Кларк Смит - Дверь на Сатурн [сборник litres]

Через некоторое время я бросил свои странные и напрасные эксперименты, усевшись под одним из нависающих можжевеловых деревьев. Тайна сводила меня с ума, она вызывала какое-то сумасшедшее головокружение, когда я начинал обдумывать ее. Но зато привносила в установившийся порядок вещей оживление нового, и возможно, сверхъестественного элемента. Оно говорило о скрытых бесконечных пространствах, которые я тщетно жаждал исследовать, и побуждало мою лихорадочную фантазию к неудержимым полетам.

Пытаясь прекратить строить догадки, я тщательно зарисовал звездообразный курган со всех сторон. Разумеется, существа, которые возвели его, должны были оставить свои следы. Однако нигде не нашлось различимых глазом отпечатков, и я ничего не смог узнать из расположения камней, сложенных с безукоризненной аккуратностью и симметрией. Я все еще был сбит с толку камнем с пятью точками на вершине, ибо не припоминал ни одного земного минерала, который мог бы сравниться с этим веществом. Он казался слишком темным для лунного камня или хрусталя, но чересчур светлым и блестящим для гипса.

Тем временем, пока я сидел там, делая зарисовки, на меня мимолетно повеяло тем пряным ароматом, который затопил мою хижину прошлой ночью. Он возникал и исчезал, и я даже не был полностью уверен в его присутствии.

Через некоторое время я поднялся и устроил тщательный осмотр холма, чтобы узнать, не оставили ли загадочные гости еще каких-либо следов своего пребывания. На одной из песчаных дорожек мне на глаза попался необычный отпечаток, похожий на размытый трехпалый след какой-то невероятно гигантской птицы.

Неподалеку виднелась маленькая выемка, недостающий обломок камня из которой, несомненно, использовали в строительстве пирамиды. Трехпалый след был совсем неотчетливым, точно оставивший его ходил с воздушной легкостью. Но за исключением этого неясного следа, мой поиск не дал абсолютно никаких результатов.

В течение последующих недель неземная загадка, на которую я натолкнулся, преследовала меня с неотступностью мании. Возможно, если бы я с кем-то обсудил ее, и этот кто-то смог бы пролить спокойный и трезвый свет технического знания, я в какой-то степени освободился бы от наваждения. Но я был совершенно один, и, насколько мне известно, никто не появлялся в окрестностях пирамиды.

Неоднократно я возобновлял попытки приблизиться к колдовской пирамиде, но неслыханное свойство незримого удаления и эффект бегущей дорожки в пространстве вокруг нее, охраняли пирамиду от вторжения незваных гостей. Столкнувшись с бессилием законов земной геометрии, я чувствовал безумие человека, перед которым в мнимой надежности его уютного мирка вещей вдруг раскрылась зияющая бездна безграничности.

Я сделал карандашный рисунок длинного, неотчетливого отпечатка трехпалой ноги, пока гуляющие в Сьеррах ветры не занесли его, и по этому следу пытался воссоздать в воображении побывавшее здесь существо, подобно палеонтологу, который по одной кости восстанавливает облик доисторического чудища. Пирамида послужила темой для многочисленных набросков, и я полагаю, что создал и отверг по очереди все мыслимые теории о ее назначении и личности строителей.

Был ли это памятник, обозначавший могилу межзвездного путешественника с Алгола или Альдебарана? Была ли она возведена как знак открытия и обладания неизвестного Колумба с Ачернара, приземлившегося на нашей планете? Указывал ли он местоположение загадочного клада, к которому его хозяева намеревались вернуться когда-либо в будущем? Была ли это веха между двумя измерениями, диковинный дорожный столб для других путешественников, пересекающих границу между мирами, следующих из одной бездны в другую?

Все гипотезы были одинаково обоснованными – и столь же бесполезными. Перед лицом завораживающей загадочности пирамиды собственное невежество доводило меня до исступления.

Прошла еще пара недель, и июль уже подходил к концу, когда я заметил новые явления. Мне кажется, я уже упоминал, что в заколдованном кругу, охранявшем пирамиду, росло несколько тоненьких стебельков горных флоксов. Однажды с изумлением, граничившим с настоящим шоком, я обнаружил поразительную перемену, произошедшую с цветами. Количество лепестков удвоилось, и теперь они стали необычно огромными и имели яркий пурпурный и сияющий рубиновый оттенок. Эта перемена могла происходить в течение некоторого времени постепенно, пока я не видел цветы, но могла случиться и за одну ночь. Как бы то ни было, маленькие скромные лепестки приобрели пышность и великолепие асфоделей какой-то мифологической земли!

Точно невидимым рвом защищенные от посягательств любого смертного, они пламенели в этом магическом кругу. День за днем я возвращался туда, охваченный благоговейным трепетом человека, ставшего свидетелем чуда, и видел там эти все более яркие и огромные цветы, точно питаемые какими-то иными стихиями, чем обычный воздух и почва.

Некоторое время спустя я заметил точно такую же перемену, произошедшую с ягодами на толстом можжевеловом суке, нависавшем над границей круга. Маленькие бледно-голубые шарики невероятно увеличились и налились сияющим кармином, будто огненные яблоки диковинного райского сада. Листва на ветке можжевельника зеленью могла бы соперничать с пышной тропической растительностью. Но на остальной части дерева, которая не попала в загадочный круг, листья и ягоды оставались совершенно обыкновенными.

Все было точно так, как если бы что-то из другого измерения проникло в наш мир… Я чувствовал, что звезда из блестящего безымянного камня, венчавшая пирамиду, – источник или ключ к разгадке этого необыкновенного явления. Но я не мог ни узнать ничего, ни доказать, и был уверен лишь в одном: я стал свидетелем действия сил, никогда прежде не попадавших в поле зрения человечества. Эти силы подчинялись своим собственным законам, похоже, совершенно не совпадавшим с началами, которые человек самонадеянно считал основой явлений природы.

Загадку засекретили шифром, к которому не было ключа.

Я уже забыл точную дату тех событий, которые вынесли меня за границы времени и пространства. В самом деле, мне кажется, что невозможно датировать их по земной хронологии. Иногда я думаю, что они принадлежат оборотам другого мира; иногда – что ничего этого просто не случилось, а иногда – что они все еще происходят или произойдут когда-то в будущем.

Однако я помню, что в тот роковой вечер полумесяц успел взойти над темными утесами и молчаливыми пихтами. В воздухе уже чувствовалось пронизывающее дыхание наступающей осени. Я закрыл дверь и окна и разжег огонь из сухих веток можжевельника, наполнивших хижину своим неуловимым фимиамом. Я слышал пение ветра в высоких кедрах, сидя за столом и проглядывая свои последние наброски пирамиды и ее окрестностей, и уже, наверное, в миллионный раз сомневаясь, что я или кто-нибудь еще смогут разгадать эту неземную загадку.