Элтэнно. Хранимая Звездой - Хозяин Острова [litres самиздат]

– Нет, – уверенно солгала девушка.

Рельефный и в меру мускулистый торс определённо притягивал женский взор. Спортивных подтянутых парней не так уж часто можно было встретить в повседневной жизни, а не в спортзале. И уж когда мышцы не наигранно качались для привлечения внимания, а были просто полны природной силы…

Она почувствовала, что электрическая искра, пробежавшая за время короткого поцелуя, готовилась разгореться вновь, и заставила себя думать на более приличествующие темы.

– Просто… В Храм идём всё же.

– И? – казалось, не понял Риэвир.

– Ну, так там жрицы. Непристойно как-то.

– Чем непристойно? Почему вид человеческого тела должен быть неприличным? Тем более что я всё ещё в брюках, – он недовольно и с подозрением осмотрел ближайшие ветви деревьев, но птиц по близости вроде бы не было больше. Инга же подумала, что стоило вспомнить о пословице: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». И, пожав плечами, последовала за спутником по левой тропе у развилки с камнем.

– В прошлый раз я пошла по правой, – задумчиво сказала она.

– Выходит, твоя сумочка где-то в той стороне?

– Возможно. Я тогда заблудилась… Хотя, если верить твоему брату, то я до сих пор путаю реальность с воображением. Даже это могло мне уже только мерещиться!

– Не переживай. Тебе что-то померещилось. Ты кому-то померещилась. И что мы все, как не чей-либо сон? – он подмигнул ей и уже более серьёзно добавил. – Ребята знают о твоей пропаже, но пока никто сумку не увидел. Может, хоть какие-нибудь подробности расскажешь? Вдруг запомнила что приметное?

– Попробую, – согласилась Инга, углубляясь в собственные воспоминания. Наиболее ярким моментом в них являлись мёртвые твари, но она благоразумно не стала озвучивать ничего про них. – Я сумку потеряла у края небольшой поляны. Там деревья такие здоровые были и, вроде как, ручей. На саму дорогу как-то вообще не скоро выбралась. Так что возле самых троп искать, наверное, бесполезно.

– Во даёшь, потеряшка! Неужели и правда кроме деревьев и ручья нечего вспомнить?

– Увы, но нет. Я вообще плохо ориентируюсь даже в знакомых местах.

– Значит, ты воистину мастер блужданий. Профи своего дела! – искренне восхитился Риэвир и с сожалением произнёс. – Мне бы так. Я здесь уже давно каждый укромный уголок знаю.

– Тогда тебе надо на другой континент.

– Нет. Моё место здесь.

Голос островитянина прозвучал с некой тоской, но твёрдость слов подсказывала, что не ей было его переубеждать. Поэтому Инга спросила:

– И далеко до Храма идти?

– Не особо. Если не снизим темп, то чуть более получаса.

– Вы не задумывались об аренде велосипедов на самих небесных островах? Или каких-нибудь небольших машинках, вроде как для гольфа? – измученным голосом простонала девушка.

Ей казалось, что за последние дни ей довелось пройти не меньше, чем за все свои предыдущие годы жизни. Семейные походы давно остались в прошлом, да и были они просты. Поездка загород на электричке, пара часов блужданий по утоптанной тропинке и запыхавшаяся мама объявляла на понравившейся полянке привал, расстилая огромное покрывало. Короткие романтические прогулки по паркам в более зрелом возрасте быстро завершались желанием перекусить в ближайшем кафе. А городской суетливый темп предлагал превосходную альтернативу ходьбе в виде всевозможных быстрых видов транспорта, да и горожане по вечерам, вместо блуждания по улицам, устремлялись в специально для того и созданные фитнес-клубы на беговые дорожки.

– Тогда можно не сам Остров посещать, а фильм про него на диване смотреть. У вас же технологии такие, что чуть ли не полный эффект присутствия!

– Это не то.

– Верно. Чтобы насладиться и вкусить всё окружающее пространство нужно пройтись своими ногами, прикоснуться собственными руками, вдохнуть иной воздух, прислушаться к сердцу… Зрение – лишь одно из чувств, помогающих воспринимать мир. И оно далеко не самое важное.

– То есть всё это только ради самих же туристов? – скептически отнеслась к услышанному Инга.

– Конечно!

– Ну, вы и… – начала было она, намеренно напоказ поправляя фильтр в ноздре, но Риэвир невозмутимо продолжил, как будто бы и не слышал её слов:

– Тем более так меньше вероятность, что кто-либо упадёт с обрывов. А то от восторга и страха у многих голова кружится. Так что статистика предотвращённых несчастных случаев не позволяет.

– Статистика, – фыркнула девушка. – Самое бредовое знание.

– И это говорит мне учёный? – удивился парень. – Мне казалось, что наука и создана, чтобы классифицировать всё и вся на свете.

– Да. Просто чаще всего для таких классификаций люди готовы надуманно придумывать критерии и под них строить свою схему. И абсолютно не учитывают другие нюансы.

– Не особо понимаю, о чём ты.

– Давай на примере. Вот, скажем, статистика гласит – восемьдесят процентов женщин любят танцевать вальс. И что? Разве если ты пригласишь десять разных девушек, то только две откажутся что ли?

– В смысле кто-то откажется? – деланно надулся Риэвир.

– Я пытаюсь сказать, что кто-то сделал опрос и успокоился. Разве стал бы он учитывать социотипы? Или жизненный опыт? Уровень образования? Настроение? Хобби этих женщин?

– Вряд ли.

– Тогда что даёт эта информация? Что какому-то исследователю повезло наткнуться на женщин, обожающих танцевать? Потому что если сменить исполнителя, то цифры станут иными. И поэтому я и считаю, что статистика – не более чем псевдознание.

– Это я понял… Но неужели и правда восемьдесят процентов женщин вальсировать предпочитают? – задал свой вопрос собеседник по этой тираде с максимальной заинтересованностью в голосе.

Девушка лишь горько вздохнула и замолчала. Ноги гудели. Похоже, это стало для них уже привычным состоянием. Так что следовать напутствию Риэвира и ценить красоту момента именно соприкосновением ступней к каменистой почве – не получалось. В остальном же островитянин вполне казался правым. Ласковый лёгкий ветерок, приносящий вместе с дуновением нежный аромат цветов, обволакивал и кружил голову воздушным счастьем, несмотря на надетые фильтры. Терпкая кора деревьев, эластичная и шершавая одновременно, оставляла крошечные кусочки пыли и трухи на перчатках. Бархатные лепестки подаренного простенького (и по уверениям безопасного) цветка между пальцев дарили ощущение восторга, как и его переливающаяся серебристо-голубая пыльца, осевшая на платье.

Можно делать фотографии. Можно изумляться красоте картинок. Но неподдельный восторг и восхищение остались бы именно с тобой, а не достались кому-то. Только ты сам, глядя на цветное изображение, смог бы унестись мыслями в это загадочное где-то и вновь, опираясь уже не на зрение, а на память всего тела, перенестись. Вернуться. Пройтись по знакомым тропам. А, открыв глаза, восхищённо и взволнованно прошептать собеседнику: «Это было настолько прекрасно, что невозможно описать человеческими словами». И действительно. Некоторые моменты нельзя передать. Как объяснить восторг, охватывающий тебя, когда ты радуешься под проливным дождём и подставляешь лицо ниспадающим тяжёлым каплям? Или, обжигая руки, перекидываешь почерневшую печёную картошку из ладони в ладонь, а потом ешь с крупной солью, пачкая углём и лицо, и одежду?