Елена Булганова - Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит [сборник litres]

– Не переживай, – посоветовал флэмм. – Записывать каждую мелочь нет нужды. Все твои воспоминания останутся с тобой, если верно отразишь главные моменты своей жизни. Но можно кое-что добавить. Например, воспоминание о том, как вы участвовали в Большом Турнире и стали его победителями. У нас многие так делают.

Флэмм выразительно подмигнул нам с Димкой.

После ужина хозяин раздал нам браслеты и показал, как активировать их, чтобы пошла запись. После этого все разбрелись по разным углам. Впрочем, Бриджит еще часа два ходила за стариком, о чем-то выспрашивала. Наверное, боялась что-то упустить.

Я, честно сказать, не особо напрягался по этому поводу. В моей жизни воспоминаний было не так много, чтобы потратить на их запись целый день. Другое дело – Данко, он взрослый, у него жена, дети. Флэмм сразу ушел с браслетом в лес, бледный и сосредоточенный. Я же до обеда слонялся по деревне. К сожалению, это моя дурацкая черта – я всегда пытаюсь отложить важное дело на крайний срок.

Хозяин с трудом собрал нас на обед. За столом я пытался поболтать с ребятами, но они вроде как оглохли и ослепли. Пару раз то Дима, то Бридж вдруг вскакивали, хватались за браслет и с безумными лицами выскакивали за дверь. Хозяин только посмеивался.

«Все, пора браться за дело!» – приказал я себе после обеда. И нажал на кристалл.

Браслет на моей руке словно ожил. Спираль, которая казалась мне просто украшением, замерцала, и по браслету побежали волны, похожие на кардиограмму. Я сел в саду на траву, под прикрытием кустов, – и начал говорить.

Сначала я рассказал о родителях и сестре. О двух городах, в которых жил, о школах. Рассказывать о Карлове и его банде не стал – вспомнится так вспомнится, а хоть бы и забылось навсегда. Потом дошел до Ивана. Его я даже описал и уж постарался рассказать о нашей дружбе как можно подробнее. Чтобы ни на секунду не забыть, почему я обязательно должен вернуть Ваньку домой.

А потом… потом я крепко задумался. Вдруг осознал, что получил шанс кое-что изменить, подправить то, что в моей жизни шло неправильно. Конечно, я подумал о моем отношении к Тасе и Иоле.

Прежде я старательно избегал таких мыслей. А сейчас у меня просто не было выхода. Я должен был сообщить браслету правду… или ложь, которая с этого момента станет правдой. У меня есть шанс стать нормальным, правильным атлантом, полюбить всем сердцем свою половинку и признать, что мы с Иолантой созданы друг для друга.

Я задумался об Иоле. Да, наши отношения здорово изменились в последнее время. Она стала моим другом, я научился доверять ей. Она спасла мне жизнь, помогла в схватке с клээками. Я даже немного скучал по ней сейчас. Но, конечно, не так сильно, как Дима и Бриджит, которые, не видя своих половинок, ходили как пришибленные.

Да, я скучал по ней. Но я не любил Иолу, и не было никакой надежды, что когда-нибудь эта ситуация изменится. Она мне даже не очень нравилась. Конечно, она красивая, тут не поспоришь. Но что с того? Она была резкой, обидчивой, злопамятной. Обожала давить и поучать. Я бы не влюбился в такую ни за что на свете, даже если бы однажды не увидел на балконе Тасю.

Стоило подумать о Тасе, как в груди словно возникала пустота, и хотелось напихать за грудную клетку пару булыжников, чтобы справиться с этой сосущей пустыней. Тася нужна была мне каждое мгновение моей жизни. С тех пор как она исчезла, я жил словно по инерции, только надеждой, что я делаю все, чтобы найти ее. Да, теперь я мог себе признаться: я был навечно влюблен в Тасю.

Что же будет, если я «забуду» наговорить на браслет воспоминания о девочке на балконе? Если оставлю в памяти только то, что я должен обязательно найти Ванину младшую сестру, которую почти не знаю? Надеюсь, мое желание найти Тасю не станет меньше. Но что случится, когда я найду ее?

Мне казалось: будет достаточно одного взгляда на Тасю, чтобы заново влюбиться, и мои попытки обмануть себя окажутся бесполезны. Потом я подумал о племяннице Шакракумора: она постоянно видит своего сына, но ведь не вспоминает его. Хотя он кидается к ней, зовет. А Тася… Тут можно быть уверенным, и полусловом не напомнит мне, что наши отношения в последнее время уже не были дружбой в чистом виде. Так, может, стоит попробовать?

Я склонился над браслетом. И вдруг понял, что не могу этого сделать. Не могу выкинуть воспоминания о Тасе. Ведь это самое дорогое, что есть в моей жизни. Какой смысл быть атлантом, сильным, умным, всемогущим, если у тебя нет таких воспоминаний?

И я честно поведал браслету историю моих отношений с обеими девочками. Я понимал, что Иола все слышит. Ну что ж, пусть знает правду. Не думаю, что это для нее такая уж неожиданность.

Я спрятал руку с браслетом за спину и сказал:

– Прости меня, Иола. Когда я вернусь, мы поговорим с Соболем. Наверное, такие случаи и прежде бывали: ну, когда две половинки не любят друг друга. Ты же тоже наверняка ничего такого ко мне не чувствуешь? Так что не злись.

Последние слова я пробормотал, уткнувшись взглядом в свои ботинки. В глубине души я знал, что напрасно сотрясаю воздух: Иола меня не простит. Она наверняка сейчас в бешенстве. Но не потому, что ей нужен я – просто ей нравится быть сильной, быстрой, владеть всеми науками на свете. И она мне никогда не простит, если по моей вине все это потеряет. Пожалуй, снова начнет мстить. Хорошо, если только мне, а не Тасе.

Покончив с браслетом, я вздохнул с облегчением. Так бывает, когда долго пытаешься решить задачу на контрольной, а потом захлопываешь тетрадь и сдаешь ее учительнице. Хотя знаешь, что будет двойка, а на душе все равно легко и весело. Двойка-то будет только через пару дней, а до этого еще нужно дожить. Так и я решил пока все забыть. Может, само собой как-нибудь утрясется.

И я пошел в дом. Ребята уже были там, бледные и измученные. Данко тоже выглядел не лучшим образом. Наверное, за этот день они вывернули свою память наизнанку. Хозяин посмотрел на нас сочувственно, а потом сказал:

– Вот что, хватит копаться в себе. Забыли – ну, значит, неважно. Сходите лучше на пир.

– Какой еще пир? – слабым голосом спросила Бриджит.

– Примирительный. Такой всегда устраивают после окончания Турнира, иначе жители еще год бы выясняли отношения. На пиру будут чествовать победителей. Кстати, приведут драконов, особо отличившихся в игре.

Тут я сразу навострил уши. Очень хотелось увидеть дракончика вблизи. Ведь по стадиону они носились так, что и разглядеть толком было невозможно. Ребята тоже встрепенулись.

– А вы пойдете, Шакракумор? – спросил Дима.

Старый флэмм печально покачал головой и едва заметно кивнул в сторону внука. Все понятно, не хочет, чтобы бедный малыш в очередной раз наткнулся на свою чересчур забывчивую мамашу.