Елена Булганова - Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит [сборник litres]

– Конечно, спрашивай, – тут же ответила девочка и опустилась рядом со мной на теплую душистую траву.

– Слушай, как у вас с Сашей было? Ну, до того, как вы встретились в лагере?

Если Бриджит и удивилась, то виду не подала. Немного подумала, как она всегда делала перед каждой фразой, потом заговорила:

– Ну, наверно, как у всех нас. Хотя не знаю, я ни с кем еще об этом не говорила. В общем, сколько себя помню, я всегда во сне видела какого-то мальчика. Кроме тех ночей, когда я болела – а я в детстве часто болела – и мне давали лекарства. Но потом я догадалась об этом и старалась не пить таблетки.

– Почему? – поразился я. – Разве тебя не пугали эти странные сны? Не хотелось жить нормальной жизнью?

– Я не знаю, как объяснить, – вздохнула девочка. – Понимаешь, Саша ведь рос в неблагополучной семье. Ему даже поесть не всегда оставляли, просто забывали о нем. Ну, спит и спит, и ничего ему не надо. Я все время чувствовала ответственность за него. Понимала, что помочь ничем не смогу, но мне хотя бы нужно было знать, что с ним все в порядке, что он поел, что его не обижают старшие братья. Когда мне было восемь лет, я пошла в школьную библиотеку и попросила дать мне самоучители русского и болгарского языков – просто не была уверена, в какой стране живет Саша. Библиотекарша стала расспрашивать, зачем мне это надо, и я по наивности рассказала о снах. Она передала учительнице, а та позвонила моим родителям.

Меня отвели к врачу, стали кормить таблетками. В какой-то момент я почти поверила, что со мной не все в порядке, и честно пила все, что мне прописывали. И так продолжалось почти пять лет. А потом вдруг навалилась такая тоска… не могу тебе рассказать, но это ужасно. Словно из меня выкачали жизнь и осталась только пустая оболочка, которая зачем-то должна жить, ходить, учиться в школе. Я поняла, что не выдержу этого, и перестала пить таблетки. И через некоторое время увидела Сашу. В первую же ночь он заговорил со мной. Сказал, что выучил английский, вот только никак не мог докричаться до меня. А потом приехал мистер Соболь и все мне объяснил. Вот и все.

Я молча обдумывал ее историю. Почему же у нас с Иолой с самого начала все пошло наперекосяк? Может, было бы лучше, если бы мы говорили на разных языках? Хотя какая разница, она бы по-любому злилась и ненавидела меня. И тут уже ничего не изменишь.

А может, все дело в том, что я встретил Тасю раньше, чем испытал эту самую невозможную тоску, о которой говорит Бридж.

Девочка легонько тронула меня за плечо. По ее печальному лицу я понял, что она догадалась о моих мыслях.

– Не переживай, Алеша, – сказала она. – Это придет однажды. Потому что это заложено в нас. Как бы ты ни ссорился с Иолой, вы все равно созданы друг для друга. В нашем случае с этим не поспоришь.

Я только мотнул головой в ответ. Честно говоря, я в этом был совсем не уверен. Если природа дает иногда сбои, порождая на свет больных людей, почему нельзя допустить, что и с нами она разок ошиблась?

Бриджит ушла в свою комнату, а я промаялся во дворе положенные два часа. Мысли в голову лезли – одна другой мрачнее. Я представлял, что обитатели дома напротив окажутся невидимками и на рассвете спокойно пройдут мимо нас. Или биордами – взмахнут руками-крыльями и улетят. Или флэммами – заметят преследование и испепелят нас на месте. В полутьме даже дом толком не разглядишь, видно только, что для циклопов он маловат. А жаль, они наивные, им хоть можно голову задурить…

В общем, по всему получалось, что зря мы тут торчим. Когда пришло время будить Разина, я уже довел себя до нервного истощения. Спать больше не лег – еще не хватало снова увидеть Иолу – и до рассвета просидел во дворе сначала с Ванькой, а потом с Димой. Видел, как вернулся в дом Данко. Потом зажглось небо, еще неярко, вполсилы. А часов в пять утра Васильев вскочил на ноги.

– Что?! – заорал я.

– Тихо! Они вышли!

– Кто они?

– Птицы.

– Черт! Кто из нас умеет летать?

– Без паники! – сказал Дима. – Пока никто никуда не улетел. Буди Бридж и Ваньку.

В общем, минуту спустя мы крались по пустынной улице за парой биордов. На этот раз лишние пары глаз на затылках были прикрыты распущенными волосами. Оба несли на спинах большие мешки вроде наших рюкзаков, однако я видел, как их сородичи легко взлетали ввысь и с куда большими грузами. Поэтому каждый миг ждал провала.

Они шли, нежно поддерживая друг дружку, и даже издалека выглядели как люди, перенесшие горе. Старались держаться в тени, хотя на улице никого в этот ранний час не было. Кроме нас. Но биорды по сторонам не смотрели. Наверно, поэтому мы скоро забылись и подошли слишком близко.

И вдруг волосы на затылке мужчины (он был повыше и мешок нес побольше) сами собой встали дыбом, как хохолок у попугая. Два круглых глаза уставились прямо на нас. Секунда – и биорд оказался рядом с нами.

– Что случилось, ребята? – строго спросил он, глядя на нас безо всякого любопытства, к которому мы за сутки привыкли. – Почему преследуете нас?

И тут только до меня дошло – да он говорит на чистом русском языке! Может, его тут преподают в школе, чтобы легче было завоевывать наш мир?

Мы, конечно, смутились. Тут вперед выступила Бриджит, робко улыбнулась незнакомцу и стала коротко излагать нашу ситуацию. А мы следили за реакцией биорда.

Конечно, он уже знал, кто мы такие и что путешествуем в обществе его лучшего друга. Бридж пришлось сообщить ему, по какой причине мы покинули Данко. Это был опасный момент. Но мужчина только посмотрел на Ивана с чуть большим любопытством, а потом сказал:

– Я не знаю, чем вам помочь, друзья. Но могу сказать только одно: ищите другой способ, не суйтесь в Черные Пещеры. Это – гибель!

Его жена, которая незаметно приблизилась к нам, вздрогнула при этих словах. А Васильев воскликнул:

– Позвольте, но вы туда жить уходите, и ничего! Почему вы думаете, что нам там что-то угрожает?

Но биорд только покачал головой:

– Вы обладаете свободной волей, и мы с женой не можем помешать вам. Но я очень советую одуматься и найти другой выход. А сейчас мы должны продолжить свой путь.

С этими словами он крепко обнял жену за плечи, и они снова побрели вперед.

– Вы говорите по-русски, – не выдержала Бриджит. – Вы что, бывали в нашем лагере?

Биорд мягко подтолкнул жену вперед, а сам вернулся к нам.

– Да, мы помогали вашему директору, когда лагерь только возник. Мы с женой конструировали ваше небо. Если бы я только знал, чем это кончится, я бы и близко не подошел к вашему лагерю! – вдруг произнес он с таким отчаянием, что мы вздрогнули. – Если бы я только знал!

Он снова ушел вперед, и мы не посмели больше лезть с вопросами. На самом деле и идти за ними стало страшновато. Вдруг, когда мы войдем в очередной туннель, биорд захочет поквитаться с нами за что-то, чего мы не знаем? И какую такую гадость мог ему сделать Соболь?