Кларк Смит - Ивовый пейзаж

Мягкие лучи раннего вечера рассеивались на шёлке полотна, висевшего на голой стене; но для Ши Ляна эта картина была окутана светом небесного волшебства, была затронута чем-то большим, нежели одно лишь приглушённое сияние закатного солнца. И ему казалось, что никогда прежде листва не была настолько бессмертно-весенней, или туман вокруг горы настолько пленительным, вечно опалово-тающим, или дева на незатейливом мосту настолько прекрасной и неувядаемо юной. И каким-то образом, непостижимыми чарами перспективы, сама картина сделалась больше и глубже, чем прежде и таинственно приобрела ещё большую реалистичность или видимость существующего места.

С невыплаканными слезами в сердце, словно изгнанник, который прощается с родной долиной, Ши Лян наслаждался печальной роскошью, в последний раз рассматривая картину с ивами. Как и тысячу раз прежде, его фантазия бродила под ветвями и около озера, она населяла крошечную хижину, чья крыша была так соблазнительно показана и в то же время скрыта, она вглядывалась в горные вершины из-за стелющейся листвы или останавливалась на мосту, чтобы побеседовать с пионовой девой.

И тут произошла странная и необъяснимая вещь. Хотя солнце уже село, пока Ши Лян продолжал смотреть и мечтать, и в комнате сгустились сумерки, сама картина не стала менее отчётливой и яркой, чем прежде, словно её освещало солнце из иного времени и пространства, отличное от нашего. И пейзаж увеличился ещё больше, пока Ши Ляну не начало казаться, что он смотрит через открытую дверь на совершенно реальное место.

Затем, когда его охватило замешательство, он услышал шёпот, который не был настоящим голосом, но, казалось, исходил от пейзажа и слышался, словно мысль в глубине его разума. И этот шёпот сказал:

«Так как вы любили меня столь долго и столь нежно, и потому, что корни вашего сердца здесь и чужды всему внешнему миру, ныне мне дозволено стать для вас неприкосновенным убежищем, о котором вы мечтали, и местом, где вы сможете вечно бродить и пребывать».

И так, с превеликой радостью того, чьи заветные мечты исполнились, с восторгом того, кто унаследовал небеса своих грёз, Ши Лян перешёл из сумрачной комнаты в утреннюю картину. И земля под его ногами оказалась мягкой цветущей лужайкой; и листья ив бормотали на апрельском ветру, веявшем с давних пор; и он увидел дверь наполовину скрытой хижины так, как прежде видел её лишь в своих фантазиях; и пионовая дева улыбнулась и ответила на его приветствие, когда он приблизился к ней; и голос её был подобен речи ив и цветов.

Исчезновение Ши Ляна вызвало лишь недолгие пересуды и мимолётное беспокойство среди тех, кто его знал. Все с готовностью согласились, что финансовые неприятности заставили его наложить на себя руки, вероятно, утопившись в глубокой реке, пересекающей столицу.

По Лун, получив деньги, оставленные ему братом от продажи последней картины, смог закончить своё образование; и ивовый пейзаж, найденный висящим на стене жилища Ши Ляна, был должным образом востребован мандарином Мун Ли, его покупателем.

Мун Ли восхищался своим приобретением; но была одна деталь, которая сильно его озадачила, когда он развернул свиток и исследовал его. Он помнил только одну фигуру — деву в розовом и белом, на маленьком бамбуковом мостике; а теперь там было две фигуры! Мун Ли с большим любопытством изучил вторую фигуру и был весьма удивлён, когда заметил, что она имеет странное сходство с Ши Ляном. Но она была совсем крошечной, как и дева; а его глаза ослабли от рассматривания множества фарфоровых и лакированных изделий, и полотен; поэтому он не был полностью в этом уверен. Во всяком случае, картина была очень старой; и он мог ошибиться в количестве фигур. Тем не менее, это было явно необычно.

Мун Ли возможно счёл бы это ещё более странным, если бы почаще смотрел на картину. Он бы тогда мог обнаружить, что пионовая дева и человек, похожий на Ши Ляна, иногда предавались и другим развлечениям, помимо того, что просто проводили время на бамбуковом мосту!

Редактура: В. Спринский

Перевод: Bertran

lordbertran@yandex.ru