Роман Волков - Большая книга ужасов – 83. Две недели до школы [сборник litres]

– А она… – начал он. В этой игре выигрывал тот, кто нажалуется первым.

Лицо Славки мгновенно вытянулось, глаза выпучились. Марта кинулась в кухню. Брат был совершенно зеленого цвета. Его поднятая рука дрожала так, что не могла ни на что показать. Марта настолько обалдела от увиденного, что не сразу сообразила повернуться.

Она ожидала увидеть в дверях мать, но это была не она. Кто-то большой, бесформенный и темный, похожий на огромный мешок. Длинные волосы от макушки до пят. Именно волосы – они еще чуть шевельнулись в тот момент, когда чудовище исчезло.

Славка завизжал.

Нет, нет, это все показалось! Ну конечно, показалось.

Марта вдохнула, готовая тоже закричать, и подавилась воздухом. Словно ей рот запечатали.

Хлопнула дверь.

– Вы чего шумите? – Мать стояла на пороге, устало стаскивая капюшон с головы. – Вот черт, завтра до трассы пешком идти. А там все развезло.

Она посмотрела на Славика.

– Слава, что случилось? Что за концерт?

Славка все еще водил перед собой рукой, беззвучно разевая рот. Цвет лица синюшный. Но это могло быть и из-за свечки – она давала неверный дрожащий свет.

– С ума посходили, что ли? – разозлилась мать.

– А ты никого не видела? – прошептала Марта. Перед глазами стояла картинка – огромная фигура на фоне двери, волосы до пола. Голове стало жарко от ужаса.

– А кто был?

Марта посмотрела на Славку. Он опустил руку, закрыл рот, но выражение лица не сменил. И цвет еще держал болотный такой.

– Показалось, – разом решила Марта и дернула к себе Славку. – Свечка дрожит, вот и показалось. Там никто не стоял.

– Кто тут, кроме леших, будет стоять? – проворчала мать, оставляя сапоги у порога и влезая в тапочки.

Славик булькнул. Мать посмотрела на него.

– Ругались?

– Он слушаться не хотел, – ушла в глухую защиту Марта.

– Я видел! – произнес Славик и икнул.

Мать оглянулась на дверь. Посмотрела на Марту.

– Совсем с головой раздружилась? – зло начала она. – Запугала сказками, он теперь ночь спать не будет.

– Ничего я не говорила! – взвизгнула Марта. Голос подвел, дрожал и вибрировал. – Он от меня прятался!

Славик всхлипнул, шлепнув губами, и выдал:

– Она сказала, что меня кикиморы на болото утащат. Я хотел тебе все сказать. Дверь хлопнула, а там он стоит.

– Он? – напряженно спросила мама.

– Темно было, – не сдавалась Марта. Если сказать, что она тоже видела его, станет жутко. С этим холодом внутри тела придется прожить не один день. Он поселится в животе и съест ее внутренности маленькой ложкой.

Мама подошла к Славику, опустилась на корточки и неожиданно поддержала Марту:

– Темно было. Показалось. Я вошла – никого не встретила. Если бы кто-то вошел, я бы непременно заметила. Мы бы столкнулись на террасе или в дверях. А там никого. Смотри, как свеча играет, от нее тени. Иногда кажется, что кто-то пришел. А это всего лишь тень.

Мама дунула на свечу, пламя запрыгало, по стенам забегали призраки, жуткие, очень-очень похожие на волосатого.

– Видишь?

Славик не видел. Он смотрел в себя, изучал внутренний мир, шарахался там между гулких стен.

– Страшный? – по-другому заговорила мать.

– Да, – согласился Славка и закивал. Ему верили. Ему было приятно.

– И не настоящий, – заверила его мать. – А если подарить одуванчик, то и страшным он уже не будет. Ты не пожалеешь для него одуванчик или ромашку?

Славик засопел, по щекам побежали слезы.

– Не пожалеешь? – настаивала мать.

Славик совсем разнюнился, сморщился лицом, слезы из глаз лились ручьем, из носа потекло, но он согласно закивал, наклоняясь к матери.

– Ну вот, – обняла она его. – Это просто вечер. Света нет. Весь день гремело. Мы устали. А завтра уже будет хорошо. Выглянет солнышко. И дадут свет.

На террасе грохнуло, и Славик с воплем метнулся в комнату. Марта уставилась на дверь. Если идут к ним, то дверь откроется и на пороге встанет… Кто? У нее нет в запасе одуванчиков.

От напряжения у Марты зарябило в глазах. Она снова увидела страхолюдина, укутанного волосами. Сморгнула, прогоняя уродливую картинку.

На террасе как будто мяукнули, и наступила тишина.

Показалось. И Славику тоже показалось. А если кто чужой придет, большой, волосатый, то они подарят ему ромашку. Целый букет.

Что-то стукнуло в окно. Словно ветер бросил горсть дождя.

Мать подошла к двери, толкнула. Но не сразу, а так, с паузой. Немного подержав ладонь на полотне. Прислушиваясь. Постояла на пороге, всматриваясь в мрак террасы. По ногам потянуло холодом.

– Кошка, что ли, чужая пришла? – пробормотала мать, закрывая дверь. – Или само?

Само… Марта почувствовала, как в животе у нее все-таки поселился страх. Самый что ни на есть настоящий. С ложкой. От такого одуванчиком не отделаешься.

Утром Марта опять испугалась своего отражения в зеркале. Поднялась с подушки, увидела чудовище с черным ореолом вокруг головы и обмерла. Но это всего-навсего оказался тулуп, висящий на крючке около двери и беспардонно отражающийся вместе с Мартиным лицом. Она на его фоне была очень похожа на вчерашнего волосатого.

Мама уехала. На ее кровати спал Славка. Вчера он вцепился в мать и наотрез отказывался сходить с рук. Даже зубы пошел чистить вместе с ней. А сейчас разметался, розовый и счастливый.

За окном уныло моросил дождь, смывая долгий неухоженный огород, покосившееся чучело, заброшенную баню – из очень далеких кустов торчал конек завалившейся крыши. Где-то там за всем этим дождем была жизнь. А тут дождь.

Марта выползла в кухню. Мама оставила записку, где что лежит и чем нужно кормить Славку. Кормить его требовалось три раза в день, завтраком, обедом и ужином. Все горячее – овсянка, котлеты, сосиски. Марта щелкнула выключателем. Лампочка не загорелась.

Фей рассказывал, что электричество в деревне обычно вырубают в сильную грозу и ветер – что-то у столбов в эти славные мгновения падает и обрывается. Но сейчас не было ни ветра, ни грозы. А был обыкновенный дождь, который мог идти неделю или месяц. Что же они теперь, месяц в потемках про– сидят?

Она попыталась представить жизнь без света. Как они с коромыслом и ведрами пойдут на озеро, отправятся доить корову и босиком побегут в сельскую школу за пять километров. При чем здесь корова и школа, да еще босиком, Марта и сама не поняла. Для глубины трагизма, наверное. Вода уже была в ведре.

Выглянула на террасу. Тут как будто домовой накуролесил: валялись стулья, по центру лежал перевернутый жестяной таз, с полки упал заварочный чайник. Не разбился. Чудо. Ну и натоптано было изрядно. Интересно, насколько телесны домовые и ходят ли они в сапогах? Или босиком? Босых следов не наблюдалось. Только следы от сапог. Пока Марта кружила по следам, заодно поставила стулья, убрала таз за занавеску в чуланчик, подняла чайник. Надо нарвать мяты и заварить вкусный чай. Славику понравится быть с ней, и мама тогда поймет… поймет…