Генри Каттнер - Лягушка

– Анам? Что... – голос прервался, и наступила пауза, ужасная по своей сути. Затем, видя, как незваный гость пролазит в окно и хрипит, женщина пронзительно закричала от ужаса.

Анам издал слабый стон недоумения, замешкавшись на месте и слепо вглядываясь в окружающую темноту. Он сделал робкий шаг и, наткнувшись на кровать, упал на неё. Он скорее почувствовал, чем увидел, как что-то огромное, чёрное и бесформенное перепрыгнуло через него, и тяжёлый удар потряс хлипкий маленький, фермерский дом.

Марта перестала кричать. Она издавала скрипучий, горловой хрип, как будто пыталась зарыдать и не могла.

– Марта! – закричал Анам. – Марта! Ради бога!

Произошло быстрое движение и странно низкий крик женщины, как будто приглушённый намордником. Затем единственным звуком в комнате осталось хриплое, жадное дыхание, и вскоре, когда Анам лежал на кровати почти в обмороке, раздался ещё один чудовищный звук, вызывающий в разуме человека безумные мысли – тихое раздирание плоти на куски острыми когтями.

Анам со стоном поднялся на ноги. Когда он медленно двинулся по комнате, он повторял имя Марты, и его голова качалась из стороны в сторону, пока своим слабым зрением он пытался пронзить загадочный мрак. Звук разрывания плоти внезапно прекратился.

Анам продолжил идти. Грубая ткань ковра поцарапала его босые ноги, и он задрожал. Всё ещё шепча имя Марты, он почувствовал перед собой чёрную массу...

Фермер коснулся чего-то холодного, слизистого, вызывающего отвратительное ощущение упитанности. Он услышал страшный гортанный рёв свирепого зверя, что-то быстро зашевелилось в темноте, и смерть забрала Анама Пикеринга.

***

Таким образом ужас пришёл в Монкс Холлоу. Подобно грязному дыханию разложения от многих поколений упадка, в котором пребывал город ведьм, миазматический выдох из могилы Персис Уинторп висел над деревней, словно зловещая пелена.

Когда Хартли в сопровождении дюжины деревенских жителей утром вернулся в свой дом, он обнаружил, что цветочный сад вытоптан и разрушен. Бесплодное пятно в центре сада уступило место глубокой яме. И кто-то, словно насмехаясь, оставил в яме шокирующую массу – изуродованный и частично обглоданный труп старого Добсона, опознать которого удалось только по обломкам его деревянной ноги.

Останки лежали в зловонной луже густой зеленоватой слизи, и, хотя никто не хотел подходить близко к этой ужасной яме, следы разгрызания жертвы были слишком очевидны.

Хартли немного оправился от пережитого накануне вечером. Часы кошмарных догадок провели его через невероятные лабиринты фантазий к одному неизбежному выводу, упрямому убеждению, что этот ужас имел какое-то логическое, естественное объяснение.

Он цеплялся за эту точку зрения несмотря на то, что своими глазами видел той ночью существо, которое подкрадывалось к нему в саду при свете луны. Жители деревни не могли знать, что Хартли не посмел принять чудовищные теории, которые они выдвигали во время похода к дому ведьмы, и что Хартли придерживался своего скептицизма как последнего оплота для сохранения здравомыслия.

«Я не смею верить», отчаянно твердил себе художник.

– Такие существа невозможны. Какой-то вид животного, – настаивал он в ответ на комментарий Байрема Лиггетта, коренастого фермера с загоревшим лицом, который спас его. – Я уверен в этом. Некоторые плотоядные животные...

Лиггетт неодобрительно покачал головой. Его ружьё было наготове, а сам он внимательно вглядывался в окружающие кустарники. Все остальные мужчины тоже были вооружены.

– Нет, сэр, – твёрдо сказал фермер. – Не забывайте, я видел его. Это существо не было похоже ни на одно божье творение. Это была... она... Она выбралась из могилы.

Невольно вся группа отпрянула от погребальной ямы.

– Хорошо, а если... это какой-то гибрид? – продолжал настаивать Хартли. – Какой-то уродец. Продукт соединения двух разных видов животных. Это возможно. Это просто опасное дикое животное необычного вида, оно должно им быть!

Лиггетт странно посмотрел на художника и собрался было что-то сказать, но его прервало внезапное появление мальчишки с побелевшим лицом, который бежал к ним, задыхаясь.

У Хартли появилось предчувствие беды.

– Что случилось? – рявкнул фермер, а мальчишка пытался отдышаться, пока не смог заговорить связно.

– Старый Анам... и мисс Пикеринг, – выдохнул он наконец. – Что-то убило их! Их разорвали на куски... Я видел...

При этом воспоминании мальчишка вздрогнул и заплакал от ужаса.

Лица мужчин побледнели, они посмотрели друг на друга и стали что-то бормотать всё громче и громче. Лиггет поднял руки и успокоил их. На его смуглом лице выступило несколько капелек пота.

– Мы должны вернуться в деревню, – заявил он напряжённым голосом. – И как можно скорее. Наши -женщины и дети...

Тут фермеру в голову пришла какая-то мысль и он снова повернулся к мальчишке.

– Джим, – резко спросил он. – Ты заметил... какие-нибудь следы в доме Анама?

Мальчишка подавил свои всхлипывания.

– Там... Да, заметил. Очень большие следы, похожие на лягушачьи, только размером с мою голову. Они...

Жёсткий, настойчивый голос Лиггетта прервал его.

– Назад в деревню, все. Быстро! Соберите женщин и детей в дома и никуда не выпускайте.

По его команде группа рассеялась, и все мужчины поспешно ушли, на месте остались только Лиггетт и Хартли. Побледневший художник уставился на фермера.

– Конечно, это... в этом нет нужды, – сказал он. – Несколько человек... с оружием...

– Ты чёртов дурак! – грубо огрызнулся Лиггетт, сдерживая гнев. – Сдвинуть Ведьмин Камень! Кто вообще позволил тебе поселиться в этом доме! О, вы, горожане считаете себя умными, рассуждая об уродцах и гибридах, но что вы знаете о происходившем в Монкс Холлоу сотни лет назад?

Я слышал о тех временах, когда дьяволы, такие как Персис Уинторп читали здесь свои заклинания из языческих книг, и я слышал истории об ужасных тварях, которые когда-то жили в Северном Болоте. Ты нанёс достаточно вреда. Тебе лучше пойти со мной, тебе нельзя оставаться здесь. Никто не в безопасности, пока мы не сделаем что-то с.… этим!

Хартли не ответил, но молча пошел вслед за Лиггеттом.

Они шли мимо спешащих в деревню мужчин, сгорбленных, ковыляющих стариков, бросавших на фермера и художника испуганные взгляды; они шли мимо женщин с широко раскрытыми глазами, и детей, которых те прижимали к себе. Несколько автомобилей медленно проехали мимо них, а также несколько старомодных повозок. Время от времени Хартли слышал тихое перешёптывание, и когда они с фермером приближались к деревне, количество беглецов увеличивалось, а шёпот рос и разливался в низкие, наполненные ужасом бормотания, которые стучали в ушах Хартли, словно обречённый грохот большого барабана.