Ник Каттер - Отряд [litres]

Ньютон благодарно улыбнулся:

– Хороший план, Макс.

УЖЕ СТЕМНЕЛО, когда Макс повел лодку прочь от берега.

Мотор завелся не сразу. Из его корпуса валил дым. Невыносимо долгий миг казалось, что подшипники поджарятся и двигатель заглохнет… Но после нескольких грубых рывков шнура он ритмично загудел.

Макс прибавил газу и повел лодку к далеким огням Норд-Пойнта. Он и раньше управлял лодками: его дядя ловил устриц и частенько позволял Максу встать за штурвал, а сам вытягивал сети. «Куда проще, чем водить машину, – говорил он племяннику. – Океан – одна большая трасса, тут всем хватит места».

Ньютон сидел на носу. Он надел свой пояс, украшенный заработанными значками. Хотя и не понимал толком, зачем его нацепил. Возможно, хотел показать тем, кто их поджидает, что перед ними ответственный человек. Ценная личность.

– Эй, Макс? – крикнул Ньют, перекрывая шум мотора.

– Да?

– Сегодня мне приснился сон. Пока тебя не было. Довольно странный.

– Ладно, выкладывай.

Ветер хлестал по воде. Ньютону приходилось почти орать, чтобы его было слышно. От этого он совсем обессилел.

– Ну, так вот, сон: я с мамой, мы путешествуем. Что за город, не знаю. Мы в вестибюле отеля. Очень шикарного, а это странно, ведь у нас нет денег, чтобы останавливаться в шикарных отелях. Но вот мы идем через вращающиеся двери – я, по правде говоря, всегда их боялся, они как будто хотят тебя засосать и раздавить, – мы проходим через эти двери, а снаружи спорит пара. Мужчина и женщина.

Чем дальше от берега, тем неспокойней становилась вода. Лодка подпрыгивала на волнах, соленые брызги облизывали планшир. Макс, прищурившись, вглядывался в темную гладь. На горизонте чернели неясные силуэты.

– Мужчина бьет женщину. Прямо на улице. Ее голова резко дергается. Щеки в крови. Потом на тротуаре останавливается фургон. Из него вылезают парни и начинают кричать мужику, что нельзя так делать. А он отвечает, что женщину не бил, а просто учил кое-чему. И тут он хватает ее за шею. Вроде как наглядно показать. Хватает за шею и начинает душить прямо на глазах у тех парней…

Силуэты начали соединяться. Там, где вода встречалась с ночным небом, собралась небольшая группа, которая заслонила огни Норд-Пойнта.

– Один из парней зажимает шею мужика в замок. Его оттаскивают от женщины и волокут к фургону, как будто собираясь туда бросить. Внезапно из подъездов и из офисов высыпают люди. Плотники, адвокаты, курьеры. Женщина, которую душили, начинает кричать на парней из фургона, чтобы они оставили мужика в покое. Затем один из парней бьет душителя в лицо. Тот съеживается и падает, теряя сознание. Помню, на нем были свободные брюки, и они сползли так, что я разглядел нижнее белье. Синее и обвисшее, с дырами, как будто его мыши грызли.

Приземистые катера. Те самые, что гнались за гоночным катером Кэлвина Уолмака. Они были выкрашены какой-то особой черной краской, которая не отражала свет луны и звезд. Катера неподвижно и тихо дрейфовали.

– И тут все ускоряется. Каждый человек или получает кулаком, или сам бьет. Драки по всей улице. Помню, машина на полном ходу раздавила трехколесный велосипед. Потом мужик-душитель встает, смущенно оглядывается, говорит: «Ну уж нет, черт возьми!» и, подтянув штаны, ввязывается в эту гигантскую бойню. А она уже повсюду. Крыши небоскребов полыхают, кругом воют сирены, а я понимаю, что таким странным образом сон говорит мне: «Жестокость повсюду». Как вирус, Макс. Повсюду .

Лодка приблизилась к дрейфующим судам. На палубах громоздились фигуры. Макс заглушил мотор и подчинился течению.

Ветер стих, и Ньютон понизил голос:

– Мама кладет руку мне на плечо. А я сбрасываю. Не хочу, чтобы она ко мне прикасалась. Знаешь, Макс, если бы она снова попыталась – а я думал, что она могла, по той же причине, по которой мне хотелось от нее отмахнуться, – то я бы ее оттолкнул. Или укусил бы за пальцы. Жестокость витает в воздухе, Макс. Мы все дышим ею.

Вспыхнул прожектор и пригвоздил мальчишек холодным сиянием.

Они медленно подняли руки, словно грабители, застигнутые в банковском хранилище.

– Нам нужна помощь! – завопил Макс.

Никто не ответил.

– Мы в порядке! – Он попытался улыбнуться. Его грязная одежда развевалась на ветру. – Мы справились. Скажи им, Ньют. Скажи им, что мы в порядке!

Ньютон, казалось, не вполне понимал, где находится. Уцелевший глаз смотрел, но не осознавал увиденное. Ньют рассмеялся. Странный нервный хохот отскакивал от воды и улетал в пустые небеса.

Макс подумал: «О нет, пожалуйста, не смейся так, Ньют…»

А тот уже поднялся. Умоляюще протянул руки к свету прожектора.

– Я в полном порядке! Я же лучший из лучших ! Но есть одна вещь.

«Нет, Ньют…»

– Я очень…

«Нет, Ньют, нет, Ньют…»

– …очень-преочень…

«Нет, нет, нетнетнетнет…»

Ветер взвыл и унес последнее слово Ньютона.

Внезапно у него на шее появилась дырка. Крошечная дырочка. Словно по волшебству. Хоп – и вуаля! Отлетел кусочек плоти, похожий на крошечную морскую звезду.

Ньютон рухнул за борт. Какое-то мгновение он лежал на поверхности воды, точно жук-водомерка, а после его поглотило море. Тело Ньюта погружалось головой вперед, его стремительно затягивало под лодку. Из нового отверстия на горле тянулись пузырьки.

Макс даже вскрикнуть не успел. Он глядел на ярко-красную точку, которая зависла у него на груди.

Из показаний, данных под присягой младшим капралом Фрэнком Эллисом Федеральному Следственному комитету в связи с событиями, произошедшими на острове Фальстаф, Остров Принца Эдуарда:

В.: «Голодный»?

О.: Да, сэр.

В.: Это слово вы услышали от Ньютона Торнтона перед тем, как застрелили его?

О.: Да, сэр, так оно и было. Он сказал, что очень голоден.

В.: Именно так сказал?

О.: Нет, сэр. Полагаю, он сказал это тише. И с несколькими паузами. Примерно так: «Я очень-очень… голодный».

В.: Если он говорил тихо, почему вы так уверены, что он вообще что-либо произносил? Все происходило ночью, посреди океана. Сводки погоды подтверждают, что тем вечером был сильный ветер.

О.: Это правда, сэр. Было ветрено и неспокойно. Но «Слухач» уловил его голос громко и отчетливо.

В..: Простите?

О.: Мы называем его «Слухач». Это параболическое прослушивающее устройство. По сути, большая тарелка. Похожая на спутниковую. Оно предназначено для акустического анализа на больших расстояниях, хотя это просто заумный способ сказать, что устройство помогает нам слышать то, что невозможно различить естественным путем.

В.: И «Слухач» сообщил вам, что Ньютон Торнтон произнес: «Я голоден»?

О.: Верно.