и бились автомобили. А в Петрозаводске по ту сторону окна уже выросли огромные снежные валы и молчаливый дворник порой махал лопатой несколько часов кряду.

Тем субботним утром снег за окном почти перестал. Дворник исчез, оставив после себя ровные, посыпанные песком тропинки и покатые снежные редуты. Зато на площадке наконец-то появились сестрички Ярвинен. Как ни в чем не бывало, они махали Варе руками. Их обезьяньи мордочки, растянутые в искренних улыбках, сияли. Словно не было того страшного вечера и предательского бегства. Мама с утра ускакала на работу, едва успев позавтракать, поэтому Варя даже не раздумывала.

Сестрички даром времени не теряли, успели построить две крепостные стены, украшенные тупыми зубцами, и даже возвели подобие сторожевой башни. Сердито топая по рыхлому снегу, Варя ворвалась в замок, как жаждущий мести рыцарь. Встала руки в боки, недовольно поджав губы, но не успела сказать даже слова. Липкий снежок ударил ее в плечо, и обиженный голос закричал:

– Эй, нечестно! Это не по правилам!

– Чтооо? – Варя растерянно захлопала ресницами.

Из-за сторожевой башни высунулась голова Оли. Ярвинен махнула рукой, указывая в просвет между стенами.

– Там ворота! – подсказала она. – Если хочешь завоевать наш замок, то штурмуй по правилам!

– Я вообще-то… – хмуро начала Варя, – я пришла…

Еще один снежок угодил ей в ногу. Два следующих просвистели над самым ухом. Варя растерянно отступила. Она хотела крикнуть, чтобы девочки немедленно прекратили заниматься глупостями, но очередной метко брошенный снаряд запечатал ей рот вместе со словами.

– Ну ладно!.. – свирепо промычала Варя, утирая лицо и отплевываясь.

Под градом выстрелов с крепостной стены она наклонилась, быстро слепила несколько снежков и с диким криком ринулась в атаку. Она уворачивалась и кувыркалась, подбегала вплотную к «воротам», чтобы тут же отступить под шквальным огнем защитниц. За качелями удобно было прятаться, а от песочницы – стрелять. Варя поскальзывалась, падала, теряла боеприпасы, не замечая, что хохочет и взвизгивает вместе с сестричками.

Наконец ловким броском она угодила в голову Яне. Та, трагически вскрикнув, повисла на стене. Оля тут же вскинула руки вверх, вышла на открытое место.

– Я сдаюсь! – закричала она тонким испуганным голоском. – Мир?!

– Вот еще! – хмыкнула Варя, от души запустив снежком ей в живот.

От неожиданности Оля крякнула и села в сугроб. На стене закудахтала убитая Яна. Не в силах долго сдерживать смех, сползла на утоптанный пол крепости и загоготала, дрыгая ногами. Оля вторила ей, держась за живот. Сидя между ними, Варя смеялась как сумасшедшая. Щеки раскраснелись и трещали от широких улыбок, из-под шапок выбились мокрые волосы, варежки слиплись от намерзшего снега, но сейчас они были просто тремя девочками, без обид и претензий друг к другу.

– Варь, прости, что мы тогда слиняли, – отсмеявшись, сказала Яна.

– Да, нехорошо получилось, – наморщила носик Оля. – Мы забыли, что ты бабу Тоню первый раз видишь.

– Заигрались, – подтвердила Яна. – Она же только когда оборотень быстрая, а так – обычная бабка…

– Она кто?! – выпалила Варя, удивляясь непонятно чему.

– Обычная бабка…

– Да нет же!

– А, ну так да! Это же и ежу понятно! Оборачивается псиной – значит, оборотень! Вот если бы она в гробу спала и кровь сосала – была б вампиром, а так…

Янина рассудительность приводила Варю в замешательство. Никак не получалось взять в толк: неужели можно запросто беседовать о таких вещах?!

– А что, здесь и вампиры есть? – настороженно спросила она.

– Не, – отмахнулась Яна. – Одна баба Тоня. Но ее только ночью бояться надо. Днем она даже на улицу не выходит. А вампиров тут нет. Мы бы знали.

– Откуда?

– А мы всех здесь знаем. И всё. Мы сюда не первый год приезжаем.

– Кстати, а как вы сами сюда попадаете? – задала Варя давно волнующий вопрос.

Сестрички хитро переглянулись. Варе показалось, что они о чем-то неслышно переговариваются.

– Есть одна дорожка, но мы тебе про нее не расскажем.

– И не покажем, да-да!

Яна пожала плечами, а Оля добавила, точно извиняясь:

– Тебе пока нельзя. Рано.

– Вот еще! – вспыхнула Варя. – Я вам маленькая, что ли?

Сестрички синхронно покачали головами. От Вари не укрылось, что то одна, то вторая украдкой поглядывают на угол дома. Тот самый, из-за которого появилась незадачливая дама с собачкой.

– Ах так?! – Варя вскочила на ноги, отряхнула коленки. – Тогда я сама найду! Не очень-то мне ваши секреты нужны!

Она зашагала к выходу со Двора, и сестрички покорно поплелись следом. Они о чем-то шушукались, перемигивались, общались тайными знаками. Варе вновь показалось, что они затевают какую-то недобрую шалость, но отступить не позволяла гордость.

За углом оказалась дорога, соединяющая улицу Пушкина с проспектом Ленина. Пустынная, занесенная снегом, она выглядела заброшенной. Сразу за дорогой начинался лес. Не парк, как в нормальном мире, а самый настоящий лес, дикий, непричесанный. Тонкая свеженатоптанная тропинка пересекала дорогу и пряталась в обглоданных кустах.