Ярослав Кудлач - Последняя фреска [litres]

Нет! Пресвятая Богородица! Смотри, кто на рынок пожаловал! Племянница богача Эберлера собственной персоной! Ай-яй-яй, а мы уже собираться начали. Юная госпожа, пожалуйте! Такой сладкой брюквы во всей Священной Римской империи не найти!

Анна Магдалена Эберлер шла меж телег и лошадей, словно королева по дорожке к трону. Казалось, девушка собиралась одарить подданных орденами и медалями, каприза ради упрятанными в прозаическую корзинку. От взгляда голубых глаз млели грубые крестьянские сердца.

– Сюда, фройляйн, сюда! У меня самая вкусная свёкла! Красная, как ваша молодая кровь!

– Не слушайте его, милая! Лучше возьмите мою капусту! Крепенькая, хрустящая, как и вы сами!

– А вот яйца большие, свежие! Дай вам бог, милая, жениха с такими же статями!

Солёные шуточки совершенно не задевали мадемуазель Эберлер. Анна весело улыбалась, шагая меж тянущихся к ней загорелых рук.

– Добрый день, дорогой Буркхарт! – приветствовала она пожилого эльзасца с козлиной бородкой. – Как ваше колено? Всё ещё ноет по утрам?

– Уже нет, фрейлейн, – отвечал мужичок неожиданным басом. – Неделю прикладывал примочки, теперь как новенькое! Хотите солонины? Хорошо провялилась!

– Спасибо, друг мой, отрежьте чуток… Рада за вас! А как ваши дела, тётушка Руни?

– Ох, милочка, не спрашивайте! Петер, младшенький, прихворнул… Скучный стал, не играет, только сидит да похрипывает… Зелени-то хотите?

– Разумеется! И капусты пару кочанов… А насчёт хвори, так это к знахарю надо…

– Ох, боюсь я его, фрейлейн… Говорят, не травками он торговать приезжает, а снадобьями колдовскими!

– Ну?

– Святой истинный крест! Ещё превратит мальчика во что-нибудь… Лучше пусть малыш сам помрёт, зато Христос за него заступится и возьмёт в царство светлое…

– Не слушайте эту дурёху, госпожа! Травник шварцвальдский нынче имеет дело с одним профессором Вёльффлином! Вот Рунхильд и злится. И то сказать: профессор золотом платит, а откуда оно у нас? Зато репа, смотрите – как на подбор, и сама точно золото светится! Купите, не пожалеете!

– Спасибо, Ренé, спасибо! Обязательно куплю!

Анна Эберлер шла через рынок, раздавая улыбки, раскланиваясь с крестьянами, подмигивая их жёнам. Девушку хорошо знали в округе. Дядя Маттиас не снисходил до общения с простым людом. А юная Анна не гнушалась встречаться с народом, и её очень любили.

– Четыре часа! – прокатился по рынку голос глашатая. – Торговля закончена!

И тут же меж рядов побежали стражники, зорко высматривая, все ли уже попрятали привезённое.

– Батюшки! – вскричала Анна, схватившись за голову. – Не успела! Вот растяпа… Что же делать?

– Я могу чем-нибудь помочь, сударыня?

Анна обернулась и обнаружила капитана гвардии его преосвященства. Тут же выражение детского испуга на лице пропало, сменившись холодом неприступной невинности.

– Ах, это ты, Гуго… Рада видеть. Ты как раз вовремя.

Капитан Шлегель наклонил голову:

– Если я могу быть полезен…

– Можешь. Будь добр, окороти стражу. Мне нужно купить дюжину яиц и сыра.

– Ты же знаешь, это запрещено, – тихо сказал Гуго. – Совет не одобрит такого самоуправства…

Анна презрительно сморщила носик.

– Пф! Твой начальник – сам епископ базельский! Кто смеет противиться его воле?

– Да, но…

– Или ты сейчас же отзываешь своих грабителей, или я пожалуюсь дяде!

Теперь уже фыркнул Гуго:

– Нашла чем угрожать! Этот мешок способен шевелиться, только когда ему запускают руку в карман. И стражники не мои, а совета. Придумай что-нибудь поинтереснее.

Юная госпожа стала красной с лица:

– Тогда… Больше не ходи на пристань, вот! И нечего околачиваться под окнами! Дядя и так готов выслать тебя из города!

– Руки коротки! – расхохотался Шлегель. – Пусть грозится старый осёл. Но вот насчёт пристани… Ты это серьёзно?

Анна кокетливо посмотрела на гвардейца:

– Сначала прогони стражу, потом поговорим.

– Ладно, – усмехнулся Гуго Шлегель, набрал в грудь воздуха и заорал так, что Анна чуть не села в чью-то корзину. – Эй, вы, мерзавцы! Убирайтесь с площади и ждите моего разрешения! Работа рынка продлевается на четверть часа!

Крестьяне благодарно залопотали, но смолкли, увидев, что к Гуго подошёл, разминая пальцы, длинный прыщавый стражник.

– Ты кто такой, малыш? – спросил он глумливо. – Из гвардии, что ли? Видать, мало мы вашим наглецам зубов повыбивали. Тоже захотел получить?

Гуго не изменился в лице.

– Я приказов не повторяю, – процедил он. – Пшёл вон.

– Ах… ты… – стражник потерял дар речи, – щенок сопливый! Я тебе щас…

Рука Гуго легла на рукоять меча. Анна взвизгнула и отскочила за телегу тётушки Руни. Но тут прыщавого верзилу схватил за локоть другой стражник, постарше.

– Ты что, ополоумел? – завопил он. – Это же капитан Шлегель! Жить надоело?

– Я ему рожу разобью! – пытался высвободиться дылда.

– Болван! Не сносить нам голов! Пошли, не будь дураком. Извините, господин капитан! Юрген только неделю служит, молодой ещё, глупый…

Долговязый понурился и побрёл к ратуше.

– Негодяи! – Гуго отпустил меч. – Понабирали в стражу пёс знает кого…

– Спасибо, господин капитан! – с чувством сказала тётушка Руни. – Совсем нет управы на этих разбойников…

Из-за телеги вышла Анна и задорно сверкнула глазами:

– Вот какой ты, оказывается!

– Какой? – усмехнулся Гуго.

– Опасный! – игриво заметила девушка и тут же, спохватившись, прервала сама себя: – Слушай, окажи услугу! Помоги мне с покупками! Нести тяжело…

Гуго взял у Анны корзинку. Вид у него сделался препотешный, торговки захихикали, но тут же стушевались под грозным взглядом капитана.

– Проводи меня до дома, пожалуйста, – сказала девушка. – Ой! А сыр? Опять забыла, глупенькая! На рыцаря засмотрелась!

И Анна так заразительно рассмеялась, что насупленный Гуго поневоле улыбнулся.

Они купили сыр, яйца и двинулись прочь под прощальные возгласы торговцев. Охранники, сидевшие у стены ратуши, недружелюбно глядели вслед. Покидая торжище, капитан небрежно обронил на ходу:

– Закрывайте рынок. Но чтоб не грабить!

Стражники предпочли отмолчаться.

Несмотря на корзинку со снедью, Гуго Шлегель держался гордо, так что прохожие подавляли невольные улыбки. Все знали, сколь тяжела рука у капитана, и никто не осмеливался оскорблять молодого офицера. Да и не молод уже был Гуго. Со времени вступления Шлегеля в должность минуло тринадцать лет, но время почти не наложило отпечатка на его внешность. Капитан остался таким же, как и в молодости, – подтянутым, сильным. Лишь морщинка на переносице и складки в углах рта показывали, что Шлегель скоро разменяет пятый десяток. Да ещё взгляд… Глаза начальника гвардии всегда смотрели холодно, жёстко.