Элтэнно. Хранимая Звездой - Хозяин Острова [litres самиздат]

– Посмотри туда, – правая рука Хозяина Острова покинула её плечо и ладонью указала на что-то крошечное возле самого подножия башни.

Инга старательно попыталась всмотреться и поняла, что её сознание словно начало стремительный полёт вниз…

Одежды путались, но в целом традиционная хламида была удобной. Поэтому он стёр из эмоций лёгкое раздражение. Оно, во-первых, было неприемлемо. Во-вторых, не заслуживало внимания.

К чему сосредотачиваться на подобных мелочах?

Ребёнок неторопливо продолжал спускаться по ступеням к основанию белоснежной башни, и это позволило Инге сделать вывод, что тот немного подрос. Камень ступенек находился уже не так низко. Наконец, и те закончились. Могущественное дитя, в сопровождении одного из жрецов, оказалось на площадке.

Сегодня его сопровождал Саэтар. Не так давно тот стал Верховным жрецом и, к удовольствию окружающих, не испытывал гордыни в своём заслуженном назначении. Однако ревностное исполнение долга оставило на нём свой неизгладимый след. Это был мужчина зрелого возраста, но на лице его уже отчётливо выделялись морщинки. Особенно была заметна паутинка у светлых серых глаз. Зрачки, словно два затаившихся в ожидании добычи паучка, внимательно смотрели на Пророка в ожидании знака. Мальчик же ещё не решил, куда им следовало пойти сегодня. Его тянуло в разные направления с одинаковой силой. Так что он неторопливо осмотрелся, чтобы сделать окончательный выбор. Восходящее солнце безжалостно слепило яркими лучами, не давая сосредоточиться.

– Кар! – громко закричал воронёнок на плече.

Одна из глупых мальчишеских прихотей Пророка. Даже у него должен быть Друг.

Резкое карканье заставило серовласого жреца от неожиданности вздрогнуть, а его самого почему-то остановило от того, чтобы идти дальше. Взор тут же сосредоточился на двух девочках. Те, вместе со жрицей, ведущей их во дворец Пророка, как раз склонялись перед ним. И, быть может, звук вынудил его обратить внимание на испуганный взгляд младшей из девочек. Ровесницы ему.

Её волосы только-только начали отливать красноватым оттенком, и светлые серые глаза, традиционные для неопределившейся или высшего жречества, и не думали пока менять окраску.

– Она слишком мала, чтобы начать служение, – привычным тоном, лишённым интонаций, сказал мальчик несмотря на то, что внутри него закипел огонь.

Пророк должен был разговаривать именно так. Он не имел права осуждать и эмоционально оценивать происходящее вокруг. Этого просто-напросто не должно иметься в его сути.

Будучи лишённым детства из-за предназначенного наивысшего долга, он не мог спокойно смотреть, как отбирали этот бесценный дар у кого-то ещё. Стать прислужником или прислужницей – это единственная доля, которую он считал хуже своей. Вынужденные исполнять любую прихоть и работу, да и не способные существовать иначе, безропотные создания служили прочнейшим столпом, на котором держался этот мир и его порядок. Они не имели никаких прав… И неважно, что эти права становились им и не нужны с возрастом. Яркие красные волосы и чёрные глаза – словно зловещее клеймо высасывали всю жизненную силу, призывая своих обладателей к марионеточной покорности и отсутствию любой самостоятельной мысли…

Да. Это девочка с жалобным, испуганным лицом в итоге стала бы такой безупречно послушной куклой, но пока в серых глазах кипела жизнь, зачем нужно было отбирать её заранее?!

– Почему она здесь? – задал он вопрос вслух.

Ему дано было зреть вероятное будущее, а не свершившееся.

– Её привела в Храм мать, – ответила жрица.

Уточнение говорило лишь о том, что девочку не скрывали. Обычно, пытаясь сохранить таких обречённых детей при себе, несчастные родители прятали тех. Однако большинство самостоятельно всё же приводили в Храм, когда понимали, что от жизнерадостного малыша, которого они знали когда-то, не осталось ничего. Оставались лишь знакомые черты в лице. Невероятно покорное, молчаливо исполняющее все просьбы создание казалось им подделкой на жизнь.

– Знаки пока ещё не проявили себя в полную силу, но года через три, Пророк, Храм всё равно призвал бы за ней, – продолжила жрица мягким голосом. На памяти той детей часто приводили раньше срока. И подобное давно не вызывало внутри неё сострадания. – Избранный жребий же указал на то, что её жизнь и служение должно пройти в этом дворце.

– Пусть она заменит мою нынешнюю прислужницу, – приказал мальчик.

Внутри него загорелась некая идея.

– Но, Пророк! Девочка ещё не готова, – попыталась воспротивиться взволнованная этим повелением жрица.

– Этого требует Судьба и Время, – привычно произнёс он, напоминая о своём ранге, на который юный возраст никак не влиял.

Только сам мальчик знал, что он не являлся настоящим Пророком. Точнее не до конца. Истинный служитель с лёгкостью должен был предвидеть растянутые во времени и пространстве цепочки событий и выстраивать их в направлении сохранения пути равновесия. Не имея собственных эмоций и предпочтений – такой Пророк становился обладателем права безупречной справедливости. И его воля исполнялась беспрекословно как наивысшее благо для всего Поднебесного мира.

Увы! Сам мальчик оказался слишком живым для истинного служителя! Имеющий слишком много своих собственных чувств да глубоких затаённых желаний, он даже периодически бессовестно исполнял их. И, хотя окружающие этого не знали, он не мог быть Пророком! И оттого Судьба и Время лишь на краткие моменты приоткрывали завесу неизведанного будущего.

У него не получалось разглядеть все вероятные развилки и возможные переплетения путей… Однако сказанные только что собственные слова дали ему понять, что принятое им решение насчёт девочки, действительно являло собой некий глобальный поворотный момент событий.

Вот только, к чему бы тот привёл, Пророк не зрел.

Уже не обращая внимания на встреченных им людей, мальчик пошёл дальше, безрезультатно стараясь приподнять завесу. Он пробовал снова и снова. Но пот зря выступил на его лбу от напряжения и сосредоточенности. Только Верховный жрец Света – Саэтар недовольно и подозрительно поморщился.

Эта реакция заставила Пророка приостановить усилия и насторожиться.

Его тайна могла быть раскрыта?!

Но нет. Лицо жреца тут же безмятежно расслабилось.

… Пожалуй, не стоило видеть в том для себя угрозы.

Не сейчас.