Екатерина Васина - Темный Принц. Узы согласия

– Это будет новый опыт. – признался он.

– Все когда-то бывает в первый раз. – кивнула я и насторожилась: кто-то шел сюда из холла. Потом узнала шаги: уверенные и чуть вкрадчивые.

Лекс вошел в гостиную, и я поняла, что все же он очарователен. Но при этом внутри ничего не дрогнуло. Предательство для меня непростительно. Тем более от того, кому, как я думала, можно доверять стопроцентно. Ну ладно, девяностопроцентно.

Не люблю, когда вот с размаху бьют под дых.

– О, явился, скрытный наш.

Аластор чуть наклонился вперед. Голос стал мягкий, опасный. У меня мурашки по коже. И нехорошее предчувствие, от которого даже затылок чуть стягивает.

Я не знала, что сделает Аластор. С одной стороны, он все же дорожил Лексом. Иначе убил бы его сразу после моего побега. Но и проступок детектива сейчас выглядел серьезным. Эта история с Душегубом бесила Аластора тем, что преступник столько лет оставался безнаказанным. По сути, он бросал вызов самому наместнику, всякий раз уходя от наказания и оставляя после себя растерзанные тела жертв.

Я поняла, что прикусила губу. Так сильно, что ощутила солоноватый вкус крови. Мне показалось, что ноздри Аластора чуть дернулись. Но, возможно, это наместник так изволил гневаться.

– Девушка, – протянул Аластор, – еще одна жертва Душегуба, мой дорогой детектив. Но почему же я узнаю об этом лично и спустя такой срок? Почему ты – мои глаза и уши – не сказал мне об этом?

Лекс быстрым движением облизнул губы. Я представляла, как они у него сейчас пересохли. И сама осторожно слизала выступившую каплю крови.

– Наместник, вы так заняты поисками брата, что я…

– Если ты сейчас скажешь типа “я подумал, что вам это сейчас не срочно” и бла-бла-бла, то я вырву тебе пальцы. – ровно предупредил Аластор.

Я округлила глаза. Нет, молчи, Хесс, молчи. Несмотря на отношение наместника к тебе, не стоит делать ему замечания или советовать что-то, когда рядом посторонние.

Особенно, когда его подданные.

– Я хотел сказать, что мысли о Душегубе могли отвлечь вас от поисков брата. И это навлекло бы гнев Королевы Зимы.

Ладно, неплохой ответ. Вроде и заботу о наместнике показал.

– Гнев Королевы Зимы не твоя забота. – четко произнес Аластор. – Более того, я просто велел тебе каждый раз докладывать, если появилась жертва Душегуба. И не ставил никаких дополнительных условий. Почему ты решил, что вправе сам их устанавливать?

Нет, все же Лекс не отвертится от наказания. Я лишь надеялась, что Аластор будет сдержан. Он дернул плечом, точно уловил мои мысли. Что касается Лекса, то он замер, а затем опустился на одно колено. Жест покорности и отдавания себя во власть наместника.

Ладно, пусть любовь моя к Лексу прошла. Но все равно внутри что-то дрогнуло, я едва не попыталась вмешаться. И лишь усилием воли прикусила язык и осталась на месте.

– Ты – хороший детектив, Лекс. – отметил Аластор. – Я знаю, что и тебя бесит ситуация с Душегубом. Иначе ты бы так не рвал и не метал каждый раз. Но запомни: никто не вправе решать, что для меня важно. Мои указания выполняются молча и рьяно. Ты это знаешь.

Аластор наклонился вперед еще сильнее, подбородок уперся в переплетенные между собой пальцы. В его голосе ощущалось едва заметное сочувствие.

– А еще ты знаешь, что я ужасно не люблю убирать тех, кто долго и с чувством служит мне. Я хотя бы знаю ваши плюсы и минусы. Но, Лекс, тот, кто считает вправе решать за наместника должен быть наказан. Я могу сейчас растереть твое сердце в кашицу. Но будет ли мне нужен призрак детектива, вместо живого тебя?

Лекс опустил голову. Я лишь вздохнула. Было что-то не то в том, как он покорно ждал наказания. Меня Аластор и пальцем не тронул, а вот учителя пытались. И каждый раз я кусалась, царапалась и пиналась. И вот сейчас во мне забурлила та же строптивость. Даже пальцы задрожали, и я спрятала их под мышки.

Аластор откинулся на спинку дивана, вновь раскинув руки в стороны. Вздохнул и на миг прикрыл глаза. А на лице Лекса появились глубокие раны. Такие, что я заметила влажно поблескивающую кость в разрезе. Талант Аластора все же ужасал. Вот так, на расстоянии, воздействовать на любое живое существо. Бр-р-р. Радует, что применял его наместник в крайних случаях, так как энергии он забирал очень много. Все же Аластор не чистокровный сидхе.

– Даже у оборотня такие раны будут заживать годы. – сообщил наместник. – Это тебе напоминание о том, что бывает, когда действуешь вразрез с моими приказами. Убирайся. Дворецкий окажет тебе помощь, если надо.

Лекс молча поклонился и вышел. Даже не повел взглядом в мою сторону. Я этому только радовалась. Не стоит напоминать о себе. Не тот момент.

Ну и чем Аластор лучше Мэб? Я вспомнила как она с размаху ударила его по лицу. И то, как затягивалась рана.

– Это было обязательно?

Мой голос обрушился в тишине как лед. Упал и разбился на крохотные осколки. Очень медленно Аластор повернул голову в мою сторону.

– Тебе его жалко?

Я подумала, прежде чем ответить.

– Да. Потому что я его давно знаю.

– Или потому что к нему неравнодушна?

Мне показалось или у Аластора зубы скрипнули? Ох, он ревнует?

– Возможно, я была к нему неравнодушна. – сообщила осторожно. – Но не люблю предателей. Ты знал это, Аластор. Поэтому велел именно Лексу притащить меня сюда.

– Я знаю часть тебя. – парировал наместник. – Остальное во тьме. Даже твое происхождение, дорогая.

Взаимно, милый. Ты вообще темная лошадка.

Жеребец, мать твою, ага.

– Я лишь надеюсь, – сказала осторожно, – что ты наказал Лекса не с мыслью отомстить за то, что он мне нравился.

– Мелочно. – отрезал Аластор. – Тем более, где он и где я. Наместник наказывает за проступки. Ради Горхейма, а не ради личных интересов.

Он смерил меня странным взглядом и добавил.

– Тем более, дорогая, сомневаюсь, что жестокостью можно добиться твоей любви.

Ну вот зачем он так? Я вдруг ощутила, точно из меня все кости вынули. Захотелось на ручки и спать. Первое невозможно, зато второе – вполне.

– Я в постель, Ал. Надеюсь, утром что-нибудь станет понятнее.

– Ты спишь со мной. – напомнил Аластор.

Он потянулся за графином с виски, плеснул себе немного. Я знала уже, что он просидит так еще с полчаса. Потом резко встанет и пойдет в спальню. Сегодня – один.

Черт, надеюсь, что один. Не хочу быть третьей лишней и все такое.

– Надеюсь, ты это тоже помнишь. Ты по-прежнему спишь голый?

– Всегда.

Кожей чувствовала, что Аластор ожидал моей реакции. Возмущения или возражений. Но нет, не дождется. Я лишь покачала головой и вышла.

Пусть хоть со снятой кожей спит, мне все равно. Потому что лично я надену самую плотную пижаму, какую смогу найти в своем гардеробе.