Зои Аарсен - Легкий как перышко [litres]

Наказание Трея закончилось, и он постучал в входную дверь, прежде чем войти. Еще в школе он прочитал в интернете заголовок новостной статьи.

– Есть новости? – спросил он, уже понимая, как мы психуем, ожидая хоть какого-то сообщения от Кэндис. Трей поставил свой рюкзак с принтом на пол рядом с диваном и подсел ко мне.

– Никаких, – сообщила я ему.

Он потер нос и предположил:

– Вы пытались, ну, связаться с ней?

Миша сердито глянула на него. Ее лицо раскраснелось.

– Конечно, пытались! Мы уже два дня постоянно пишем ей, Трей!

Он пожал плечами и добавил:

– Я имел в виду, ну, знаете, с помощью доски. На той случай, если она не может отвечать на сообщения прямо сейчас.

– Это жутко, понятно? – огрызнулась Миша. – Нам нужно не терять надежду! Мы ничего толком не знаем. Возможно, Вайолет хотела убить Оливию, чтобы заполучить Пита, но с чего ей так ненавидеть Кэндис? – Меня не покидало ужасное чувство, что исчезновение Кэндис означало, что Вайолет нужно не только то, что она забрала у Оливии. Целью игры было нечто большее, хотя я и не понимала, что именно. Пару минут мы притворялись, что сосредоточенно смотрим дурацкое реалити-шоу, но воздух в гостиной становился все гуще от наших мыслей. Мы смотрели, как проходят минуты на часах на кабельной приставке, отсчитывая секунды, оставшиеся до пяти часов.

– Трей, – мягко позвала я.

– Я принесу доску, – согласился он, вскакивая с дивана.

Поскольку мама Трея была дома и могла заинтересоваться, почему он проводит время в подвале с двумя девочками младше себя, а я не хотела привлекать новых духов в свою спальню, мы надели куртки и быстро направились к перекрестку. Я сама предложила попытаться поискать Кэндис в мире духов, разместившись на заброшенной площадке, где раньше стоял мой дом. Мне казалось, что если вообще существовал шанс связаться с Дженни, то только тут, на том самом месте, где она погибла. Тем вечером мое беспокойство за Кэндис победило страх заброшенного участка. Еще до того, как мы опустили доску на землю среди сорняков, у меня появилось тошнотворное, вызывающее холодок чувство, что мы уже знаем, что произошло с Кэндис.

– Готовы? – спросила я Трея и Мишу, когда мы расселись вокруг доски в высокой траве. Небо над нами было бледно-желтого цвета. Мы слышали визг машин, проезжающих по загородной дороге позади нас. Они неслись вперед, вон из города. Зная, что высокие сорняки на участке почти полностью нас скрывают, мы не обращали внимания на машины.

В этот раз Миша была готова серьезно общаться с духами. Ее нервные смешки и выходки остались в прошлом; выглядела она такой же измотанной, как и я сама. Мы втроем положили пальцы на планшетку и медленно ее подвигали, чтобы разогреть доску. Говорила я.

– Мы надеемся вступить в контакт с духом Кэндис Коттон, если она уже перешла на ту сторону. Здесь рады только добрым духам.

Мы ждали. Дул слабый ветерок, шурша в голых ветках деревьев на Марта-Роуд. На мгновение я почувствовала в воздухе намек на зиму, холод, запах пламени в каминах города. А потом поняла, что планшетка под моим пальцем наполняется энергией, и подняла взгляд на Трея и Мишу. Чувствуют ли они то же самое?

– Оно здесь, – прошептала Миша.

Планшетка подъехала к букве «Т» и остановилась.

– Спроси, это Кэндис? – попросила Миша.

Но я колебалась. Какой бы дух с нами ни связался через доску, у него уже было послание для нас. Планшетка медленно, но уверенно стала двигаться от буквы к букве, выкладывая:

«Т-Ы-С-Л-Е-Д-У-Ю-Щ-А-Я».

– ЭТО БЫЛО РАЗРЫВНОЕ ТЕЧЕНИЕ. НИКТО НИЧЕГО не мог поделать. Разрывное течение .

В день прощания мачеха Кэндис была похожа на сломанную пластинку. Ее явно потрясло произошедшее в последние несколько дней – и, хотя мы с Мишей хотели, чтобы она просто замолкла, никто из нас не чувствовал себя в силах положить конец ее тираде. Она казалась более молодой, худой версией мамы Кэндис, стильной и атлетически сложенной. На ней было сине-белое платье с запахом, казавшееся слишком неофициальным для церемонии прощания. Мистер Коттон – скорее всего, единственный человек, способный хоть как-то заставить жену замолчать, стоял словно в тумане, теребя ногти и кивая всем, прибывшим в похоронный дом, но почти все время молчал.

С другой стороны стояла кипящая от негодования мать Кэндис – казалось, она взорвется. Вены на ее шее выступали как металлические стержни, поддерживающие ее голову, и ее сестры кружили вокруг нее, как пчелы, пытаясь успокоить.

– Мы даже не видели, как она ушла под воду! Течение просто унесло ее в море. Кто мог это предвидеть? – продолжала мачеха Кэндис, несмотря на то, что отец Фэи из церкви Святой Моники, который должен был провести короткую службу позже тем же вечером, пытался утихомирить ее. – Ну, кто мог знать, что разрывное течение может унести кого-то на курорте, где за ночь платят шесть сотен долларов?

– Да заткните уже ее! – услышала я голос матери Кэндис из угла. Ее сестры подбежали и окружили ее.

Мы с Мишей, Мэттом и Треем сидели на том же диване с цветочным узором, который мы с Мишей заняли во время прощания с Оливией. Церемония поминовения Кэндис сильно отличалась от прощания с Оливией, которое было торжественным и полным уважения. Уже вторая церемония в память о старшекласснице, менее чем через два месяца после смерти Оливии, казалась слишком большой трагедией для нашего города. Ближе к вечеру стало ясно, что Ричмонды не приедут отдать день уважения – возможно, им было слишком тяжело так скоро снова ступить в похоронный дом Гундарссона. Как и гроб Оливии, этот тоже был закрытым; цветов оказалось так много, что директору похоронного бюро некуда было их ставить. Несколько букетов разместили в коридоре по обеим сторонам входа в прихожую, где все собирались почтить память Кэндис. Казалось, ее родственникам нет конца и края. Тут были рослые люди всех возрастов, они утешали друг друга и приносили друг другу кофе из зоны отдыха. Церемония прощания проводилась в среду. Уроки в старшей школе Уиллоу отменили на весь день, чтобы ученики могли прийти – но из-за взрывного поведения Кэндис в последние недели перед смертью на церемонию пришло намного меньше школьников, чем на прощание с Оливией.

– Мама Кэндис убьет ее мачеху, – пробормотала Миша, впечатленная склонностью к насилию в семье Коттон.

– Не думаю, что мне нужно это видеть. – Я поднялась с дивана, расправила юбку черного платья; несколько мгновений спустя Миша встала, чтобы выйти со мной в коридор, а потом и в зону отдыха. Мне было неловко видеть маму Кэндис при таких ужасных обстоятельствах. Она неплохо держалась с самого утра, когда узнала, что Кэндис утонула. Моя мама подвезла нас в дом Коттонов утром в субботу, чтобы узнать, можем ли мы чем-то помочь. К тому моменту представители власти на Гавайях, вынужденные расширить зону поисков тела, посоветовали родителям Кэндис готовиться к худшему. Я раньше не знала (или не помнила) о том, что моя мама и мама Кэндис вместе играли в женской лиге боулинга Уиллоу, когда мы с Дженни были еще маленькими. Мы сидели на кухне в их доме, когда миссис Лерер позвонили с Гавайев и подтвердили, что тело Кэндис выбросило на берег, почти в двух милях от места исчезновения.