Кларк Смит - Бог астероида [сборник litres]

Преследуемый своей странно изменённой тенью, он вышел на переполненную улицу, в ясное апрельское утро. Его смущение смешивалось с ощущением ужаса. Казалось, что каждый прохожий должен был заметить чёрного подменыша, который следовал за Джонсом, как фамильяр чародея.

Однако утренняя толпа, спешащая на работу или за какими-то удовольствиями, не обращала на Джонса и его тень ни малейшего внимания, как и в любое другое утро. Становилось всё более очевидным, что он страдал какой-то визуальной галлюцинацией, так как людей вокруг него, по-видимому, совершенно не беспокоили те странности, которые он замечал в их тенях, так же, как и в своей собственной.

С болезненной увлечённостью, изучая все эти тени, пробегавшие мимо него по стенам и тротуарам, Джонс почти забыл о тёмном уродце на своих собственных каблуках. Всё это было похоже на тени какого-то адского зверинца. Среди них не было ни одной, которая соответствовала бы видимому телосложению её владельца. А время от времени мимо него проходили люди, которые совершенно не отбрасывали теней, подобно легендарным вампирам.

Тени скромных молодых девушек принимали очертания похотливых самок обезьян или кокетничающих сфинксов. За добродушным священником следовала тень какого-то кровожадного дьявола. Четвероногая тень горбатой коровы составляла пару пышной, модно разодетой почтенной матроне. Гиеноподобные тени бежали за респектабельными банкирами и членами муниципалитета.

Джонс отметил, что тени, отбрасываемые деревьями и неорганическими объектами, такими как здания, не подверглись изменению. Но тени животных не были похожи на них самих так же, как это было у людей. Как ни странно, тени собак и лошадей часто были человекоподобны, что, по-видимому, указывало на развитие, а не на деградацию уровня их бытия.

Иногда, как и накануне вечером, Джонс оказывался свидетелем невероятного поведения теней, которые двигались и действовали в полном отрыве от своих владельцев. Он видел разыгрываемые ими пантомимы – гротескные, нелепые, а зачастую и неприличные.

В совершенно околдованном состоянии Джонс добрался до офиса своей молодой, но вполне процветающей страховой фирмы. Мисс Оуэнс, довольно зрелая машинистка, уже устроилась за своей печатной машинкой, подняв свои изрядно выщипанные брови на опоздавшего Джонса.

Джонс, пытаясь контролировать свои разбегающиеся мысли и стараясь сконцентрироваться на текущей работе, в этот момент был благодарен за рассеянный свет в офисе. Каким-то образом ему удалось заставить себя просмотреть кучу писем и даже продиктовать несколько ответов.

Так прошла часть утра. Беспокоившая его безумная тайна временами отступала к самому краю сознания. Это было слишком нереально, слишком похоже на сновидческие фантазмы. В будущем ему придётся меньше пить. Несомненно, галлюцинации начнут рассеиваться, когда он освободит свой организм от всех остатков алкоголя. Возможно, его нервы уже восстанавливались, и он больше не увидит сумасшедших теней.

В этот момент он случайно взглянул на мисс Оуэнс. Лучи неторопливо движущегося по небосводу солнца теперь падали в окно, попадая прямо на неё, и создавая на полу чёткую тень.

Джонс, никогда не считавший себя ханжой, едва не покраснел при виде очертаний, образованных этой тенью. Она представляла собой фигуру, которая была не только возмутительно раздета, но к тому же ещё и демонстрировала наклонности, более подходящие для шабаша ведьм, чем для современного делового офиса. Тень двигалась вперёд совершенно непристойным образом, в то время как мисс Оуэнс оставалась на своём месте. Рядом с ним в широком солнечном свете появилась вторая, деформированная тень, которую Джонс вынужден был именовать своей собственной…

Мисс Оуэнс, глядя поверх «Ремингтона», перехватила взгляд своего работодателя. Выражение его лица, казалось, поразило её. Прилившая к щекам кровь добавила краски её и без того ярким румянам.

– Что-то не так, мистер Джонс? – спросила она.

– О, ничего, – смущённо ответил Джонс, отводя взгляд от двух теней. Он снова погрузился в свою переписку и более не осмеливался поднять взгляд, пока солнце не ушло из окна.

В тот вечер Джонс вместо обычного обхода окрестных баров, отправился к врачу.

Доктор деловито нахмурился, когда Джонс описал ему свой странный недуг. Он измерил пульс и температуру Джонса, постучал по колену и проверил другие рефлексы, посветил пациенту в глаза и осмотрел его язык.

– У вас нет лихорадки, и нет никаких признаков белой горячки, – объявил, наконец, доктор. – Ваша нервная система, похоже, в порядке, хотя и неспокойна. Я не думаю, что вы сходите с ума, по крайней мере, в настоящий момент. Скорее всего, проблема заключается в вашем зрении. Вам стоит завтра же посетить хорошего окулиста. Пока что я выпишу успокоительное для ваших нервов. Вам нужно поменьше пить – не исключено, что на ваше зрение влияет алкоголь.

Джонс почти не слышал советов врача. Он изучал тень доктора, которая падала на огромный ковёр под лучами высокой и мощной напольной лампы. Это была наименее человечная и самая неприятная из всех теней, которые он до сих пор видел. У неё были очертания и поза упыря, склонившегося над хорошо выдержанной падалью.

Купив в ближайшей аптеке выписанное успокоительное, Джонс решил пораньше отправиться домой. Продвижение сквозь толпы народа и освещённые места становилось для него весьма серьёзным и тяжёлым испытанием. Он перекусил едой, заказанной наугад в небольшом ресторане. Джонс изо всех сил старался не смотреть на тени людей, однако нездоровое любопытство предавало его снова и снова. Он никогда не думал, что какие-то очертания, порождённые всего лишь естественными преградами на пути световых лучей, могут заключать в себе ту омерзительную гротескность, которую он видел повсюду. Гоблины и дьяволицы, живущие в тенях достойных мужчин и добропорядочных женщин, казалось, угрожали ему, или всячески стремились его соблазнить.

Он не включил свет в своей квартире, нащупав себе путь к креслу и долго сидел в темноте. Наконец он встал и зажёг стоявшую на столе свечу. В её тусклом, мягком свете он отмерил и выпил своё лекарство. Затем, задув свечу, лёг спать – в полной темноте.

Его нервы до сих пор дёргались, и успокоительное не приносило сна, на который он надеялся. Лёжа с открытыми глазами, Джонс заметил, что в ногах его кровати поднималось нечто гигантское, более тёмное, чем сама тьма, становясь всё более определённым, более отчётливым. Это была Тень. Казалось, она осязаемо давит на него, сокрушая своими чёрными копытами его ступни. Непроницаемый призрак, эбеновый фантом стоял перед ним на протяжении долгих кошмарных часов, поблёкнув лишь с приближением рассвета.