Рин Дилин - Заложники

Тамара из последних сил подавила рвущийся наружу смех и спросила:

– Признайтесь, вы всё равно где-то слукавили. В ванной и туалете ремонт, плитка новая, не советская. Крыша перекрыта, гараж пристроен. Опять-таки, удобства в доме, а не на улице, как раньше строили. Недвижимость перестраивалась. То есть жили тут люди дольше двух-трёх месяцев? Кто они, чем занимались? Вспомнить можете?

София Эдуардовна удивлённо охнула:

– А вот и правда! Я об этом не задумывалась, пока вы не сказали. Да, жили тут мужчины долго, ни на что не жаловались. Они-то всё это и ремонтировали-строили. Старые-молодые, пьющие-непьющие, так сразу и не понять, что их объединяет. Некоторые даже по нескольку лет здесь обосновывались. Но вот стоило им жениться, или подругу в дом привести, всё! Неделя-другая, и съезжают. А когда женщины покупали, то и двух-трёх дней не выдерживали, сразу сбегали. Это что же получается? Тут нечистая сила страдающая мизогинией поселилась?

Тамара не удержалась и расхохоталась: ну надо же! Домовой-сексист! Такой случай у неё впервые. Нет, бывает, конечно, что домашняя нечисть невзлюбит кого-то одного из домашних – кошку там, собаку, мужика-кобеля гулящего. Достаться может и женщине за нерадивость в хозяйстве. Хотя обычно домовые относятся к дамскому полу более благосклонно и терпимее, чем к мужскому. Но чтобы весь род бабский невзлюбил?! Это что-то новенькое.

«Дом надо покупать! Во-первых, цена очень привлекательная. А во-вторых, вовек себе не прощу, если не разберусь, что в нём такое твориться, и в чём заключён корень всего зла» – вскипел в Тамаре ведьмовской азарт.

София Эдуардовна расстроенно вздохнула и спросила:

–Ну, что? В гостиницу?

Тамара протянула к ней руку и весело хмыкнула:

– Давайте.

Риелторша растерялась:

– Что давать?..

– Договор на покупку дома по самой низкой цене, бесплатных рабочих для уборки палисадника и вывоза мусора, смазывальщика замков и петель… в общем, все-все те плюшки, что идут иже с ним, если я этот дом покупаю.

– А домовой?.. – продолжала удивлённо хлопать глазами женщина.

Тамара хохотнула:

– И домового тоже давайте. В хозяйстве всё пригодится.

София Эдуардовна испуганно схватилась за сердце и прошептала:

– Ой, девонька! На твоём бы месте я не стала его и задарма брать! – с нервов она не заметила, как перешла к клиентке на «ты».

Тамара хмыкнула:

– А я на вашем месте не стала бы держаться за работу в фирме, где шеф пытается всеми правдами и неправдами выдавить меня на пенсию. Не стала бы даже думать о том, какой торт купить коллегам, которые шепчут разные гадости и поливают меня грязью за спиной, пытаясь выслужиться перед начальством. А пришла бы перед отпуском, швырнула начальнику в лицо заявление об увольнении, показала всем неприличный жест рукой, да послала к козе в трещину за салатиками. А потом уехала с внуками в санаторий на море. Познакомилась там с каким-нибудь приятным профессором из Москвы, да набралась бы храбрости выпить с ним пару коктейлей с пошлым названием «Секс на пляже», который давно уже хочу попробовать, но то стесняюсь, то времени не хватает.

София Эдуардовна полезла в свою сумочку за документами, отдала их девушке и отчаянно заскрипела извилинами, пытаясь вспомнить, когда же она успела ей столько про себя рассказать. Тамара принялась тщательно читать договор, заверяя каждую проверенную страницу своей подписью.

– Вы – экстрасенс, да? – тихо спросила София Эдуардовна: откуда бы ещё клиентке знать про неё столько подробностей?

– Нет, – ответила Тамара, не отвлекаясь от договора, – вы просто слишком громко думаете.

И она почти не врала: усиленные негативными миазмами отголоски беспокойных мыслей риелторши сами всё это время струясь, прорывались в её сознание. А про предстоящее знакомство с профессором в отпуске, да, Тамара уже сама полюбопытствовала.

– Вы – ведьма! – восторженным шёпотом воскликнула София Эдуардовна.

Девушка подписала последние листы и вернула ей документы.

– Если вы решите об этом хоть кому-нибудь рассказать, – пропела ей Тамара по-змеиному слащавым тоном, – по большому секрету, или по маленькому – не важно. И у меня после этого начнёт самоорганизовываться народ перед калиткой, то поверьте, я безо всяких разбирательств сразу натравлю на вас СВОЕГО домового-сексиста. Я понятно предупредила?

– Да-да, конечно! – быстро закивала София Эдуардовна, не обратив никакого внимания на её угрозу и продолжая с щенячьим восторгом разглядывать девушку, – То есть, нет! В смысле, я никому не скажу. О, боже! Настоящая ведьма! Простите меня за излишнюю эмоциональность, это так необычно. Я будто в сказку попала – домовые, ведьмы… Извините, что таращусь, просто вы совсем не похожи… вы такая, ну… не худенькая. Господи, что я несу! Извините, пожалуйста.

Тамара улыбнулась: она впервые встретила такую искренне-восторженную реакцию на себя. Видимо, в представлении Софии Эдуардовны ведьмы были некими добренькими родственницами крёстных фей, только худые и любящие чёрное.

– Слаба до сладкого и мучного. Грешна, каюсь. Потому на метле и не летаю, у них грузоподъёмность маленькая. Да и на такси как-то более комфортнее: черенок никуда не врезается.

София Эдуардовна замерла, открыв было рот, чтобы задать вопрос про полёты на метле, но увидев хитрые смешинки в глазах Тамары, рассмеялась:

– А-а, так вы шутите…

Она собрала бумаги, отдала девушке ключи от дома и велела звонить ей в любое время дня и ночи, если что-то потребуется. Пообещав прислать рабочих в течении часа-полтора, птичка Соня, радостно чирикая под нос, понесла в клювике своему начальнику договор о продаже Тридцати-Трёх-Несчастий. Начальник принял договор с такой кислой физиономией, что риелторша всерьёз задумалась над словами ведьмы о «послать всех в трещину за салатиками».

Тамара же, заперев за женщиной калитку, отчётливо поняла – расскажет. Вот именно сегодня же вечером, София Эдуардовна расскажет своей близкой подруге, что «дом под кодовым названием Тридцать-Три-Несчастья купила приезжая самая-самая, что ни на есть, настоящая ведьма».

Девушка вздохнула: ей оставалось только уповать на дурную славу приобретённой недвижимости. Но рано или поздно, это всё равно случится – толпа страждущих снова оккупирует все подходы к её жилью.

Рабочие, посулённые риелторшей, приехали гораздо раньше обещанного. Из-за внезапно пробудившейся пролетарской совести, Тамара собралась было попросить их только вывезти спрятанный под кустами мусор, да вырубить бурьян перед домом. Но после донёсшегося до её чувствительного слуха и нежной душевной организации ехидного шушуканья: