Олег Кожин - Игра в куклы [litres]

Именно так все и было в любое другое утро. Но этот каникулярный понедельник – последний перед началом учебного года – оказался безнадежно испорчен куклой. Поваляться в кровати не вышло. Всю ночь Ярик плохо спал и взмок как мышь. Влажная простыня липла к телу, в приоткрытое окно влетал сквозняк. Ярика знобило. Болела голова, веки терлись о глаза с шуршанием наждачной бумаги. К тому же сил нет хотелось в туалет.

Кряхтя как столетний дед, Ярик сполз с лестницы и нашарил тапочки. Зябко кутаясь во влажную простыню, прошаркал в туалет. И только выйдя под шум сливного бачка, вдруг понял, что в квартире непривычно тихо. Он заглянул на кухню. Стол пустой – ни масленки, ни пакета с молоком, ни вскрытой пачки паштета. Ярик осторожно коснулся ладонью пузатого бока чайника. Так и есть – даже не теплый! В приступе какого-то следовательского азарта он бросился в ванную. Родительские зубные щетки были сухими. И этот простой, но безумно странный факт мгновенно выдул из головы остатки сна. Можно предположить, что родители ушли на работу. Что тихо оделись и обулись в полном молчании. Даже что не стали завтракать. Мало ли, проспали – бывает. Но чтобы родители не почистили зубы и не умылись?! Да быть такого не может!

Задумчиво скомкав простыню, Ярик закинул ее в стиральную машину, машинально отметив, что грязные дачные вещи так и лежат там нестиранными со вчерашнего дня. И это тоже совершено не в маминых правилах. Умываясь, Ярик так усердно чистил зубы, точно делал это за троих, принося извинения какому-то божеству утреннего моциона. Мойдодыру, например. Он плескал в лицо очень холодной водой, хотя давным-давно проснулся, до красноты растер щеки полотенцем, пока наконец не понял, что просто не хочет возвращаться в комнату.

Дверь открылась, и на пороге, зевая и вытирая мизинцами уголки глаз, появилась Ленка. Ярик поймал себя на мысли, что пусть на секунду, но дыхание его сбилось, а затылок похолодел. Чертова кукла украла у него радость утреннего пробуждения, подбросив взамен тревогу и страх.

– Штаны потерял, – вместо «доброго утра» буркнула Ленка.

В другое время Ярик бы непременно ответил чем-нибудь едким, даже обидным, но сейчас все его мысли занимала кукла. Жуткая дрянь, от которой необходимо избавиться. Освобождая место у раковины, он лишь рассеянно пробормотал:

– Ты один не умывался и грязнулею остался…

Как бы его ни жгло желание выбросить куклу немедленно, первым делом Ярик все же вернулся на кухню. Поставил чайник. Разбил в сковородку четыре яйца. Пока они скворчали, обстоятельно напластал целую тарелку бутербродов с сыром и колбасой. Так что, когда из ванной выбралась посвежевшая умывшаяся Ленка, на столе ее ждал полноценный завтрак, а тостер как раз чихнул, выплевывая две подрумяненные гренки. Убрав со лба прилипшую мокрую прядь, сестра недоверчиво посмотрела на Ярика:

– Денег не дам. У самой нету. Родаки как партизаны ушли, даже записки не оставили. Наверное, сами в магазин зайдут.

Ярик неопределенно покачал головой. Что там Ленка бормочет, он едва слышал. Все его мысли занимала кукла. Как ни оттягивай, а придется действовать решительно. Сидя в светлой уютной кухне, благоухающей ароматами свежеподжаренного хлеба и взрезанной лимонной корки, Ярик ощущал себя парашютистом перед прыжком, самураем перед сэппуку или, на худой конец, дрессировщиком в клетке со львом-людоедом. Старшая сестра поглядывала на него озадаченно, но с расспросами не лезла – уплетала яичницу. Покончив со своей порцией, с молчаливого согласия брата подтянула и его тарелку.

Разрываясь на части между желанием рассказать почти что взрослой Ленке все про куклу, про давящий ужас, про кошмарные выматывающие сны и про мальчишескую гордость («Мы Гордеевы, Ярик! А значит, гордые»), Ярик тем не менее был благодарен сестре за молчание. За ту нормальность , которую ее сонное лицо привносило в этот дурдом.

Опасаясь, что решимость вот-вот развеется, Ярик подскочил как ужаленный и только что не бегом бросился в комнату. На краю стола остался едва надкусанный бутерброд, похожий на чей-то язык. Лена неодобрительно хмыкнула.

– Ничего, все нормально, слуги уберут… – завела она привычную шарманку, но осеклась. Что-то младший сегодня сам не свой. Не огрызается. Смотрит как-то затравленно, точно напуганный щенок. Завтрак вон приготовил. Может, обидел кто? Да нет же – когда бы? Два дня с родаками на даче. Это он оттуда такой приехал. Лена пожала плечами и потянулась за недоеденным бутербродом.

А Ярик тем временем из парашютиста-самурая-дрессировщика переквалифицировался в ученого-биолога, работающего с опаснейшим вирусом. По пути прихватив из ванной Ленкин пинцет (ох, видела бы сестра – убила бы!), он аккуратно ущипнул куклу за ногу. Непростое действие, когда на руках у тебя толстые зимние перчатки. После сегодняшних муторных снов Ярику отчаянно не хотелось прикасаться к кукле.

Кукла повисла вниз головой, жидкие волосы задергались точно черви. Со всей осторожностью Ярик опустил ее в загодя приготовленный пакет. Тряпичное тельце шлепнулось тяжело, с громким шорохом. Показалось или в самом деле по стенкам пакета прошла неявная дрожь, сродни той, что исходит от пойманной задыхающейся рыбины? Не вдаваясь в ощущения, Ярик завязал узлом полиэтиленовые ручки и вздохнул с облегчением. Что ж, все прошло не так плохо.

Держа пакет в вытянутой руке, Ярик торопливо обулся и, не предупредив сестру, ринулся прочь из дома. Перепрыгивая через три ступеньки, в пару секунд оказался на улице, а еще через мгновение – возле мусорных контейнеров. Там замер, не в силах разжать руку и бросить пакет с пугающей ношей в кучу из куриных костей, картофельных очистков, пустых пакетов из-под молока и разбитых банок. Почему-то именно сейчас это показалось ему неправильным. Коря себя за малодушие, он тем не менее поставил пакет у бетонного отбойника. Если кто-то и бросит куклу в мусор – пусть это будет дворник.

Раскачиваясь с пятки на носок, пряча сцепленные в замок руки за спиной, Ярик немного постоял. Из ученого-биолога он превратился в мафиози, который только что зашвырнул в воду пистолет (конечно, не забыв стереть отпечатки пальцев) и теперь наблюдает за расходящимися по воде кругами. Возвращаясь домой, он поминутно оглядывался, проверяя, на месте ли пакет. А тот и не думал исчезать – глядел в ссутуленную мальчишескую спину мятым логотипом магазина. И все же, поднимаясь на свой этаж, Ярик не мог отделаться от мысли, что

кукла

стоит ему закрыть входную дверь, скинуть обувь – и в комнате, на книжной полке

с тобой

будет сидеть грубо сшитое подобие человека с полными ненависти глазами-пуговицами.