Татьяна Купор - Красота как наказание

При входе на чердак было тесно и темно, но Лидия не решалась выйти из укрытия. За дверью происходило что-то странное, и она, затаив дыхание, жадно прислушалась.

– Все кончено! – послышался взволнованный женский голос.

Девочка заглянула в приоткрытую дверь. Увидела тоненькую хрупкую фигурку в красном платье, стоящую у распахнутого окна. Длинные темные кудри девушки развевались на ветру, края платья оплетали щиколотки. Лидия сразу узнала Маргариту, хозяйку дома. Что-то происходит, и это что-то, похоже, представляет опасность для Маргариты: на ее лице застыла гримаса боли, бескровные губы кривила судорога, а рука сжимала нож.

– Не говори так! – рассердился мужчина. Высокий, статный, с гордым профилем, умеющий держаться уверенно и смело. Руки были спрятаны в карманах брюк, а крепкий подбородок гордо вздернут. Движения оставались ровными, спокойными, в противовес состоянию девушки.

Лидия снова перевела взгляд на хозяйку. Лицо Маргариты все еще было испуганным. Она подошла совсем близко к открытому окну, лезвие ножа опасно сверкнуло в руке. По спине девочки пробежал холодок страха.

– Посмотри, – Маргарита обнажила руку, демонстрируя мужчине огромный рубец в виде буквы В. – Это не просто шрам, это – знак того, что я проклята.

Лидия закрыла глаза. Какая страшная картина. Она помнила, как перевязывала эту самую руку, изуродованную кровавой буквой…

– Что за глупости!

– Так и есть! И сегодня проклятие сбудется. Ты же пришел убить меня? Ну так не тяни!

Лидия вновь заглянула в щель. Мужчина держал Маргариту за плечи, развернув лицом к закату.

– Прыгай! – Его голос был повелительным, властным, не терпящим возражений.

– Нет!

– Ты же никому не нужна, твоя жизнь никчемна и безрадостна. А внизу – свобода. Как заманчиво, правда? Еще один шаг – и ты станешь свободной…

– Я не прыгну, ты же знаешь.

– Да, знаю, поэтому и помогаю тебе сделать правильный выбор!

Но она не шелохнулась.

– Видишь, какой красивый закат? Посмотри на него в последний раз. Эти маленькие облака похожи на капельки крови, словно небу была принесена жертва. Это знак. Сегодня точно кто-то умрет.

– Ты сошел с ума! – выкрикнула Маргарита и попыталась вырваться, но мужчина с силой толкнул ее к окну.

– Посмотри. Осень окропила листья невинным красным. Какой чудесный день. Решайся, Маргарита. Ты же так хочешь умереть!

Он уткнулся носом в ее шею и шумно вдохнул, желая в последний раз ощутить аромат ее кожи. Нежно провел рукой по ее спине, и Лидия заметила, как вздрогнула девушка.

– Отпусти, – взмолилась Маргарита, в ее голосе слышались слезы.

Неожиданно он послушался.

Где-то внизу скрипнула половица. Лидия не хотела быть обнаруженной. Испуганно отскочив от двери, она с опаской выглянула в коридор, но тот оказался пуст. Наверное, показалось. Услышав пронзительный крик, девочка вернулась на прежнее место и вновь заглянула в приоткрытую дверь. Теперь Маргарита держалась окровавленной рукой за щеку.

– Красота разрушила мою жизнь, стала нашим наказанием! – выкрикнула Маргарита. Когда она отняла руку от лица, Лидия увидела на щеке безобразный шрам и зажала рот ладонью, пытаясь сдержать крик.

– Знай, что если я сегодня умру, я не успокоюсь, пока ты не окажешься со мной!

Никто не подозревал, что эти слова станут пророческими. Она никогда не уйдет. Ее душа не сможет обрести покой.

Лидия зажмурилась. Надо было уходить, пока ее не заметили. Но тело не слушалось, словно окаменело.

– Внизу торчит арматура, все кончится быстро, – сказал мужчина. – Металлические прутья проткнут твое тело, боль будет недолгой.

Снова скрипит половица? Или кажется? Девочка покрутила головой: никого.

И тут хриплый, сдавленный крик разорвал тишину. Неужели Маргарита все-таки прыгнула? Сама? Добровольно? Лидия снова припала к двери.

Мужчина стоял у распахнутого окна. Ветер слегка трепал его волосы. Он задумчиво глядел вдаль, туда, где пылали облака. Гордый профиль. Упрямый подбородок. Одна рука сжимает белый носовой платок, вторая замерла в воздухе, словно пытаясь удержать ту, которая только что выпала из окна.

Рука убийцы.

Какими были последние слова Маргариты? И почему этот человек лишил жизни женщину, которую так сильно любил?

Мужчина опустился на корточки и яростно скомкал белоснежный платок. Неужели пожалел о содеянном и только сейчас осознал, что произошло? Но размышлять было некогда: онемевшая от страха девочка поспешила вниз, надеясь, что убийца ее не обнаружит. Вязкая тишина поглотила осторожные шаги.

Анна никогда не верила в призраков.

В детстве, когда мальчишки рассказывали ей страшные истории о привидениях, она, в отличие от своих подружек, вместо того, чтобы плакать и бояться, лишь равнодушно пожимала плечами. Спиритические сеансы, различные ритуалы, – все это вызывало у нее саркастическую улыбку.

До поры до времени. Одна ночь перечеркнула все. Одна-единственная ночь. Анна до сих пор помнит ту зловещую черноту комнаты, разбавленную неверным пламенем свечей. А потом – сорок дней. Две жизни. Почти сразу. И ее душераздирающий крик. Анна поняла: есть что-то, неподвластное человеческому разуму, и это «что-то» лучше не трогать, держаться от него подальше.

И она держалась.

Но тогда Анна еще не знала, что станет хозяйкой дома, где живет призрак, молящий о помощи; бесплотный дух, с которым у нее появится странная и не менее пугающая сакральная связь.

А начнется все с безобидной встречи с человеком, который, сам того не ведая, откроет ей дверь в зловещий потусторонний мир.

Она хорошо помнила этот день – отчетливо, живо, словно их встреча произошла вчера. Память до сих пор умелыми мазками выводит образы в голове. Вот ее лицо в облаке темных волос, задумчивое и слегка испуганное. Перчатки выскальзывают из тонких рук. В густом тумане ничего не разглядеть, и пальцы безуспешно шарят по асфальту. Еще один умелый мазок, и на холсте ее памяти появляется другое лицо – строгое, бледное, с волевыми чертами и упрямым подбородком. Губы сжаты в сердитую линию и, кажется, совсем не умеют смеяться. Темные глаза смотрят отчужденно и холодно, словно хотят скрыть чувства, спрятанные глубоко внутри. Но через мгновение маска суровости исчезает. Еще один уверенный штрих, и выражение лица меняется: зажигается обезоруживающая улыбка, взгляд теплеет. И весь мир погружается в тишину. Остаются лишь эти два лица и чувственное переплетение пальцев, ее – холодных и робких, его – горячих и сильных.