Борис Ярне - Мария

– Вы это видели? – не сдавалась Анжела.

– Это не стоит вспоминать, – отмахнулась Агнесса.

Ванесса молчала, вопросительно глядя на Анжелу. Она ощутила какую-то необъяснимую тяжесть. Генрих, не желавший дальнейшего развития напряженности, возникшей между женщинами, предложил Агнессе показать замок.

– Давно пора! – согласилась Ванесса. – Уже темнеть начинает.

Генрих вывел Агнессу из зала и повел показывать свой дом.

– Почему ты мне не сказала, что знаешь о мече? – спрашивал Генрих Агнессу.

– Я ждала, что ты мне сам все расскажешь.

– Что расскажу?

– Расскажешь, откуда у тебя меч.

– Ты мне не поверишь.

– Поверю, милый. Расскажи.

– Позже, не здесь. А почему ты упомянула о нем именно сейчас?

– Сама не знаю. Хотелось почувствовать за тебя гордость.

– Но это же все сказки?

– Но меч у тебя, и попал он к тебе как-то, ты же не нашел его в лесу. Генрих?

– Нет. Ты давно его заметила?

– Еще на ярмарке.

– Боже, ты так долго от меня это скрывала?

– Я ждала, а ты не хотел мне довериться. Милый, чтобы у нас все получилось, мы должны доверять друг другу, верить друг в друга.

– Милая, ты о чем сейчас?

– Позже скажу, не здесь. Сначала расскажи мне о мече.

Какое-то время Генрих водил Агнессу по замку, благо он был не столь велик. Проходя мимо комнаты, в которой двадцать лет назад Генрих увидел своего дядю Альберта и незнакомца в черном плаще, оказавшегося черным всадником, он остановился, задумавшись.

– Что такое, Генрих? Ты что-то вспомнил? – спросила Агнесса.

– Да, воспоминание из далекого прошлого, – ответил Генрих.

– Ты видел его?

– Кого?

– Того, о ком ты задумался.

– Не знаю, это было… что-то…

– Видение? Или ты что-то действительно видел?

– То ли видел, то ли это мне чудилось. Да, это было ведение.

– Что это было за ведение? – ласково спросила Агнесса.

– Черный всадник, – выдавил из себя Генрих.

Агнесса опустила голову, взяла Генриха за руку и сама повела его дальше.

– Не пускай ее в дом, – громко, с ужасом в голосе шептала Анжела.

– Что ты такое говоришь? – возмущалась Ванесса.

– Чует мое сердце, не к добру это. Не та она…

– Что значит, не та?

– Не та, за кого себя выдает. Прости меня господи. – Анжела принялась креститься, проговаривая вполголоса молитву.

– Господь с тобой, Анжела, не пугай меня.

– И графа она изводит, чую, чую, до могилы его доведет. Помяни мое слово.

– Анжела!

– И сына своего убереги. Нечистая. Тьфу ты, господи. Вот послал на нашу голову!

– Анжела, прошу тебя, успокойся.

– Папа, папа, – не останавливалась Анжела. – Она так часто упоминала своего отца, ты заметила?

– И что?

– А то, я думаю, что ее отец это…

Ванесса остановила Анжелу жестом и кивнула головой в сторону дверей. Агнесса стояла и пристально, исподлобья смотрела на Анжелу. Ее черные глаза искрились.

– Кто мой отец? – спокойно спросила она.

Анжела стала тяжело дышать. Она смотрела на Агнессу и испытывала ужас. Ванесса это видела.

– Кто мой отец? – повторила Агнесса.

Анжела набрала в грудь воздуха и прохрипела:

– Сатана!

– Я хотел скрасить твое утро свежими розами, – шепнул Виктор на ухо Марии, выходившей из отеля, и усаживающейся в автомобиль.

Мария была крайне удивлена столь раннему визиту Виктора! Она приняла розы и опустила глаза, сдерживая улыбку. Она хотела даже сказать какую-нибудь шутку, не поднимая глаз. Но она и глаза не подняла, и шутки не прозвучало; она лишь сухо поблагодарила – просто-напросто, потому что… в горле пересохло и… всё!

«Проклятье, – подумала она, – что со мной?»

– Я хотел лишь пожелать тебе доброго утра. Раз сегодня вечером встретиться не получится, я решил, утро, хоть оно и короткое, в какой-то мере сможет компенсировать потерянную встречу, – продолжил Виктор. – И не стану мешать твоим отпускным делам. Да и я на работу опаздываю. Я пошел. До встречи.

– Спасибо, – просипела Мария. – Спасибо! – громче сказала она.

Виктор развернулся и склонил голову.

– Что же это такое? – Мария села в лимузин, держа букет, и вдруг ощутила что-то влажное на коленях. Она отложила розы, греша на них. Снова ощутила что-то влажное. Она осмотрелась и случайно увидела себя в зеркале. Это были слезы.

– Зачем вам офис, Артур Карлович? – спрашивала Мария, оглядываясь по сторонам. – Вы тут намерены прописаться? Вы сколько людей привезли, двоих? Остальных, что не стали звать? Сняли бы парочку бизнес-центров.

– Машенька, офис небольшой. Пусть будет, съеду, так съеду. Зато как солидно!

– Вы как ребенок, ей богу.

– Что вы так набросились с утра? Утренний визит не понравился?

– Оставьте, Артур Карлович.

– Это один из них, из карт? – не оставлял Артур Карлович.

– Что вы говорите? – сделав вид, что не расслышала, спросила Марич.

– У вас четыре карты, о двух я уже знаю. Это третий?

– Ах, карты, – Мария задумалась. – Вы правы, мне нужны еще два действующих лица в нашем кино.

– Постойте, а это кто был, в таком случае??

Мария молчала.

– Машенька, не пугайте меня. Кто это? – Артур Карлович просто замер на месте.

– Я сама разберусь.

– Машенька! – вспыхнул он.

– Он скрасит образ одинокой красавицы.

– А кто-то другой это не может сделать, другие, много другие?

– Это импровизация. Давайте к делу, – строго сказала Мария.

– Что ж, я во всем разобрался и у меня только два вопроса.

– Стоп. Давайте, сначала о местных вопросах. Из вашего перечня я выбрала банк.

– Вам нужен был один банк, всего один? – сокрушался Артур Карлович.

– Пока достаточно. И, думаю, наше театрализованное действие мы недели через полторы перенесем по месту его нахождения.

– Помилуйте, Машенька, надеюсь, это не Магадан?

– Успокойтесь, это северная столица.

– Санкт-Петербург?

– Именно, Питер. – Мария улыбнулась, подумав о Викторе.

– Пусть ваши люди дадут мне исчерпывающую, – и уточнила: – Живую информацию по нему. Коммерческий банк «Родон».

– Будет сделано.

– Давайте ваши вопросы.

– Вопрос первый. Вы понимаете, что за пару недель мы не сможем взять да из разрозненных течений собрать организованную оппозицию, готовую к перевороту, хочу уточнить, к успешному, да еще бескровному перевороту, к оранжевой революции. За пару недель! Бог ты мой, вот вы сказочница! Мои аналитики изучают регион и страну, в частности, и пока я не вижу слаженности в борьбе против текущего режима, ее, по большому счету, вообще, нет. И что самое неприятное, этот режим всецело поддерживается Россией. Вы…

– Короче не можете, Артур Карлович? Все ворчите, да ворчите. Тут я вам помогу. За день всех сладите.

– Вот, можете же одним махом и в дамки, а тут с какой-то мелочью возимся…