Дмитрий Борисов - Кэлтон Норт, или как я устал от призраков

–Примерно все так и было. Самого выстрела я не помню, да и не мог я его запомнить. Но я действительно немного постоял, подышал воздухом, сел в машину, и не сразу её завел, на окне что-то было, толи краски немного, толи грязи, я так и не разглядел. Подумал, завтра разберусь, но только собрался заводить машину, смотрю в зеркале, кто-то идет. Постучал в окно, и лица не вижу, и как то странно ворочается, словно нервный, или действительно, не хотел, что бы я его видел. Но только я открыл окно, ну и в общем ты знаешь. Все это ты знаешь, я тебе это говорил.

Все это, Финиас снова повторил Кэлтону, пока Флекс снова начал говорить о судьбе, и о счастливой будущей жизни с Мейси, о которой она конечно же, пока не подозревает.

–Машина. Что за машина была?– спросил Кэлтон Флекса.

–Номера я не запомнил, не до них было, я о них и не подумал, конечно если бы знал…

–Что за машина?!– не вытерпел Кэлтон. Он определенно был немного зол и расстроен.

–Джоди черная, но какая именно я не знаю, я в машинах не очень разбираюсь, только логотипы и знаю. Но она была вроде джипа, большая такая.

Кэлтон вышел из машины, и направился в дом.

–Ты куда?– крикнул Фин.

–Не оставлять же ему все, что мы купили.

–Ты так просто пойдешь все и заберешь?

–Да.

Кэлтон неизвестно почему, и для него это было в некоторой степени в новинку, шел без особого страха и подстраховки, словно бы и не боялся этого Флекса, и того, что он может на него накинуться, ну или опознать его позже. Он даже не взял с собой просителей, для разведки спереди.

Он взял запасной ключ, который положил туда же, где его и взял, и вошел в квартиру, где не коленях сидел Флекс, и смотря в потолок, ожидал ответа от странника. Несмотря на уверенность, Кэлтон все равно был в перчатках, но не по той причине, что все старался сделать тихо, и без следов, видимо просто их одел на автомате.

Он начал открывать аппаратуру в тех местах, где она была спрятана, и складывал все в сумку, делал он все быстро, но опять же, не из-за страха. Флекс смотрел уже на него, но с не меньшим удивлением, когда услышал якобы Странника.

–Брикс? Ты со Странником?– спросил Флекс тихо,– я думал, ты всего лишь персонаж мультика.

Кэлтон обернулся, и смотрел несколько секунд на Флекса.

–Помолчи, или ударю тебе этой рукой, как там её?

–Рукой духов,– помог Флекс.

–Да, будет у тебя фингал духов,– Кэлтон был сдержан. Словно он не испытывал злость.

Вскоре пришел и сам Финиас. Он смотрел, как Кэлтон собирает все свои вещи в сумку, и Флекс ничего не понимая, просто смотрит на Кэлтона.

–Ударь его Кэлтон. Прошу тебя, врежь ему от меня!– сказал Фин.

Кэлтон ничего не отвечая, пошел к выходу, и у самой двери обернулся.

–Странник прощает тебя Флекс. Никому не говори о том, что было, ни об этом разговоре, ни обо мне. И… пожалуйста, никому не причиняй вреда, или Странник снова придет к тебе, но назовет себя Монком. И прячь запасной ключ надежнее.

Кэлтон сказал это, даже с какой-то жалостью, без криков, и эмоций, и просто бросил перед ним запасной ключ, после чего просто вышел из квартиры, да и из дома. И сел в машину, положив сумку в багажник. За ним следом шел и Финиас:

–Почему ты его не ударил Кэл? Доставил бы мне массу удовольствия.

–Зачем Фин? Зачем его бить? Он больной человек, не псих, и не извращенец, он просто болен. Его лечить нужно, или жалеть, ни никак не бить. Вот из-за того, что его лупили в детстве, издевались и шутили, и все из-за того, что он глупый, или не такой как все, мы видим его— человека, который в ужасе от своей настоящей жизни, выдумал свою собственную жизнь, и в ней живет. Мы видели куклу, но мы не видели через сколько слез и страдании он пришел к этому. Кошки у него не спроста Фин, только они его не обижают. И хорошо, что он их любит, а не вымещает злобу. Может не все потеряно, и я не хочу поступать с ним, как поступил со мной Странник, не хочу добивать добитого, его пожалеть нужно, Фин, пожалеть.

Кэлтон замолчал, и все замолчали. Что-то в его словах было, он думали о Флексе как об извращенце, им и в голову не приходило, что он может и не виноват в том, кто он есть. И слова Кэлтона, отчасти пробудили во всех просителях, небольшое презрение к самим себе.

Как бы странно все это не звучало, но во Флексе, Кэлтон увидел себя. Не извращенца, или человека который живет двумя жизнями, а скорее всеми одинокого и всеми презираемого. Вероятно, детство у Флекса было тяжелым, он был не таким как все, а дети жестокие, потому что для них что-то не нормальное— это уродство. Конечно, не дети виноваты в таком своем суждении, поступки детей— это увиденное у родителей, а если и не увиденное, то именно родитель должен следить, что бы его ребенок, не был жестоким к тем, кто от него отличается.

Да и люди, уже взрослые люди, разве все относятся нормально к человеку, который болен? Нет, пожалуй, проще посмеяться, поиздеваться, ведь так веселее. Так было и у Флекса, так было и Кэлтона. Первое время, Кэлтон пытался общаться с людьми, и они из вежливости относились к нему нормально, и с уважением, но вскоре начались слухи за спиной, которые потом перерастали в шутки. После того как он, прекратил куда-то выбираться с коллегами, и не потому что не хотел, просто не мог. Боль становилась сильнее, она не стояла на месте, Кэлтон не мог противоречить ей. Тогда то и началось к нему соответствующие отношение, в компаниях он становился мальчиком для битья и шуток. Тогда он и решил, уйти от общественной жизни, и стал тем, кем он стал. И беда в том, что он не гордился, и не был счастлив в такой жизни, и увидев во Флексе причины его безумия, увидев то, что он пострадал от самого страшного на свете зверя— человека, он не смог не посочувствовать ему.

И не смотря на то, что дорога назад была молчалива, Финиас понял, о чем думал Кэлтон. Понял не сразу, но все-таки понял.

–Помнишь Кэл, когда мы ходили в кино, услышав какую-нибудь банальную фразу типа «Я тобой горжусь», мы всегда смеялись. Так вот Кэлтон Норт, можешь смеяться, но сейчас я тобой горжусь. Когда я пришел к тебе, я был уверен, что мой друг уже погиб, и вот остался только этот Кэлтон Норт, которого я узнал для себя заново. Но вот я вижу Кэл, что ты не погиб, ты просто ранен, прячешься и боишься вылезти наружу. Прячешься потому что, люди тебя загнали в этот угол своим отношением, но знаешь, не одни только люди виноваты. Да, они поступили плохо, но ты только смотришь на одну сторону медали. Но знаешь что на второй?

–Знать не хочу,– ответил Кэлтон.

Просители не вмешивались, понимая, что сейчас идет разговор, который был начат до их присутствия, и сейчас их мнение будет совершенно лишним.

–На второй стороне ты Кэлтон. Ты сдался, ты всегда любил одиночество, и когда ты только подумал о жизни отшельника, ты не отпустил эту мысль. Приличия ради, ты сделал мелкие попытки борьбы, но все таки сдался, потому что хотел этого. Ты сам отчасти виноват в том, какую жизнь ведешь.