Олег Павлов - Похищение малыша Тимоти [litres самиздат]

– Он что боец?

– Он бизнесмен.

– Погоди. Ваша фамилия Морти?

– Да.

Тогда Лейла поняла, кто был отцом Тимоти, и что бы он сделал с этим похитителем. Ей даже стало немного спокойнее, потому, что она не понаслышке знала о могуществе Ника Морти, которого боготворил весь город, настолько обеспеченных людей там было очень немного. У него огромное состояние, да и сам по себе он очень приятный человек. Лейла с ним встречалась – она работала в одном из его магазинов какое-то время. Лейла на мгновенье даже улыбнулась и поверила, что спасение не за горами.

– Твой папа точно свернет его голову, малыш.

– Угу, – кивнул Тимоти, – писать хочу, – снова сказал он.

– Скоро пописаешь Тим, потерпи.

Едва она договорила это, как вокруг раздался гул, словно огромный лифт заработал и фургон начал плавно спускаться на какой-то платформе. Их немного тряхнуло несколько раз. По ощущениям Лейлы они двигались куда-то под землю метров на пятнадцать, но это могло ей показаться. Она снова потеряла надежду и испытала страх.

Неровный шаг и тяжелое дыхание приближались. Лейла решила, что притворяться спящими уже бесполезно. Они с малышом смотрели в сторону дверей, на этот раз им обоим было очень страшно, настолько жутко, что малыш обмочился, когда двери начали открываться, и раздался щелчок замка.

Теперь уже яркого света не было. Наоборот стало еще темнее, но вскоре глаза стали различать силуэт похитителя. Крупный, плечистый, он стоял напротив них и слегка склонив голову смотрел в сторону Лейлы и Тимоти. Затем достал фонарь и посветил. Он не слепил, и Лейла разглядела старое кожаное пальто длиной почти до пола, оно полностью скрывало фигуру похитителя, на лице был черный противогаз, а на руках кожаные черные перчатки.

– Что вам нужно? – спросила она.

В ответ раздалось все то же мрачное: Кыхххххх – Коххххх.

– Зачем вы нас похитили? Вы хоть знаете чей это ребенок? – Лейла ревела. Тимоти тоже начал плакать.

Человек в плаще склонял голову то вправо, то влево и рассматривал их. Его глаза не были видны под темными, казалось, тонированными стеклами черного противогаза. Он резко протянул руку и схватил Лейлу за голень. Она взвизгнула. Плащ – так она прозвала его для себя, в этот момент он потянул ее, в мгновенье резким и сильным движением переместил к краю фургона. Когда Плащ схватил её ногу, ей показалось, что сожми он хватку чуть сильнее – ее кость хрустнет, а может и раздробится. Лейла зажмурилась. Снизу он освещал ее лицо фонарем и приблизился настолько, что она, казалось, чувствует каждый его тяжелый выдох своей щекой. Он осмотрел ее лицо, затем, также резко отпустив, переметнулся к Тимоти. Он словно телепортировался или как в боевике – перепрыгнул, но фургон почему-то не просел под его весом. И вот на корточках он сидел напротив Тимоти. Пальцами поправляя его длинную челку, а фонарем освещая маленькое детское тело.

– Что вам нужно? – Лейла пыталась обезопасить мальчишку.

Но никто ничего не ответил, и кроме плача Тимоти, и тяжелого дыхания Плаща в этой тишине не было ни звука. Что у него на уме, знал только сам Плащ. Он снова резко переместился к краю фургона, и закинув Лейлу на плечо, оставил малыша в одиночестве. Дверь захлопнулась. Лейла что-то кричала. Но Тимоти так испугался, что его плач заглушал все крики девушки и неровные шаги Плаща, которые непонятно куда и зачем отдалялись.

Темнело. Шергин вошел в свою пустую просторную квартиру. Ему больше всего хотелось принять душ, и одеться в чистое белье. Он вымотался за сутки без сна. Уже несколько дней Стас не успевал в тренажерный зал, и это его раздражало. Шергин аккуратно повесил пальто на вешалку в коридоре, а все остальное небрежно закинул в стиральную машинку. Решил принять ванную и включил воду в своей белоснежной джакузи. Сегодня Стас один. У него не было сил на молодых любовниц. Он даже сыну забыл набрать, хотя старался звонить ему ежедневно.

В ванной Стас вспоминал свою бывшую жену Наташу. Вспоминал времена, когда они только начали жить месте, и как после каждого дежурства он таскался по блядям со своими молодыми коллегами операми. А она терпела это и делала вид, что ничего не замечает. Он был первым и единственным ее мужчиной, но не смог жить с ней в том домашнем уюте и очаге, что она так усердно сохраняла. Да и сейчас, когда он заходит навестить их, он видит то тепло и любовь, которой она пропитала все вокруг. Любил ли он ее? Стас не знал. Наверно, в самом начале да. Потом – нет. А теперь? Может снова любит? Он все чаще стал навещать их с сыном, захотел сблизиться. Чаще думал о них. Хотел вернуть? Он не понимал, но теперь он, вероятно, был готов к этой семейной и домашней жизни.

Рядом, на стиральной машинке, стоял бокал с виски, Стас, как и Ник любил виски, но пил не часто. Раньше он не отказывал себе в удовольствиях, потом изменился. Повзрослел, понял, что здоровье важнее, а проявлять умеренность и уметь отказать себе в чем-то куда ценнее, чем потреблять все подряд. И теперь, лишь после очень тяжелых рабочих дней, или по каким-то особым поводам, он мог выпить пару-тройку стаканов вискаря.

– Лейла, – сказал он сам себе.

Шергин задумался вслух о прошедших сутках. О том, что испытывали все эти люди вокруг него. Он постоянно работал с чужим горем. Но в этот раз история Ника и малыша Тимоти чем-то особенно его зацепила. Он не знал Лейлу, и не понимал – заслужила ли она это. Но точно знал, что Ник, Марта и Тимоти должны были жить счастливо всю свою жизнь. Они ничего плохого никому не сделали. А его жена? Жена Стаса? Что такого сделала она, что он бросил их с ребенком и сломал всю ее жизнь. Он знал, что его место так никто и не занял. И знал, что в любой момент его примут в той семье. Не потому что он теперь целый начальник и подполковник, не потому, что у него много денег и связей. Его там искренне любят. Также как Ник любит Тимоти. Но почему в жизни так происходит?

Звонок телефона прервал хоровод мыслей. Шергин протянул руку и взял с машинки свой черный айфон. На нем высветилась надпись «Дежурка», он смахнул пальцем, чтобы ответить и нажал на громкую связь.

– Слушаю, Шергин.

– Товарищ полковник, еще одно похищение схожее. Парень пропал двенадцати лет.

– Где?

– В центре на седьмом, гулял около дома. Мать говорит в мяч играл. Она в окно наблюдала, на улице тихо было. Потом увидела, что мяч валяется, а сына нет.

– Пришли адрес в смс, я выезжаю.

Он бросил телефон обратно, наспех допил виски, смыл пену и спустил воду.

Любил ли Стас свою работу? Пожалуй да. Он больше ничего не знал и был одним из лучших оперов в свое время. Сейчас он руководил огромным штатом и все, что его напрягало, это подобные дни и ночи без сна. Иногда он мог подолгу ничем интересным не увлекаться, если говорить о работе, и не сильно вникал в нее, но иной раз, как сейчас, ему приходилось по неделе торчать на местах преступлений.