Александр Матюхин - 25 трупов Страшной общаги [сборник litres]

Когда окончательно стемнело, а с курток так и лилась вода, мобильник в Сашином кармане требовательно запиликал. Ответив на вызов – конечно же, звонила тетя, – Саша кивнул Виталику, и друзья потянулись прочь с пустыря и от застывшего по центру здания.

Сидение в засаде под дождем не прошло бесследно, и на следующий день Виталик слег с температурой. Саша отмучился на парах в одиночестве и уныло вышел на улицу. Сегодня на удивление распогодилось, за краешком пухового облака мелькнуло солнце. Идти домой не хотелось, и Саша вновь поехал к Общаге.

Он провел там весь день, и следующий, и так всю неделю, показываясь дома лишь поздним вечером. Общага не выходила из головы, манила к себе. Саша приходил на пустырь, как на службу: прятался, наблюдал и ждал своего часа. Он верил, что рано или поздно сможет оставить граффити на стене здания. Его иногда пугало это неуемное желание: то, что начиналось как простое приключение, потихоньку перерастало в одержимость. Но обратного пути не было. Саша должен был доказать всем, и прежде всего себе, что чего-то стоит.

Вот только подходящий момент никак не подворачивался, да и без Виталика, который не шел на поправку, все было куда сложнее.

На вторую неделю наблюдений Саша осознал, что ничего не поменяется. Ему все время будет кто-то мешать. Оставалось либо бросить эту затею, либо наконец рискнуть. И он выбрал второе.

Квартиру Саша покидал тихо, как воришка. Если бы тетка застукала его в коридоре с рюкзаком в третьем часу ночи, то скандала было бы не избежать. Но все обошлось.

До места назначения он добрался на такси. Глядя на окутанный тьмой пустырь и стелящийся по земле туман, Саша почувствовал, как по спине поднимается волна мурашек. Пальцы покалывало.

Окна Общаги не горели – свет был только у входной двери. Все остальное пространство пожрал мрак. Это было Саше на руку.

Он неторопливо вышел из-за деревьев и крадущейся поступью направился к Общаге. Ледяной ветер обжигал кожу. Внутри рождалось какое-то странное, сладкое чувство. Саше хотелось немедленно достать баллончик и красить, красить, красить до изнеможения. Общага притягивала его, словно магнит.

Саша добрался до боковой стены и включил налобный фонарик. Быстро выудил из рюкзака баллончик, натянул респиратор. Огляделся вокруг. Показалось, что в темноте мелькнули огоньки. Саша тряхнул головой: нечего тратить на это время, пора работать.

Он редко продумывал граффити от и до, скорее действовал по наитию, на ходу создавая образы, сюжеты, композиции. Вот и сейчас как-то сама собой на стене стала расти черная спираль. Саша аккуратно выводил линии, прикидывая, что получается этакий портал, засасывающий в неизвестность. Не хватало только «чудиков», как их называл Виталик. Но чудики пришли сами.

Саша расширил портал еще немного, когда по стене сползли две тени в человеческий рост. Их никто не отбрасывал, черные силуэты, от которых в темноту уходили едва заметные ниточки, двигались сами по себе. Нарисованная спираль вдруг завращалась, начала пульсировать, и Саша отшатнулся. Тени махали руками, что-то показывали. И тогда в спину Саше ударил свет.

– Слышь, живописец! – громыхнул прокуренный голос. – Ну-ка, быстро бросил баллончик и отошел от стены.

Саша обернулся, увидел двух человек с фонариками в паре метров поодаль, мазнул взглядом по полицейской форме.

– Только не дури, пацан. Сейчас проедем в отделение, составим протокол и…

Саша швырнул в говорящего баллончик и бросился наутек. За спиной служители закона покрыли его трехэтажным матом, затопали тяжелые сапоги. Саша несся позади спящей Общаги, мимо темных окон и редких антенн, огибая здание. Преследователи нагоняли, и Саша слышал их дыхание.

Он завернул за угол, и тут словно кто-то схватил его сильной рукой. Сгреб за шиворот, дернул. Саша вскрикнул, и неизвестная сила втянула его прямо в стену.

Вначале он оглох и ослеп, но потом, проморгавшись, увидел полицейских, которые озирались в недоумении.

– Только что здесь был, – произнес один из них, и звук дошел до Саши приглушенно, словно сквозь вату.

Преследователи порыскали еще какое-то время рядом с Сашей, не замечая его, – хочешь, протяни руку и дотронься до полицейской фуражки! – но вскоре удалились. А Саша наконец осмотрелся в своем убежище. Вокруг, куда ни глянь, шевелилась и шелестела чернота. Это был мир теней, и они сновали повсюду.

Голова шла кругом. Зрение привыкало к беспросветной темноте, и Саша начинал различать что-то вроде лиц здешних обитателей. В уши обрывками слов проникал шепот множества голосов. Тени – десятки, сотни, тысячи! – заметили гостя и стали приближаться.

Саша попятился. Тени людей толкались, сливались в единое целое, а над ними поднимались исполинские бесформенные фигуры. Саша сделал еще шаг назад и вывалился из стены.

Привычный мир встретил сыростью и холодом, заботливо окутал туманом. Саша, тяжело дыша, смотрел по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Из-за туч выглядывал огрызок луны. На пустыре снова выла собака. Прямо перед Сашей была стена Общаги – с граффити, которое он сделал на другой стороне здания. В глубине спиралевидного портала застыли человеческие силуэты. Тени.

Неподалеку послышалась ругань. Похоже, полицейские не теряли надежды найти беглеца. Саша быстро поднялся, отряхнул штаны и стянул с головы фонарик. Тот оказался испорчен, будто оплавился там, в стене. В мире, где нет места свету…

Из-за угла вышел мужчина в куртке с накинутым капюшоном – лица не разглядеть. Он медленно шагал вдоль здания, держась рукой за стену. Остановился у граффити, ощупал нарисованную спираль – портал из черной краски.

– Тени волнуются, – сказал он и повернулся к Саше: – И все из-за тебя.

Незнакомец достал из кармана большой коробок, чиркнул спичкой и поднес огонек к граффити. Краска занялась, вспыхнула, точно солома, и осыпалась хлопьями пепла. На стене почти ничего не осталось.

Он скинул капюшон, и на Сашу уставились черные провалы глаз:

– Ты хоть знаешь, кого мог оттуда выпустить?

Незнакомец чуть повернул голову влево, будто прислушиваясь, и с той стороны раздались голоса. Через мгновение замелькал свет фонариков.

Саша не стал дожидаться полицейских и побежал. Холодный воздух резал легкие через респиратор, рюкзак стучал по спине, под ногами хлюпала грязь. Чуть сбавив ход, Саша обернулся. В ночи плясали пятна электрического света. Незнакомец стоял у стены Общаги и, казалось, смотрел в Сашину сторону. А потом в одно мгновение растворился в темноте.

Саша вновь перешел на бег и больше не останавливался.

Когда происходит что-то из ряда вон выходящее, поезд жизни поворачивает на рельсы нового восприятия. И, как ни пытайся, прежним тебе не быть. Эту истину озвучила как-то мама, и сейчас Саша был согласен с ней на сто процентов. Ночное посещение мира теней изменило его сознание. В мозгу словно бы открылась дверца, которой давно надоело хранить секреты. Сонм теней ворвался в Сашину жизнь – голосами, образами, действиями, – и теперь Саша осознал, каким дураком был прежде.